Новак Джокович. Герой тенниса и лицо Сербии - Бауэрс Крис - Страница 6

Тито умер в 1980 г., и некоторое время жизнь в Югославии шла по-прежнему. Но глубоко въевшиеся националистические настроения, которые Тито держал под контролем (порой путем неприкрытого давления – его режим называли «железным кулаком в бархатной перчатке»), продолжали усиливаться, и по мере того, как поддержка идей коммунизма в Восточной Европе конце 1980-х гг. ослабевала, национализм в шести югославских государствах разрастался.

Когда президентом Сербии стал Слободан Милошевич, тем, кто надеялся на появление влиятельной фигуры, которая заменит Тито, показалось, что такой человек наконец нашелся. Определенно, он был весьма энергичным лидером, наделенным харизмой, который хотел править всей Югославией. Но Тито имел смешанные хорватско-словенские корни и в Белграде чувствовал себя как дома, а Милошевич оставался сербом до мозга костей. И если его ораторское искусство и вдохновляло сербов, то оно было ненавистно другим народам Югославии, поэтому стать лидером калибра Тито Милошевичу было нечего и мечтать.

Осознав, что Сербии не светит подмять под себя всю Югославию, Милошевич взял курс, который фактически создал условия для войн, потрясших федерацию. Он сравнительно спокойно воспринимал выход из Югославии народов, образующих то или иное союзное государство, при условии, что они не забирают с собой территории, где превалирует сербское население. Так, к примеру, он согласился на выход Словении, поскольку на ее территории сербы почти не проживали, и не препятствовал обретению независимости Хорватией, если к ней не отходила область Краина, где жили в основном сербы. Однако сербы, хорваты, боснийцы, черногорцы, македонцы, албанцы и представители других народов мигрировали и заключали браки в пределах южнославянских государств на протяжении десятилетий (это относится и к родителям Новака Джоковича – косовскому сербу и черногорцу отцу и матери хорватке), поэтому любая попытка четкого разделения на этнически однородные государства неизменно предвещала серьезные проблемы.

В марте 1990 г. Милошевич встретился с новым хорватским лидером Франьо Туджманом (ветераном кровопролитной гражданской войны 1941–1945 гг.). Хотя на встрече речь шла о разделении Боснии по национальному признаку – для того чтобы боснийские сербы и боснийские хорваты могли присоединиться к независимым Сербии и Хорватии, – на деле стороны создавали все условия для войны. Эта война разразилась в следующем году и имела ужасающие последствия.

Глава Третья

Ноле и Еца

Известно высказывание, что за каждым успешным мужчиной стоит сильная и влиятельная женщина. Это изречение понемногу утрачивает справедливость в нынешних социальных обстоятельствах: в условиях распада браков, однополых связей и групп вместо прежних семейных структур. Но в применении к Новаку Джоковичу оно по-прежнему остается в силе. За его успехом, несомненно, стоит женщина. Эта женщина – Елена Генчич.

Возможно, когда-нибудь наделенный богатым воображением кинорежиссер снимет фильм о взаимоотношениях Джоковича и Генчич. И, может быть, назовет его «Ноле и Еца» – именами, которыми эти двое звали друг друга («Ноле» – типичное уменьшительное от имени «Новак», а «Еца» или «Ека» – распространенная в определенной возрастной группе короткая форма имени «Елена»). Это будет сдержанный и строгий фильм, где особую роль будет играть выражение глаз мальчика, играющего Новака, и такую же ключевую роль – классическая музыка, – может быть, «Адажиетто» из 5-й симфонии Малера, как в потрясающем фильме Лукино Висконти «Смерть в Венеции» (1971 г.). Необычная, врезающаяся в память музыка – и необычные, не поддающееся никаким стандартным попыткам классифицировать их, отношения между двумя людьми. Скорее всего, Джокович стал бы прославленным теннисистом и без Генчич, но наверняка без нее он не стал бы той личностью, какой является сейчас.

