Тридцать три (СИ) - "Marlu" - Страница 4

Выйдя на нужной остановке, Алеф по привычке оглянулся, но улица была пуста. Посмеявшись над своей паранойей и надев темные, в пол-лица, очки, он нырнул в неприметную дверцу в сплошном сером заборе, там его уже ждали. В небольшой караулке навстречу поднялась мощная фигура.

- Рады видеть вас вновь, господин Зерован, - почтительно поклонился охранник-человек.

- Добрый день, - поздоровался Алеф, который уже давно привык к этому странному имени, ибо клуб гарантировал полную анонимность своим клиентам.

- Ваша маска, - темная ткань перекочевала в руку оборотня, и он натянул средство маскировки прямо на очки, стараясь не смотреть в зеркало на то, что получилось.

На лице охранника не дрогнул ни один мускул.

- Прошу вас, - мужчина распахнул дверь, которая вела в узкий коридор. – Вас ждут как всегда, в комнате номер восемь.

Комната собственно комнатой и не была. Это скорее можно было назвать комплексом, состоящим из прихожей, гардеробной, ванной и трех просторных комнат. Привычно оставив в шкафу свою повседневную одежду, Алеф занялся подготовкой ко встрече с той, ради которой и пришел сюда.

- Иди сюда немедленно! – гневный окрик заставил Алефа поторопиться.

Встав на четвереньки, он, ловко перебирая конечностями, заспешил на голос. Женщина, затянутая в черную лаковую кожу и обутая в высокие сапоги на шпильках, стояла посреди комнаты. Оборотень подобрался к ней и наклонив голову, приник щекой к ноге Хозяйки.

- Я очень долго ждала, гадкий пес! Ты заслужил наказания, - стек чувствительно ожег бочину, Алеф заскулил, не от боли, а чтобы дать понять Госпоже, что раскаивается, за что удостоился небрежной ласки – рука в перчатке потрепала за ушком.

Обрадовавшись, оборотень поднял голову и лизнул поглаживающую его ладонь.

- Фу, - воскликнула женщина, отдергивая руку, - обслюнявил и испортил дорогую вещь, тебя только на строгом ошейнике держать!

Дальше последовала прогулка на коротком поводке, прикрепленном к широкому ошейнику. Отработка команд сидеть и лежать, за каждый промах или небрежно исполненную команду Хозяйка строго наказывала, не зная снисхождения. Верный пес лишь вилял хвостом, прикрепленным к анальной пробке, выказывая абсолютную преданность и послушание.

- Свободен, сеанс закончен, - Госпожа отцепила поводок и, развернувшись на своих высоченных каблуках, вышла в скрытую портьерой дверь, предназначенную для обслуживающего персонала.

Алеф, с трудом встав с четверенек – все же несколько часов в такой неудобной позе давали о себе знать – проковылял в душ. Подставляя свое тело острым струям горячей воды, он чувствовал себя умиротворённым и способным пережить целый месяц предстоящих гастролей. Все же очень удачно он тогда отыскал это особенное заведение, предназначенное, правда, для людей; но деньги творили чудеса, и благодаря им Алеф мог получать именно то, что хотел.

Уже одетый и готовый к выходу оборотень натянул маску и улыбнулся, вспомнив как первый раз Госпожа хотела принудить верного песика заняться с ней сексом. Увы, это оказалось невозможным, как человек, она не выделяла нужных феромонов, и ему так и не удалось возбудиться. Впоследствии в игру были внесены коррективы, и сексуальный аспект больше не затрагивался, разве что клиенту требовалось более сильное, чем обычно, наказание.

По дороге домой оборотень чувствовал необыкновенный подъем и жажду заняться чем-нибудь полезным. Все внутри пело, и как музыкант он знал, что именно в такие моменты и могли рождаться необыкновенные мелодии. Жаль, что у него с собой не было нотной бумаги и нечем было записать то, что звучало внутри, но Алеф надеялся, что донесет до дома, не потеряет по дороге это удивительное состояние.

Глава 4

Неделя прошла в усиленных репетициях. Коллектив, поначалу заинтересованно наблюдавший за новеньким, постепенно приходил к выводу, что ожидания не оправдываются, и переключил внимание на другие проблемы, которых было предостаточно – гастроли неумолимо приближались.

