Дни барабанного боя - Шелби Филип - Страница 32

Мег помнила Арлисса Джонсона по выпускным торжествам в академии у Холленд. И знала историю их отношений.

— Конечно, — беззаботно ответила она. — Когда Холленд познакомила нас, я пожалела, что вы не моложе лет на двадцать.

Почему Джонсон здесь, Мег понимала. Как ему удалось выследить ее так быстро, значения не имело. Теперь требовалось одержать над ним верх. Арлисс Джонсон был хитрецом, умеющим залезать в душу. Она обратила внимание, как его усталая улыбка противоречит тревоге в глазах.

— Вы, должно быть, прочли мои мысли, — сказал Джонсон. — Я подумал то же самое. — Он запустил руки глубоко в карманы. — Мег, у меня нет времени на предисловия. Я знаю вот что: Холленд позвонила вам, и вы поспешили на ночной самолет. Приехали сюда, зашли в банк, потом отправились на встречу с ней. Дальше мне ничего не известно. У меня много вопросов, но по-настоящему важен только один: где можно найти Холленд, помочь...

— Почему ваши коллеги — коллеги Холленд — стреляли в нее? — перебила Мег.

Джонсон кивнул, словно она подтверждала какое-то подозрение.

— Она рассказала вам, что произошло в доме. Вы знаете о Шурессе. Но у этой истории есть аспект, о котором Холленд не может знать.

Джонсон рассказал ей все. О звонке пока что неизвестного человека, о реакции агентов и почти роковом результате. Он ничего не смягчал и не каялся, считая, что Мег мгновенно уловит фальшь. Надеялся, у нее хватит ума понять, что это правда, и быть с ним откровенной.

— Вот и все, — сказал Джонсон. — В настоящее время я больше ничего не смогу сообщить. — Он помолчал. — Мег, зачем ей понадобились деньги? Бежать она не собирается. Не так глупа. К тому же с пятью тысячами далеко не уедешь.

Мег не ответила и не отвела глаз.

— Холленд не сделала ничего дурного, — заявила она. — Это вы загнали ее в угол. Дайте ей время...

— Я знаю, что Холленд нужно время, — мягко перебил Джонсон. — Ей одиноко, страшно. И задаюсь вопросом, почему она не с вами. Вы могли бы в мгновение ока собрать сюда целый батальон адвокатов. Я был бы очень рад видеть ее здесь. Но вы поступили по-другому. Отправились к ней, отдали деньги и вернулись.

Почему? Она сказала, что вы можете оказаться в опасности? Так. Но, может, не только. Может, убедила вас, что у нее есть план выпутаться самой, и вам он показался вполне разумным? Иначе бы вы при своем шотландском упрямстве ни за что не оставили ее одну.

Джонсон немного подождал.

— Мег, мне нужно знать, где она. Я уже осмотрел ту яхту. Куда бы Холленд ни отправилась...

И умолк, потому что в голову ему пришло нечто совершенно очевидное.

— Тот, с кем она встречается, Мег, может оказаться ее врагом.

Черт, быстро же он соображает!

Джонсон понял, что прав, и стал прокручивать в голове варианты.

Но кое-чего не может знать. Например, о Крофте...

И тут Мег заметила, что Джонсон колеблется, будто не уверен в себе.

Не рассчитывал, что Холленд куда-то отправится, покинет свое убежище. И теперь в растерянности.

Джонсон глянул на Мег, и ей стало понятно, что он догадался о причине ее замкнутости.

— Холленд боится меня? Не доверяет мне?

— Можно ли ее винить? — ответила Мег вопросом на вопрос. — Она не знает, почему в нее стреляли. — И после паузы спросила: — Как вы узнали о яхте «По направлению к Свану»?

Джонсон раскрыл лежащую на столе папку и придвинул ей. Мег увидела розовые и фиолетовые конверты с написанным рукой Холленд адресом Джонсона.

И поняла, что делает Джонсон. Она сама случайно позволила ему это сделать — напомнить об их добрых отношениях, о том, что они много лет доверяли друг другу.

Мег заколебалась. Ей с самого начала не нравилась мысль о встрече Холленд с Крофтом. Посмотрела на Джонсона. Тот спокойно ждал.

Дверь внезапно распахнулась. Джонсон быстро повернулся, однако Мег успела разглядеть на его лице вспышку гнева.