Генчич работала не только с Джоковичем, но и с Моникой Селеш, и сыграла небольшую, но значительную роль в годы становления Горана Иванишевича как спортсмена. За все это Елена Генчич вправе претендовать на звание одного из выдающихся теннисных тренеров своей эпохи. Впрочем, она не только отрицала сей факт, но даже не любила называть себя тренером. Во времена, когда практически было невозможно заниматься чем-либо профессионально, не имея официального образования, она вела тренерскую работу вплоть до последней недели своей жизни, ни разу не сдав квалификационных экзаменов или тестов на тренера. В университете она получила диплом по истории искусств, ее второй специальностью была психология, карьеру она строила как продюсер, редактор и режиссер на телевидении.

Елена Генчич, дочь серба и австриячки, родилась в октябре 1936 г. Ее семья занимала в Югославии довольно видное положение. Дед, Лазарь Генчич, изучал медицину в Вене, стал руководителем в системе здравоохранения и основал военный госпиталь. Он твердо верил в то, что в здоровом теле – здоровый дух, и требовал, чтобы его дети и внуки занимались физкультурой на свежем воздухе каждый день, в любую погоду.

Двоюродный дедушка Елены занимал пост министра внутренних дел в первом правительстве Югославии после Первой мировой войны. Отец, Йован, мечтал о карьере пианиста, и хотя его мечта не сбылась, он стал уважаемым юристом. Известная актриса Ана Маринкович (1882–1973) приходилась Елене теткой. В детстве, следуя примеру отца, Елена училась играть на фортепиано и достигла неплохих успехов, но ее подлинной страстью были два вида спорта – теннис и гандбол. Она входила в сборную Югославии по гандболу и завоевала 32 национальных теннисных титула.

В то время теннис был спортом любителей, а Югославия – страной с социалистической (контролируемой государством) экономикой. Генчич не приходилось ни за что платить, но от нее ожидали отдачи – пусть обучает спортивную молодежь. Поэтому неофициальной тренерской работой она занялась еще задолго до того, как в 1976 г. закончила участвовать в турнирах.

В Югославии в 1950–1960-х гг. поездки за границу разрешались только двум лучшим игрокам. Сопровождающей свиты, как это принято сегодня, им не полагалось. Генчич нередко приходилось играть в Уимблдоне или в Форест-Хилс (бывшем месте проведения Открытого чемпионата США) уже на следующий день после утомительного путешествия. Одно из поражений в самом начале турнира побудило ее задуматься о помощи таким игрокам, как Селеш и Джокович. «Я знала, что когда перестану участвовать в турнирах, то буду помогать молодым играть в теннис, – рассказывала она, – особенно тем, у кого нет тренера. Мне хотелось объяснять и показывать им, как надо играть, поэтому я воспользовалась поражением во втором круге в Форест-Хилс, чтобы заняться покупкой книг. В Америке публикуются отличные статьи и книги по теннису, поэтому я не покупала ничего другого, только эти книги, особенно Вика Брейдена, и собирала библиотеку».

Когда в 1968 г. теннис стал профессиональным видом спорта, Генчич исполнился 31 год, и она уже, говоря объективно, вышла из того возраста, когда ракетка могла бы стать для нее единственным источником средств к существованию. К тому же в это время начала складываться ее карьера на телевидении. Но, как и следовало ожидать, к Генчич обратились с просьбой заняться организационной стороной тенниса. Поскольку она выступала за белградский клуб «Партизан» (ведущие европейские клубы объединяют разные виды спорта, поэтому к белградским клубам «Партизан» и «Црвена Звезда», широко известным своими футбольными командами, относятся также и команды по другим видам спорта), то руководство клуба пригласило известную теннисистку присоединиться к их работе. Дальше ее ждало место президента клуба, а возможно, и Югославской федерации тенниса. Так она и продвигалась вверх по непрофессиональной административной лестнице, совмещая эту деятельность с основной работой на телевидении. Эта двойная жизнь ей явно доставляла радость.

Два мира Елены Генчич никогда не соприкасались. Ее карьера на телевидении не имела никакого отношения к спорту. Она работала почти исключительно над передачами, посвященными культуре, преимущественно истории сербского и мирового искусства, а также над программами о классической музыке и театре. Каждые пять лет она меняла направление, поскольку ее интересы были разносторонними. Но в сфере спорта на телевидении она не работала никогда, так как на югославском телевидении политические и спортивные репортажи были объединены в одной редакции, а культура и искусство – в другой.