Дирижер вел себя, как обычно, никого не выделяя, и даже самый пристальный взгляд не смог выявить хотя бы небольшую искру интереса к персоне виолончелиста. К концу недели Танейдо вздохнул с облегчением, кажется, поведение господина Джонса в первый день можно списать на обычную рассеянность творческой личности. К этому же выводу пришел и Рефурдо, ставший практически закадычным приятелем.

- Слушай, - сказал гобой, когда они, как всегда вечером, шли в сторону станции метрополитена, - я, конечно, не хочу навязываться со своими советами, но могу поделиться опытом поездок.

Виолончелист искренне заверил, что будет счастлив перенять опыт друга.

- Ну тогда запоминай! – воодушевился тот.

- Гормональные противозачаточные? – удивился Танейдо в процессе перечисления самых необходимых вещей в дороге. – Зачем?

- Ты контракт внимательно читал? – нахмурился приятель.

- Ну, - замялся виолончелист, - как бы да, - объяснять некоторые вещи про себя не входило в его планы.

- Понятно, - вздохнул Рефурдо. – Тогда просто слушай и запоминай. Мы будем на гастролях почти четыре недели. Тридцать три омеги считай круглосуточно будут вместе, и с ними один альфа. Тебе это о чем-то говорит?

Танейдо заторможено кивнул, идиотом он не был и представил весь ужас ситуации: организм омег при таком контакте начнёт вырабатывать гормоны и, следовательно, феромоны, а от конкуренции и наличия только одного альфы на всех это явление усилится многократно, следовательно, повальные течки коллективу обеспечены. Перспектива окрыляла, ничего не скажешь. Да и несчастного дирижера стоило пожалеть.

- В общем, - подвел итог друг, - обязательно возьми таблетки и побольше, с запасом, а то, если придется увеличить дозировку гормоноподавляющих, то не хватит на весь срок. Да, чуть не забыл, - спохватился Рефурдо, - гигиенические пробки тоже обязательны для ношения, подбери себе заранее, чтобы удобно было и плотно. Купи средства для интимной гигиены и тоже проверь, чтобы не было аллергии, и гель для душа, надо уточнять какой?

- Не надо, я понял, - сказал Танейдо, слегка покраснев, он не привык обсуждать вот так запросто подобные темы.

- Отлично, - хлопнули его по плечу, - и перестань краснеть как робкая барышня на первом свидании, - хохотнул гобоист, - хотя, надо признать, тебе идет, ты стал таким хорошеньким!

От подобных слов парень просто опешил, неверяще уставившись желто-коричневыми глазами с вертикальным зрачком на лицо смеющегося приятеля. Если бы это не было невозможно физиологически, он мог бы поклясться, что тот заигрывает. Смысла во всем этом не было ни на грош.

- Ты милый, - серьезно сказал Рефурдо, - прости, что подразнил немного, не смог удержаться. Хотя, в некоторых случаях два омеги могут помочь друг другу, но тебе это вряд ли понадобится. Пока! – помахал рукой приятель, увидев приближающийся поезд и оставляя стоять на платформе весьма озадаченного новичка. «Ничего, ему полезно порыться в инфосети, просветиться, чтобы некоторые моменты гастрольной жизни не стали для него откровением», - думал Рефурдо, стоя в набитом битком вагоне и вспоминая ошарашенное лицо друга.

Дома Танейдо, отказавшись даже от ужина, сразу засел за изучение материала. Картина вырисовывалась неутешительная: омеги, пережившие хотя бы одну течку с альфой, были зависимы от цикла, несмотря на гормональные препараты. Это почти нивелировалось, если никакого альфы не было в поле зрения, но в их случае это было невозможно. Бесконечно увеличивать дозу нельзя, поэтому некие неприятные ощущения могли быть. Да, днем это было почти незаметно, ощущения сглаживались утренним приемом лекарства и затычкой, пропитанной особым составом, но на ночь ее необходимо было вынуть, и вот тогда… Тогда промышленность предлагала широкий выбор устрашающего вида имитаторов, которые можно было использовать самостоятельно.

Танейдо постучался головой о столешницу: вот что теперь делать? У него-то течки еще ни разу не было. «И не факт, что будет, - подсказал внутренний голос, - кое-кто скрывает даже от родителей свой низкий гормональный фон и особенности развития организма». Спорить с ехидным внутренним «я» не хотелось, а вялую мысль, что все же надо бы рассказать родителям, он отбросил, как всегда убеждая себя тем, что не хочет их волновать и расстраивать. В конце концов, в наше время множество омег не обзаводились семьей, а делали карьеру и вполне даже успешно.