Макбет - Ионеско Эжен - Страница 3

Продавец напитков бредет направо, потом прибавляет шаг, увидев, что слева опять появляется солдат со своими кинжалом и шпагой.

Солдат догоняет продавца напитков у самых кулис. Слышно, как тот кричит, избиваемый сол­датом. Потом солдат тоже исчезает из виду. Снова, но не так громко, по-видимому, уже даль­ше, слышатся выстрелы и крики. Небо опять алеет и т. д.

Из глубины сцены выходит Макбет. Утомлен­ный, садится на придорожный камень. В руке у него обнаженная шпага. Смотрит на нее.

Макбет. Лезвие моей шпаги окровавлено. Я собствен­норучно косил их дюжинами. Двенадцать дюжин офицеров и солдат, которые не причинили мне ни малейшего зла. Я отдал приказ специальной команде расстрелять еще многие сотни. Тысячи других погибли, заживо сгорев в лесах, подожжен­ных по моему приказу. Десятки тысяч мужчин, женщин и детей погибли от удушья в подвалах, под обломками своих домов, взорванных по моему приказу. Сотни тысяч утонули в водах Ла-Манша, который они надеялись переплыть, гонимые стра­хом. Миллионы скончались от страха или покон­чили с собой. Еще десятки миллионов умерли от возмущения, апоплексического удара или с горя. Не хватает места, чтобы предать все эти трупы земле. Утопленники впитали всю влагу озер, куда они бросались, и вода там иссякла. Хищные птицы не в состоянии склевать все трупы и избавить нас от падали. Представьте себе, еще не все покинули поле боя. Пора заканчивать сражение. Когда отсекаешь голову саблей, кровь из горла хлещет фонтаном. В ее потоках тонут и мои солдаты. Отсеченные головы наших врагов плюют в нас, изрыгают проклятия. Отсеченные руки продол­жают потрясать шпагами или стрелять из пистолетов. Вырванные ноги пинают нас в зад. Разумеется, все они предатели. Враги нашей страны. И нашего возлюбленного монарха Дунка­на, да хранит его Господь. Они хотели свергнуть его. С помощью иностранных солдат. Думаю, я поступил правильно. Конечно, в пылу боя часто рубишь направо и налево без разбору. Но я на­деюсь, что по ошибке не убил кого-нибудь из друзей. Мы сражались сомкнутыми рядами, и хо­рошо, если я не отдавил им ноги. Да, наш бой был правый. Передохну-ка я на этом камне. А то меня подташнивает. Я оставил Банко одного командовать армией. Посижу — и пойду сменить его. Странное дело: такое напряжение сил, а я не особенно проголодался. (Достав из кармана боль­шой носовой платок, вытирает пот с лица.) Я рубил наотмашь, так что даже чуть рука не отвалилась. Хорошо еще, что не вывихнул. Как славно передохнуть. (Ординарцу, который нахо­дится за кулисами справа.) Эй, отмой-ка в реке мою шпагу и принеси попить.

Ординарец входит справа, берет шпагу, уходит обратно, но тут же возвращается, даже не успев покинуть сцену.

Ординарец. Вот ваша вымытая шпага, а вот кувшин с вином.

Макбет (берет шпагу). Прямо как новенькая.

Макбет вкладывает шпагу в ножны, пьет вино из кувшина, в то время как ординарец уходит налево.

Нет, угрызений совести я не испытываю — ведь все они были предателями. Я только выполнял приказ своего монарха. Услуга по заказу. (Отстав­ляя кувшин.) Славное винцо. Усталости как не бывало. Пошли! (Смотрит в глубь сцены.) А вот и Банко. Эй! Как дела?

Голос Банко (или сам Банко, или его голова, то исчезая, то появляясь). Они на грани разгрома. Продолжайте без меня. Я передохну и присоеди­няюсь к вам опять.

Макбет. Гламис не должен от нас ускользнуть. Его следует окружить. Надо спешить. (Уходит в глубь сцены.)

Справа входит Банко. Устало садится на при­дорожный камень. В руке у него обнаженная шпа­га. Смотрит на нее.

