Крепкий орешек II. Шесть дней Кондора [сборник] - Беркли Джон - Страница 40

Соседка Холли уткнулась лицом в руки и вздрагивала всем телом, проклиная себя за то, что не поехала автобусом.

Холли тихо молилась, призывая на помощь Деву Марию.

И вдруг ей почудилось, что она слышит голос Джона. Он звал ее!

— Холлииииииии!!!!

Это какой-то бред, — подумала она, но он все настойчивей кричал:

— Холлиииииииии!!!

Башня Далласа молчала. Мэл напряженно вглядывался в ночную тьму, словно хотел пробить ее взглядом и увидеть хоть что-нибудь, дающее представление о том, где может находиться взлетное поле.

— Башня Далласа! Башня Далласа! Ответьте. Башня Далласа… — твердил он в микрофон, все еще надеясь на чудо.

И вдруг прямо перед ними возникло- зарево. Кто-то разложил костры, а дальше, по всей длине взлетной полосы, протянулась огненная лента.

— Смотри! — крикнул второй пилот.

— Я вижу, — Мэл Огилви зачарованно глядел на ленту жизни. — Башня Далласа. Мы вас видим. Благодарим за помощь. Мы видим вас.

В КДП перед панорамным окном стоял Дрюдо. С ним Сол Барни и еще несколько диспетчеров.

— Смотри! — заорал вдруг главный инженер.

На взлетной полосе 4–2 вспыхнула яркая, огненная дорожка, и через пару секунд раздался страшный взрыв.

— Что это? — прошептал Дрюдо,

Полоса 4–2 была ближайшей к одиннадцатому ангару,

— Это Маклейн! Я точно знаю, это он… — Сол был счастлив.

Все-таки Джон надрал этим ублюдкам их паршивые задницы!

— Башня Далласа! Мы вас видим! Говорит борт 094! Мы видим вас, — вдруг затрещал динамик.

— Они же видят этот огонь! — заорал Барни. — И все увидят его!

Он засмеялся и хлопнул Дрюдо по плечу, потом схватил его руку и горячо сказал:

— Все будет нормально! Вот увидишь… — и пожелал тем, кто находился в воздухе. — Благополучной посадки вам…

Мэл сухо скомандовал:

— Включить посадочные огни! Закрылки — под углом пятьдесят градусов.

Второй пилот выполнил команду.

Самолет стремительно снижался.

Он с ревом пронесся над краем поля. Впереди, у самого начала посадочной полосы, полыхали костры.

Мэл выровнял машину и прикрыл все четыре рычага. Рев двигателей ослаб, и сквозь него стал слышен пронзительный вой ветра.

Самолет коснулся колесами шасси взлетной полосы, едва не задев бушующее пламя догоравшего «Боинга».

Командир поднял закрылки и включил реверс. Двигатели, взревев, заработали в режиме «торможение».

Лайнер начал замедлять ход.

Мэл изо всех сил нажал на педали. Истошно завизжали тормоза, и самолет, прокатившись еще триста футов, остановился.

— Молодец, капитан, отличная посадка! — сказал Диксон Дрюмер. Он до последнего момента ловил в наушниках хоть какой-то сигнал башни, но так и не дождался его. — С удачным окончанием рейса, дружище, — второй пилот тяжело откинулся, в кресле.,

— Спасибо, — Мал уронил руки на колени и не моргая смотрел прямо перед собой подозрительно влажными глазами.

От здания аэропорта мчались машины «скорой помощи», аварийки, пожарные, спеша к застывшему в конце полосы самолету.

Тягачи оттащили его в сторону, освобождая место для второго лайнера, который уже коснулся земли и теперь, замедляя движение, катился по той же взлетной полосе. А следом заходил на посадку третий, четвертый…

Остальные кружили над заревом, служившим хорошим ориентиром для летчиков. Оно поднималось все выше над летным полем, светя надеждой для заблудившихся во тьме.

Джон бежал к НЕЙ.

Ноги его заплетались. Он спотыкался и падал, больно ударяясь о наст. Уцелевшая рука служила плохой опорой, но с ее помощью Маклейн удерживал равновесие. Он размахивал ею в воздухе, как раненая птица, которая никак не может оторваться от земли, и поэтому бежит по ней, отставив в сторону здоровое крыло.

— Холлиии!!! — кричал он. — ХоллииииииШ!

