Вселенная не по размеру - Барбуца Евгения Васильевна - Страница 37

— Упаси макрос, — подняла руки вверх. — У тебя на лбу написана степень твоего раздражения. Я логично предположила, что от источника раздражающих звуков, а в нашем случае хруста, разумное существо пожелает избавиться. Рефлексы, — пожала плечами.

— А еще у тебя странная манера речи, — не отставал он. — Постоянно сбиваешься с наемничьего сленга на грамотный язык, словно сама ты из благородных. Твои родители, случаем, никаких важных должностей не занимают?

«Да у моего норма есть чувство юмора!» — обрадовалась было я. Но, видя, что он всерьез ожидает ответа, тут же поникла.

— Нет. — Тяжелый вздох вырвался помимо моей воли. Сколько раз себе напоминала — надо связаться со стариком на тему собственной биографии! Сиди теперь, судорожно думай. — Мой отец… шахтер, а мать… медработник.

И, увидев медленно округляющиеся глаза норма, я поняла, что ляпнула что-то не то.

— И где вы жили?

— На одной маленькой планете Человеческого Союза, — брякнула первое, что пришло на ум.

— Ты хоть в курсе, сколько получают шахтеры на землях Человеческого Союза? — недоуменно спросил норм.

— А что? — тут же напряглась я.

— А то, что это самая низкооплачиваемая профессия, у людей — рабский труд. Туда идут маргиналы. Представь теперь, какие у них семьи. Работникам медицинской сферы обслуживания, кстати, одной из наиболее оплачиваемых, браки с шахтерами запрещены.

Кхар! Ну откуда мне было знать такие тонкости! В этой части Вселенной кхарова туча разумных видов, запомнить хотя бы основную информацию о них за три стандарта нереально!

— А я про брак не говорила! — возмутилась тут же. — У них любовь была. Великая. Я родилась — любовь закончилась. В итоге я осталась с… — дайте, звезды, памяти, с кем там детей у людей оставляют? — С мамой!

— Ну конечно, — неверяще протянул Шин.

— По-моему, пришло время повторить счет на каораи.

Я решила, что было бы забавно обучить норма древнему языку. И начали мы с исчислений. Ушастый держался неплохо, за два стандартных часа он запомнил достаточно, чтобы удивить меня. Я-то знала, как сложно изучить язык каораи без ментальных техник внушения.

— А может, не надо? — попятился норм.

— Надо, Шин, надо, — кивнула я для убедительности.

— Что-то у меня рана разболелась. — Скривившись, он схватился за левую ногу. Очень натурально, между прочим, если забыть о том, что ранен он был в правую.

— Шин, радость моя, если ты помнишь, я лично проверяла еще вчера, все у тебя зажило!

— Ну тогда я пойду, помогу Ганзо, — не сдался сероухий.

— Не мешай ему, он капает слюной на систему охраны.

— Чего? — Норм даже замер от неожиданности.

— Пытается разобрать одну из атакующих установок, — пояснила я.

— А… — Помолчав, он все же выдал: — Ну, тогда я пойду тебе за крекерами схожу, а то эта партия кончается.

И смылся, гад такой!

Спрашивается, и почему он так избегает обучения? Все потому, что методы этого самого обучения у меня от древних. Те информации в головы пихают много, с избытком, можно сказать, а при плохой усвояемости трамбуют болезненными ощущениями. Эти ненормальные искренне верят, что знания, смешанные с разумной долей боли, осядут в сознании навечно.

Их понять можно, особенно вспомнив, сколько живут каораи. За такое количество прожитых стандартов забудешь, как мать родная выглядит. Впрочем, и строение мозга у них другое. Они-то, может, и не забудут ничего, но прекрасно понимают, что их знания другим расам просто так в головы не вольешь. В общем, изгалялась я над Шин-Ренчиком как могла. Попутно успевала умиляться, ведь он до безобразия милый, когда не строит из себя взрослого, умудренного жизнью ученого мужа.

Глянув на приборную панель, мазнула взглядом по пустым чашам и тихо вздохнула. Я давно не погружалась в экту, ибо ситуация того не требовала. Ведь после активации кораблем можно легко и просто управлять и через сенсорную панель.

