Юлий Цезарь - Шекспир Уильям - Страница 26

Вложи кинжал,

Излей свой гнев как хочешь на свободе,

Как хочешь поноси, ты только вспыльчив.

О, Кассий, ты в ярмо впряжен с ягненком,

В нем гнев таится, как в кремне огонь;

Он при ударе высекает искру

И тотчас остывает.

Будет Кассий

Посмешищем для Брута своего,

Когда он распалится в раздраженье?

Я тоже в раздраженье говорил.

Ты сознаешься в этом? Дай мне руку.

И сердце вместе с ней.

О Брут.

В чем дело?

Иль нет в тебе любви ко мне настолько,

Чтобы сносить ту вспыльчивость, что мать

Передала мне?

Да, отныне, Кассий,

Когда вспылишь на Брута, знать он будет,

Что мать твоя бранится с ним, и только.

(за сценой)

К военачальникам меня пустите,

У них там ссора, и нельзя одних

Их оставлять.

(за сценой)

Нет, к ним ты не пройдешь.

(за сценой)

Лишь смерть меня удержит.

Входит поэт в сопровождении Луцилия , Титиния и Луция .

Что там? В чем дело?

Военачальники! Как вам не стыдно?

Любовь и дружба быть меж вас должны,

Поверьте мне — я больше жил, чем вы.

Ха-ха! Рифмует циник очень плоско.22

Ступай отсюда прочь. Уйди, бесстыдник.

Терпенье, Брут; ведь он всегда таков.

Терплю я шутовство в другое время.

Война не дело этих стихоплетов. —

Любезный, прочь!

Ступай, ступай отсюда!

Поэт уходит.

Луцилий и Титиний, мой приказ

Начальникам — встать лагерем здесь на ночь.

Потом вернитесь и с собой Мессалу

К нам приведите.

Луцилий и Титиний уходят.

Луций, дай вина!

Не знал я, что так вспыльчив ты бываешь.

О Кассий, угнетен я тяжкой скорбью.

Ты философию свою забыл,23

Когда случайным бедам поддаешься.

Кто тверже в скорби: ведь Порция мертва.

Как, Порция?

Она мертва.

Как смерти я избег, тебе переча?

О, тяжкая и скорбная утрата.

Что за болезнь?

Тоска по мне в разлуке,

Скорбь, что враги, Октавий и Антоний,

Сильнее нас, известья оба эти

Совпали; и в расстройстве чувств она,

Слуг отославши, проглотила пламя.

И умерла?

Да, умерла.

О боги!

Возвращается Луций с вином и светильником.

О ней ни слова больше. — Дай мне кубок!

В нем утоплю я нашу ссору, Кассий.

(Пьет.)

Тост благородный будит в сердце жажду, —

Налей мне, Луций, кубок через край.

Пить без конца готов за дружбу Брута.

(Пьет.)

Войди, Титиний.

Луций уходит.

Входят Титиний и Мессала .

Мой привет, Мессала.

Тесней вокруг светильника садитесь,

И наши затруднения обсудим.

Нет Порции!

Прошу, о ней ни слова. —

Мессала, получил я извещенье

О том, что Марк Антоний и Октавий

Собрали против нас большое войско

И с ним идут походом на Филиппы.

Я получил такое ж сообщенье.

И что еще?

Проскрипцией вне всякого закона

Октавий, и Антоний, и Лепид

Предали смерти сто сенаторов.

В том наши письма разнятся немного,

Мне пишут о семидесяти павших

Сенаторах, в числе их Цицерон.

Как — Цицерон?

И Цицерон казнен,

Проскрипция коснулась и его.

Не от жены ль ты письма получил?

Нет, Мессала.

И в письмах ничего о ней не пишут?

Ничего, Мессала.

Это странно.

К чему вопрос? Иль есть о ней известья?