Джон понимал, что ему не докричаться через половину поля, но не мог остановиться и продолжал звать:

ХоллиииииП! Холлллииииииииии!!!!

Она не понимала уже, что происходит вокруг. Самолет, кажется, приземлился нормально. Все, вроде, живы. Сейчас их выпустят, и она съедет по надувному трапу, который прикрепили у выхода…

Но Холли словно одеревенела… Было такое ощущение, что она не может даже пошевелить пальцем.'

— Вам нехорошо, мадам?

Холли подняла голову и увидела стюардессу, которая помогла ей справиться с Торбергом.

— Нет, ничего… Все нормально…

— Давайте, мы поможем вам.

— Благодарю, я сама…

— Нет, мадам, нет. Будет лучше, если мы вам все-таки поможем.

— А где… этот? — Холли кивнула на кресло, где только что сидел журналист.

— А… ему уже помогли…

Девушки взяли ее под руки и осторожно повели к выходу.

По трапу спускались люди, съезжая, словно мальчишки с ледяной горки, а внизу их подхватывали парни из техпомощи.

Холли нерешительно остановилась в проеме двери, стягивая на груди кофту.

— Холлнии! Холииииии!!! — донесся до нее знакомый голос.

Она пошарила глазами среди толпы снующих людей, которых вдруг оказалось удивительно много.

— Хооооллии! Хоооллиии! — Она, наконец, увидела его!

Джон добрался до самолетов, когда там уже сновала масса народа.

Журналисты стрекотали камерами (они всегда и везде успевают раньше всех); бежали санитары с носилками; понаехало всякого начальства до черта (где они сидели, когда нужно было обезвредить террористов?); полицейские машины медленно прокладывали себе путь сквозь толпу встречающих (тех, кому повезло уцелеть).

— Хооллиии! Хоооллиии! Где ты, Хоооллии!?

Джон не знал, в каком из самолетов его жена. Он

метался между тремя лайнерами и все звал и звал ее.

— Хоооллиии!

И тут он увидел ЕЕ. Она стояла в черном проеме, такая маленькая и несчастная, но ЖИВАЯ.

— Холли! — тихо выдавил Джон, заталкивая обратно вопль, рвущийся из груди.

Она протянула к нему руки и шагнула на трап.

Ребята из техпомощи поймали ее внизу, Джон тут же подхватил ее и крепко прижал к себе, не обращая внимания на боль в правой пуке. Да Он, кажется, в этот момент и не чувствовал боли.

Он целовал глаза Холли, волосы, оставляя на ее лице следы своей крови.

— Господи, крошка! Как я рад снова тебя видеть! Как ты?

Как я счастлив, что ты жива, любовь моя!

— Со мной Все нормально… Как у тебя?

Почему ты весь в крови, мой хороший?!

— Я так люблю тебя, — и снова прижал Холли к своей груди.

Он даже подумать боялся, что было бы, если бы…

— Мне сказали, что аэропорт захватили террористы, — она попыталась посмотреть ему в глаза.

— Да, я знаю.. — и снова прижал ее лицо к своему лицу.

По их щекам лились слезы. Они не стыдились их и не замечали, потому что снежинки, падавшие на лица, таяли и смешивались с солеными каплями, делая их невидимыми.

«Чоппер» приземлился, выбрав себе площадку как раз между застывшими самолетами.

Из его круглого брюшка вынырнула Саманта Коплент. Она спрыгнула на снег, а за ней, зажав в руках кинокамеру спустился и ее верный рыцарь — Айронс. Следом и пилот Майк,

Саманта еще сверху углядела Маклейна, обнимающего жену.

Господи, ну почему, почему ей не встретился ни один мужчина, готовый отдать за нее жизнь?! Да, что там жизнь, хоть бы в ресторане какой-нибудь черт расплатился за ее ужин!

— Боже, как красиво! — девушка покачала головой, любуясь этой удивительной парой.

— Да… — протянул Ароне и включил камеру.

Саманта протянула руку и накрыла ладонью объектив.

— Не надо.

— Действительно, ребята, это потрясающе, — Майк посмотрел на Саманту.

Девушку словно подменили: ее глаза сияли, губы тронула нежная улыбка, и она вдруг стала такой прекрасной… Словно чужая любовь, к которой они нечаянно прикоснулись, озарила ее, вытащив на свет то лучшее, что Саманта так старательно прятала в тайниках своей души.