Спасение - Спаркс Николас - Страница 27

В ее глазах мелькнул вызов.

— Но Кайл старается. День за днем, слово за словом, идея за идеей. И он не жалуется, не хнычет — он работает. И ты бы знал, как он старается меня понять... как старается, чтобы люди были им довольны... как хочет, чтобы все его любили... а на него никто не обращает внимания...

Чувствуя, что у нее сжимается горло, Дениза с трудом перевела дух и постаралась успокоиться.

— Ты понятия не имеешь, насколько он продвинулся. Ты ведь почти его не знаешь. Если бы ты видел, с чего он начинал и какие преграды преодолел, ты бы им гордился.

Невзирая на все усилия, из ее глаз покатились слезы.

— Ты не знаешь того, что знаю я. Кайл добрее, чем остальные дети. Он самый чудесный малыш на свете. Несмотря ни на что, он дарит мне столько счастья. Вот светлые стороны моей жизни...

Она столько лет была вынуждена держать это в себе, столько лет ей хотелось кому-нибудь выговориться... Было таким облегчением наконец высказать все — хорошее и дурное. Дениза обрадовалась тому, что выговорилась, и понадеялась, что Тейлор ее поймет.

Тейлор шагал, не в силах ответить. Когда он услышал, как Дениза говорит о своем сыне — своей беде и радости, — то поступил, как подсказало ему сердце: молча взял ее за руку, испытывая странное чувство — забытое наслаждение. Дениза не отстранилась.

Свободной рукой она стерла со щеки слезу и шмыгнула носом. Дениза казалась измученной и в то же время несломленной — и такой красивой.

— Это самое прекрасное, что я когда-либо слышал, — признался Тейлор.

* * *

Кайл захотел прокатиться на карусели в третий раз, Тейлору пришлось выпустить руку Денизы и вновь отправиться за билетом. Когда он вернулся, время было упущено; Дениза оперлась на барьер, и Тейлор решил оставить все как есть. Стоя рядом с ней, он по-прежнему ощущал прикосновение ее руки.

Они провели на ярмарке еще час и покатались на колесе обозрения, втроем втиснувшись на хлипкое сиденье (сверху Тейлор показывал интересные места в городе), а также на «Осьминоге», с которого Кайл никак не желал слезать.

Потом они пошли на площадку с играми типа «проколи три шарика тремя дротиками» или «сбей дробью два ведерка — и получи приз». Хозяева зазывали прохожих, но Тейлор шагал мимо, пока не добрался до тира. Первые несколько выстрелов он потратил на пристрелку, потом пятнадцать раз подряд попал в яблочко, после каждого попадания обменивая мелкие призы на более крупные. В итоге Тейлор стал хозяином огромной игрушечной панды, размером чуть ли не с Кайла. Хозяин тира неохотно вручил ему игрушку.

Дениза наслаждалась. Было так приятно видеть, как Кайл узнает нечто новое — и ему нравится! Прогулка по ярмарке внесла разнообразие в ее повседневную жизнь. На время Дениза почувствовала себя другим человеком. Когда стемнело, аттракционы осветились огнями; толпа зашумела громче, словно люди с особой остротой ощутили, что завтра ничего этого уже не будет.

Все шло прекрасно — Дениза даже не смела на такое надеяться.

Когда они вернулись домой, Дениза налила молока и отвела Кайла в детскую. Она усадила гигантскую панду в уголок, чтобы он ее видел, и помогла Кайлу натянуть пижаму. Помолившись вместе с сыном, она вручила ему чашку. Кайл пил молоко с закрытыми глазами. Когда Дениза закончила читать сказку, малыш уже крепко спал.

Выходя из комнаты, она оставила дверь приоткрытой.

Тейлор ждал на кухне.

— Он заснул, — сказала Дениза.

— Надо же, как быстро.

— У него был длинный день. Обычно Кайл ложится раньше.

На кухне горела единственная лампочка. Остальные перегорели на прошлой неделе, и Дениза пожалела, что не заменила их. Полумрак делал происходящее чересчур... интимным. Она прибегла к испытанному маневру:

— Хочешь чего-нибудь выпить?

— Пива, если найдется.

— Выбор у меня не сказать что большой.

— А что есть?

— Чай со льдом.

— А еще?

Она пожала плечами:

— Вода.

Тейлор не сдержал улыбки:

— Тогда чай.