С другой стороны, меня раздирали противоречивые чувства. Стоит признать: ранить себя каждый раз, пронзая ладони штырями, не самое приятное ощущение. А я не мазохистка, чтобы терпеть такую боль каждый раз. Но стоит вспомнить то передаваемое эктой чувство покоя, словно ты наконец-то оказалась дома, и болезненность процедуры уходит на второй план.

Еще раз вздохнув, я решила не маяться дурью и переключиться на более актуальные дела. Например, неплохо было бы проверить еще разок маскировку.

Мой корабль универсал. Он и боец, и защитник в равной степени, следовательно, способы маскировки у него на уровне. Нет, само собой, если сравнивать с кораблем — крепостью ксерков, мой мальчик и рядом не стоял. После залпа хотя бы пяти орудий той крепости от нас и мокрого места не останется, да и наши залпы их щитам не так страшны. Тут большую роль играет разница в весовых категориях.

Но моего «Охотника» еще ведь найти надо!

Так, посмотрим. Показатели в норме. Исходящие сигналы прекращены. Поступающие отражаются. Все как и должно быть. Прикидываемся пеньком. Тьфу! Астероидом.

Чем можно заняться пилоту в те моменты, когда не нужно управлять кораблем? Он ведь и без меня в невесомости повисит, причем успешно. Так вот, о свободном времени. Пилот может СПАТЬ!

Спать долго, с наслаждением и в полной расслабленности. Чего, как известно, ни на каком кресле не сделаешь. Даже на самом удобном, подстраивающемся под параметры твоего тела. В итоге я пошла в каюту.

Выбрала себе каютку посимпатичнее, легла на кровать и уснула. А ведь до последнего ждала какого-нибудь подвоха. Потому что по закону подлости, действующему на всех разумных существ во Вселенной, непременно должна была сработать тревога. Или на коммуникатор вдруг поступил бы сигнал бедствия от всех членов команды, вместе взятых. Или на месте расположения моего корабля обязательно зародилась бы черная звезда. В общем, схема понятна и без дальнейших пояснений.

Каково же было мое удивление, когда, проснувшись, я поняла, что проспала пять стандартных часов. Это же неслыханная роскошь!

И мне даже сны не снились! Впрочем, они мне последние три стандарта и так не снились. Есть парочка специальных ментальных техник, которые под силу даже такой слабой и неопытной человеческой девчонке, как я.

Нельзя мне сны видеть. Я бы с ума сошла за три стандарта. Но иногда обращение к техникам приходится прекращать. Долгое их применение, кстати, тоже лишает разума. Меру знать надо.

Довольная и почти счастливая, я отправилась в отсек питания. Для полного счастья не хватало только плотно подкрепиться. Не то чтобы я была особо голодна, но подстраховаться не мешало.

Так я и вошла в столовый отсек, весело напевая незатейливую мелодию себе под нос. Там меня и встретили бледно-серый норм и на редкость подвижный хорог. Ганзо играл с ножом, подбрасывая его вверх и ловя двумя пальцами.

— Ну наконец-то! — воскликнул Шин, стоило ему меня заметить.

Уже тогда мне нужно было напрячься.

— Всем привет! — улыбнулась я, не желая расставаться с хорошим настроением.

— Где ты была? — продолжал наводить панику Шин-Рен.

— Спала.

— Мы вызывали тебя по коммуникатору, — сообщил норм.

— Я его отключила.

— Мы пытались обыскать каюты, но они были заперты! — не унимался остроухий.

— Само собой, ведь я их заблокировала, — пожала плечами. Нет, пожалуй, есть я все же не буду. Весь аппетит испортил ушастый.

— И зачем ты это сделала? — меланхолично поинтересовался Ганзо. Ему было просто любопытно.

— Превентивный удар по закону подлости, — отмахнулась от него. — А чего мы такие нервные?

— Они еще не вернулись, — ответил Ганзо.

— Ну, так Рим с папашей вроде встретиться собирался, думаю, это надолго, — не согласилась с их паникой.

— Нет, — лениво мотнул лысой головой хорог. — Они друг друга спокойно выносить способны не больше трех стандартных часов.

— Волнуешься, Ганзо? — улыбнулась ему.

— Нет, предупреждаю, — пожал тот плечами. — Когда Рим с отцом окончательно разругается, твоему кораблю может достаться.