Банко. Лезвие моей шпаги окровавлено. Я собствен­норучно косил их дюжинами. Двенадцать дюжин офицеров и солдат, которые не причинили мне ни малейшего зла. Я отдал приказ специальной команде расстрелять еще многие сотни. Тысячи других погибли, заживо сгорев в лесах, подожжен­ных по моему приказу. Десятки тысяч мужчин, женщин и детей погибли от удушья в подвалах, под обломками своих домов, взорванных по моему приказу. Сотни тысяч утонули в водах Ла-Манша, который они надеялись переплыть, гонимые стра­хом. Миллионы скончались от страха или покончи­ли с собой. Еще десятки миллионов умерли от возмущения, апоплексического удара или с горя. Не хватает места, чтобы предать все эти трупы земле. Утопленники впитали всю влагу озер, куда они бросались, и вода там иссякла. Хищные птицы не в состоянии склевать все трупы и избавить нас от падали. Представьте себе, еще не все покинули поле боя. Пора заканчивать сражение. Когда отсекаешь голову саблей, кровь из горла хлещет фонтаном. В ее потоках тонут и мои солдаты. Отсеченные головы наших врагов плюют в нас, изрыгают проклятия. Отсеченные руки продол­жают потрясать шпагами или стрелять из пистоле­тов. Вырванные ноги пинают нас в зад. Разуме­ется, все они предатели. Враги нашей страны. И нашего возлюбленного монарха Дункана, да хранит его Господь! Они хотели свергнуть его. С помощью иностранных солдат. Думаю, я посту­пил правильно. Конечно, в пылу боя часто рубишь направо и налево, без разбору. Надеюсь, что по ошибке я не убил кого-нибудь из друзей. Мы сражались сомкнутыми рядами, и хорошо, если не отдавили им ноги. Да, бой был правый. Передохну-ка я на этом камне. А то меня подташнивает. Я оставил Макбета одного командовать армией. Посижу — и пойду сменить его. Странное дело: такое напряжение сил, а я не особенно проголо­дался. (Достав из кармана большой носовой пла­ток, вытирает им пот с лица.) Я рубил наотмашь, так что чуть рука не отвалилась. Хорошо еще, что не вывихнул. Как славно передохнуть. (Орди­нарцу, который находится за кулисами справа.) Эй, отмой-ка в реке мою шпагу и принеси попить!

Ординарец входит справа, берет шпагу, ухо­дит обратно, но тут же возвращается, даже не успев покинуть сцену.

Ординарец. Вот ваша вымытая шпага, а вот кувшин с вином.

Банко (берет шпагу). Прямо как новенькая.

Банко вкладывает шпагу в ножны, пьет вино из кувшина, в то время как ординарец уходит налево.

Нет, угрызений совести я не испытываю — ведь все они были предателями. Я только выполнял приказ своего монарха. Услуга по заказу. (Отставляя кувшин.) Славное винцо. Усталости как не бывало. Пошли (Смотрит в глубь сцены.). А вот и Макбет! Эй! Как дела?

Голос Макбета (или сам Макбет, или его голова, исчезая и появляясь). Они на грани разгрома. Присоединяйтесь ко мне! Пора заканчивать!

Банко. Гламис не должен от нас ускользнуть. Его следует окружить. Надо спешить. (Уходит в глубь сцены.)

Шум сражения усиливается.

Зарево на небе разгорается все ярче.

Музыка очень ритмичная и жесткая.

Слева направо сцену спокойно пересекает женщина с продуктовой корзинкой в руке.

Шумы снова затихают, теперь они лишь звуковой фон.

Несколько мгновений сцена пуста. Потом чересчур оглушающе трубят фанфары.

Слева быстрым шагом входит офицер, который вносит нечто вроде кресла или переносного трона и ставит его в центре сцены.

Офицер. Эрцгерцог Дункан — наш монарх и эрцгер­цогиня!

Слева входит Дункан, за ним следует леди Дункан. Она в парадном облачении — корона на голове, длинное платье зеленого цвета в цветоч­ках. За ней следует Придворная дама — красивая, молодая особа. Она остается стоять у выхода. Дункан усаживается на трон, тогда как обе женщины продолжают стоять.