Дениза подала ему стакан, жалея, что у нее нет ничего покрепче — для них обоих. Сейчас она была бы не прочь избавиться от неловкости.

— Здесь душновато, — заметила она. — Может быть, посидим на крыльце?

— Конечно.

Они вышли и устроились в креслах-качалках: Дениза — ближе к двери, чтобы услышать, если Кайл проснется.

— Прекрасно, — пробормотал Тейлор, усевшись поудобнее.

— Что именно?

— Вот это. Сидеть на крыльце. Чувствую себя героем исторического романа.

Дениза рассмеялась, чувствуя, как успокаивается.

— Тебе не нравится сидеть на крыльце?

— Нравится, но я редко это делаю. Одна из тех вещей, на которые у меня просто нет времени.

— Неотесанный южанин-деревенщина? — напомнила Дениза. — А я-то думала, тебе нравится качаться в кресле с банджо в руках и наигрывать песенки...

— А в довершение картины — куча родни, собака у ног, бутыль кукурузного самогона и плевательница?

Дениза усмехнулась:

— А как же.

Он покачал головой.

— Если бы я не знал, что ты сама родом с Юга, то принял бы это за оскорбление.

— Я из Атланты.

— На этот раз сделаю вид, что не слышал. — Тейлор улыбнулся. — И чего тебе больше всего недостает здесь по сравнению с большим городом?

— В общем, ничего. Наверное, будь я моложе и без ребенка, Идентон свел бы меня с ума. Но я давно не нуждаюсь в больших супермаркетах, дорогих ресторанах и музеях. Когда-то все это было для меня важно, но в последние годы у меня просто не было времени туда ходить.

— Ты скучаешь по друзьям?

— Иногда. Мы пытаемся не терять связи. Пишем, звоним и так далее. А ты? Тебе никогда не хочется собрать вещи и переехать отсюда?

— Нет. Я вполне счастлив. И потом, тут живет моя мать. Не хочу оставлять ее одну.

Дениза кивнула.

— Не знаю, переехала бы я сюда, если бы мама не умерла. Вряд ли.

Тейлор вдруг вспомнил о своем отце.

— Ты многое пережила, — сказал он.

— Иногда мне кажется, что слишком многое.

— И все-таки ты держишься.

— У меня нет выбора. Я нужна Кайлу.

Их разговор прервал шорох в кустах, за которым последовало нечто вроде кошачьего визга. Из зарослей на лужайку выскочили два енота. Они оказались в пятне света, падавшего из окна, и Дениза встала, чтобы лучше разглядеть животных. Тейлор прислонился к перилам рядом с ней, всматриваясь в темноту. Еноты остановились, заметили двух человек на крыльце и скрылись из виду.

— Они выходят почти каждый вечер. Наверное, ищут еду.

— Или роются в мусорных баках.

Дениза понимающе кивнула.

— Когда я только переехала сюда, то думала, что помойку разоряют собаки. А потом однажды ночью застукала эту парочку. Сначала я не поняла, что это за звери.

— Ты раньше никогда не видела енотов?

— Видела, конечно. Но не ночью, не в мусорном баке и уж точно не у себя на крыльце. В моей квартире в Атланте, как ты понимаешь, не бегали дикие животные. Разве что пауки.

— Ты точь-в-точь городская мышь из сказки, которая села не в ту машину и оказалась в деревне.

— Поверь, иногда я именно так себя и чувствую.

Тейлор вновь был поражен тем, как красива Дениза — особенно теперь, когда ее волосы развевал легкий ветерок.

— И каково было расти и жить в Атланте?

— Наверное, в этом плане я немного похожа на тебя.

— То есть? — с любопытством поинтересовался он.

Дениза поймала его взгляд.

— Мы с тобой оба — единственные дети в семье, и нас вырастили овдовевшие матери — уроженки Идентона.

Тейлор ощутил неожиданный укол. Дениза продолжала:

— Сам знаешь, каково это. Чувствуешь себя немного не таким, как другие, потому что у остальных детей — двое родителей, пусть даже в разводе. Ты растешь, зная, что тебе недостает чего-то важного в жизни — того, что есть у других, — хотя ты и не понимаешь в точности, чего именно. Помню, подруги жаловались, что отцы не позволяют им гулять допоздна или не одобряют их приятелей, а я злилась, потому что они, на мой взгляд, не ценили то, что имели. Ты меня понимаешь?