Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Ворон

По Эдгар Аллан

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Ворон - По Эдгар Аллан - Страница 6

Изменить размер шрифта:

Молчание

Есть свойства – существа без воплощенья,

С двойною жизнью: видимый их лик —

В той сущности двоякой, чей родник —

Свет в веществе, предмет и отраженье.

Двойное есть Молчанье в наших днях,

Душа и тело – берега и море.

Одно живет в заброшенных местах,

Вчера травой поросших; в ясном взоре,

Глубоком как прозрачная вода,

Оно хранит печаль воспоминанья,

Среди рыданий найденное званье;

Его названье: «Больше Никогда».

Не бойся воплощенного Молчанья,

Ни для кого не скрыто в нем вреда.

Но если ты с его столкнешься тенью

(Эльф безымянный, что живет всегда

Там, где людского не было следа),

Тогда молись, ты обречен мученью!

Червь-победитель

Во тьме безутешной – блистающий праздник,

Огнями волшебный театр озарен;

Сидят серафимы, в покровах, и плачут,

И каждый печалью глубокой смущен.

Трепещут крылами и смотрят на сцену,

Надежда и ужас проходят, как сон;

И звуки оркестра в тревоге вздыхают,

Заоблачной музыки слышится стон.

Имея подобие Господа Бога,

Снуют скоморохи туда и сюда;

Ничтожные куклы, приходят, уходят,

О чем-то бормочут, ворчат иногда.

Над ними нависли огромные тени,

Со сцены они не уйдут никуда,

И крыльями Кондора веют бесшумно,

С тех крыльев незримо слетает – Беда!

Мишурные лица! – Но знаешь, ты знаешь,

Причудливой пьесе забвения нет.

Безумцы за Призраком гонятся жадно,

Но Призрак скользит, как блуждающий свет.

Бежит он по кругу, чтоб снова вернуться

В исходную точку, в святилище бед;

И много Безумия в драме ужасной,

И Грех в ней завязка, и Счастья в ней нет.

Но что это там? Между гаэров пестрых

Какая-то красная форма ползет,

Оттуда, где сцена окутана мраком!

То червь, – скоморохам он гибель несет.

Он корчится! – корчится! – гнусною пастью

Испуганных гаэров алчно грызет,

И ангелы стонут, и червь искаженный

Багряную кровь ненасытно сосет.

Потухли огни, догорело сиянье!

Над каждой фигурой, дрожащей, немой,

Как саван зловещий, крутится завеса,

И падает вниз, как порыв грозовой —

И ангелы, с мест поднимаясь, бледнеют,

Они утверждают, объятые тьмой,

Что эта трагедия Жизнью зовется,

Что Червь-Победитель – той драмы герой!

Линор

О, сломан кубок золотой! душа ушла навек!

Скорби о той, чей дух святой – среди

Стигийских рек.

Гюи де Вир! Где весь твой мир? Склони свой

темный взор:

Там гроб стоит, в гробу лежит твоя любовь,

Линор!

Пусть горький голос панихид для всех звучит

бедой,

Пусть слышим мы, как нам псалмы поют

в тоске святой,

О той, что дважды умерла, скончавшись

молодой.

«Лжецы! Вы были перед ней – двуликий

хор теней.

И над больной ваш дух ночной шепнул:

Умри скорей!

Так как же может гимн скорбеть и стройно

петь о той,

Кто вашим глазом был убит и вашей клеветой,

О той, что дважды умерла, невинно-молодой?»

Peccavimus; но не тревожь напева похорон,

Чтоб дух отшедший той мольбой с землей

был примирен.

Она невестою была, и Радость в ней жила,

Надев несвадебный убор, твоя Линор ушла.

И ты безумствуешь в тоске, твой дух скорбит

о ней,

И свет волос ее горит, как бы огонь лучей,

Сияет жизнь ее волос, но не ее очей.

«Подите прочь! В моей душе ни тьмы,

ни скорби нет.

Не панихиду я пою, а песню лучших лет!

Пусть не звучит протяжный звон угрюмых

похорон,

Чтоб не был светлый дух ее тем сумраком

смущен.

От вражьих полчищ гордый дух, уйдя

к друзьям, исчез,

Из бездны темных Адских зол в высокий мир

Чудес,

Где золотой горит престол Властителя Небес».

Лелли

Исполнен упрека,

Я жил одиноко,

В затоне моих утомительных дней,

Пока белокурая нежная Лелли не стала

стыдливой невестой моей,

Пока златокудрая юная Лелли не стала

счастливой невестой моей.

Созвездия ночи

Темнее, чем очи

Красавицы-девушки, милой моей.

И свет бестелесный

Вкруг тучки небесной

От ласково-лунных жемчужных лучей

Не может сравниться с волною небрежной ее

золотистых воздушных кудрей,

С волною кудрей светлоглазой и скромной

невесты-красавицы, Лелли моей.

Теперь привиденья

Печали, Сомненья

Боятся помедлить у наших дверей.

И в небе высоком

Блистательным оком

Астарта горит все светлей и светлей.

И к ней обращает прекрасная Лелли сиянье

своих материнских очей,

Всегда обращает к ней юная Лелли фиалки

своих безмятежных очей.