— Что такое? — резко спросил он.

Брайент бежал со всех ног. Лицо его раскраснелось, дыхание вырывалось со свистом.

— Вам необходимо взглянуть на это. Немедленно.

— Минутку, — обратился Джонсон к Мег.

В коридоре он в упор посмотрел на Брайента:

— В чем дело?

— Один человек заходил вчера в «Карету и герб». И сделал вот что.

Протянув Джонсону рапорт на одной странице, Брайент продолжал:

— Бармен говорит, он сделал свое дело и ушел небрежной походкой. Все, кто там сидел, смотрели разинув рты.

На лбу Джонсона появились морщинки, когда он прочел о подожженном роме. Это был символический акт, который агенты секретной службы иногда совершали в память о погибшем товарище.

— По Шурессу? — спросил Джонсон.

— Я подумал так. Однако бармен говорит, в том человеке было что-то подозрительное. Он составил фоторобот следственному отделу. Там его получили полчаса назад и подняли тревогу.

Брайент вынул из обертки листок крупнозернистой фотобумаги размером двенадцать на пятнадцать дюймов. Увидел, как глаза Джонсона расширились, тело напряглось.

— Бармен уверен?

— Полностью. Он прослужил агентом двадцать два года. Зрение у него лучше, чем у меня. — Брайент умолк. — Ребята из следственного отдела, поняв, на кого вышли, подняли досье.

— Где оно? — негромко спросил Джонсон.

Брайент поднял толстую папку, которую положил на один из стульев, стоявших в коридоре возле кабинета Прюитта. Джонсон подержал ее в руках, словно какой-то талисман.

— Пастор вернулся, — сказал Брайент. — Все разрозненные сообщения о его смерти в Юго-Восточной Азии — чушь.

Он знал, как Джонсон преследовал Пастора, как не хотел упускать его, считая, что Пастор в глубине души безжалостный маньяк. Как не верил сообщениям из третьих и четвертых рук о его смерти где-то в джунглях. Чтобы поверить, Джонсону нужно было увидеть труп Пастора своими глазами.

— Пастор прикончил Уэстборна, верно? — продолжал Брайент. — Кто-то вернул его...

— Об этом позже, — резко сказал Джонсон. — Свяжись с таможенной и иммиграционной службами в Лос-Анджелесе, Сан-Франциско и Сиэтле. Разошли фоторобот, пусть просмотрят свои видеозаписи. Той фамилии, которую он носит, в списках находящихся в розыске не будет, поэтому изображение — наша единственная надежда. И дай знать канадцам. Он мог явиться сюда через Ванкувер.

— А здесь что? — спросил Брайент.

— Пастор убил и Шуресса, — негромко сказал Джонсон. — Этого не произошло бы, если бы его единственной целью был Уэстборн. Он здесь ради чего-то еще... кого-то еще.

Брайент прикусил язык, чтобы не произнести фамилии.

— Я выйду через несколько минут, чем бы ни кончился разговор, — сказал Джонсон. — Будь готов к отъезду.

Взяв досье под мышку, Джонсон опять вошел в кабинет. Мег увидела, что он изменился. Ей не приходило в голову, что этот человек может выглядеть испуганным.

Джонсон разобрал вещи на столе Прюитта, чтобы освободить место. Потом раскрыл досье и достал фоторобот.

— Требовать от вас подписку о неразглашении некогда, — решительно сказал он. — Достаточно будет вашего слова, что вы никогда никому не скажете о том, что увидите.

И вопросительно приподнял брови.

— Даю слово, — сказала Мег.

Но ей не хотелось знать того, что он собирался рассказывать. Ни единой подробности. Она чувствовала себя, как в детстве, когда зашла по горло в пруд и испуганно разинула рот, не полагаясь на свое умение плавать.

— Фамилия его Пастор, — сказал Джонсон. — Он был агентом секретной службы, пока мы не обнаружили у него некоторых пристрастий...

— Пристрастий?

— Он с наслаждением убивал и мучил, особенно женщин. Бежал из страны, пока я не мог его арестовать. Поступали сообщения о его смерти, но он появился в Вашингтоне. Это его фоторобот. Уэстборна с девушкой наверняка убил он. Думаю, и Шуресса.

Джонсон помолчал.

— Он был в доме Холленд. Она как-то ухитрилась спастись. И потому держала в руке пистолет, когда приехала группа реагирования.