Мемуары [Лабиринт] - Шелленберг Вальтер - Страница 17

Помещик Янке — Рейхсвер и Красная Армия — Германия нелегально вооружается — План Гофмана-Рехберга — Изучение архивов вермахта — Тухачевского бросают на произвол судьбы.

Я вновь возвращаюсь в начало 1937 года. В то время я должен был подготовить для Гейдриха реферат о связях между Красной Армией и командованием германских сухопутных сил. Инициатором такого задания был померанский помещик Янке. До этого я очень поверхностно знал его и не подозревал, что он уже много лет является одной из руководящих фигур немецкой тайной службы. Позднее я получил возможность узнать его поближе и в ходе своей служебной деятельности перелистать горы материалов об этом интересном человеке.

Перед первой мировой войной Янке переехал в Северную Америку, вел там в течение многих лет «кочевой» образ жизни, разъезжая по стране, и в конце концов стал сотрудником американской полиции, ведающей делами иммигрантов. Эта профессия свела его с китайцами из азиатского квартала Сан-Франциско, с которыми он начал вести особые дела. Китайцы, все еще придерживающиеся своих религиозных воззрений, пытались любой ценой отправлять на родину трупы соотечественников, умерших на чужбине. Американские власти, однако, запретили перевозки трупов в Китай из соображений гигиены. Тут-то Янке и пришла в голову мысль изготовлять цинковые гробы, в которые можно было бы герметически упаковать деревянные гробы. Их без всяких затруднений как обычные «товары» отправляли в Гонконг и Шанхай. За каждый цинковый ящик Янке получал не меньше тысячи долларов. Вскоре он стал богатым человеком. Но особенно пригодилось ему впоследствии в его разведывательной деятельности дополнительное вознаграждение, которое Янке получил от китайцев за помощь. За свои «заслуги» он был введен в общество семьи великого Сун Ятсена в соответствии с древним торжественным ритуалом; отсюда он устанавливал отлично налаженные связи с Восточной Азией, о которых я еще сообщу, освещая события второй мировой войны.

Во время первой мировой войны Янке, являясь сотрудником немецкой разведки, «организовывал» крупные забастовки американских докеров и грузчиков в атлантических портах США. Вернувшись в Германию, он стал советником по вопросам разведки у Рудольфа Гесса, не опасаясь открыто высказывать свое мнение и перед Гессом, и перед Гитлером. «Есть только один человек», сказал он мне однажды, «которого я боюсь. Это Гейдрих. Он опаснее дикой кошки».

Когда я представил Гейдриху собранный мной материал об отношениях бывшего рейхсвера (численностью в 100 тыс. чел.) и германского вермахта с Красной Армией, я еще не подозревал о последствиях, к которым приведет это событие. И только спустя некоторое время шоры упали с моих глаз. Это произошло в июне 1937 года. Агентство ТАСС сообщило, что заместитель наркома обороны маршал Тухачевский предстал перед военным судом и по требованию генерального прокурора Андрея Вышинского приговорен вместе с восемью другими обвиняемыми к смертной казни. Приговор был приведен в исполнение вечером того же дня. Обвинение гласило: измена родине в результате связей с военными кругами одного государства, враждебного СССР.

Сообщение об этом приговоре принадлежит к наиболее интересным страницам одной из самых загадочных глав истории последних десятилетий, подлинная подоплека которой, как мне кажется, до сих пор не освещена достаточно ясно. И в советской России, и в национал-социалистской Германии прилагалось немало усилий, чтобы окутать дело Тухачевского тайной. Я попытаюсь, опираясь на прошедшие через мои руки документы и на основе событий, очевидцем и участником которых я был сам, внести свой вклад в выяснение этого дела. Для этого мне представляется необходимым бросить взгляд на предыдущее развитие отношений между германской и советской армиями.

Как свидетельствуют изученные мною документы, первые контакты с Красной Армией — после того, как 16 апреля 1922 года в Рапалло был подписан договор между Германией и Россией — были установлены в 1923 году под руководством тогдашнего министра обороны Гесслера и продолжены генерал-полковником Сектом. При помощи этих связей германское командование хотело предоставить немецким офицерам сухопутных войск, насчитывавших всего сто тысяч человек, возможность научиться на русских полигонах владеть современными видами оружия (самолетами и танками), которые по Версальскому договору рейхсверу запрещалось иметь. В свою очередь, немецкий генеральный штаб знакомил русскую армию со своим опытом в области тактики и стратегии. Позднее сотрудничество распространилось и на вооружения, в результате чего немцы, в обмен на патенты, которые они предоставили в распоряжение Красной Армии, получили разрешение на строительство авиационных и прочих оборонных заводов на территории России. Так, например, фирма «Юнкерс» основала свои филиалы в Филях и в Самаре. Рейхсвер создал тогда «Общество развития промышленных предприятий», через которое все военные заводы получали дотацию государства. Это нелегальное вооружение Германии в России шло рука об руку с формированием так называемого «Черного рейхсвера» в Германии.

Политика России при Ленине, направленная на заключение таких сделок, была проникнута духом Таурогенского договора — события в прусской истории, произошедшего зимой 1812-1813 гг. , когда генерал Йорк вопреки воле прусского короля заключил с русской армией договор против Наполеона, подписанный в Таурогене (деревушка на границе Восточной Пруссии). При этом русские отнюдь не отказывались от своих коммунистический целей. Карл Радек определил цели пакта между германским национализмом и русским коммунизмом таким девизом: борьба против Версаля и против наступления капитала.

После Секта сотрудничество с Красной Армией продолжил его преемник генерал Хайе, а позднее генералы Хаммерштейн и фон Шляйхер, а в России ту же линию проводил Сталин, сменивший Ленина. Когда в Германии к власти пришли национал-социалисты, руководство германской компартии получило из Москвы указания считать врагом № 1 не НСДАП и тем самым командование вермахта, а социал-демократическую партию. В политическом руководстве НСДАП Сталин видел тогда своего рода попутчика в достижении собственных революционно-коммунистических целей в Европе, причем он рассчитывал, что в один прекрасный день Гитлер обратит свое оружие против буржуазии Запада, борьба с которой должна истощить его силы.