Кориолан - Шекспир Уильям - Страница 27

Кориоланом прозван. Мне дала

Моя неблагодарная отчизна

За пролитую ради Рима кровь,

За страшные опасности, за службу

Одно лишь это прозвище в награду.

Оно — порука злобы и вражды,

Которое ко мне питать ты должен.

Оно одно осталось у меня:

Все остальное пожрано народом,

Чью зависть и жестокость разнуздала

Трусливая бездеятельность знати,

Покинувшей меня и допустившей,

Чтоб рабьи голоса меня изгнали

Из Рима с улюлюканьем. И вот,

Нуждой теснимый, я вступил под кровлю

Над очагом твоим. Не обольщайся,

Что я пришел в надежде жизнь спасти:

Страшись я смерти, никого на свете

Не избегал бы так я, как тебя.

Нет, только жажда расплатиться с теми,

Кем изгнан я, меня к тебе толкнула.

Коль в сердце ты еще скрываешь гнев

И хочешь мстить как за свои обиды,

Так и за унижение отчизны —

Спеши использовать мои несчастья,

Поставь себе на службу жажду мщенья,

Которой я пылаю, ибо буду

С остервененьем злых подземных духов

Я биться против родины прогнившей.

Но если ты, устав пытать судьбу,

На это не осмелишься, то помни:

Мне так постыла жизнь, что сам подставлю

Я грудь свою твоей вражде давнишней.

Зарежь меня, иль ты глупец: ведь я

Тебя всегда преследовал свирепо,

Кровь бочками пускал твоей отчизне,

И жизнь моя, не став твоей служанкой,

Твоим позором будет.

Марций, Марций!

Ты каждым словом вырываешь с корнем

Из сердца моего былую злобу.

Заговори со мной из туч Юпитер

О тайнах неба и скрепи он клятвой

Свои слова, ему бы я поверил

Не больше, чем тебе я верю, Марций!

Позволь моим рукам обвить любовно

То тело, о которое ломался

Сто раз мой тяжкий дротик, чьи осколки

Луну, взлетая, ранили.

(Обнимает Кориолана.)

Сжимаю

Я наковальню моего меча

В объятьях и отныне состязаюсь

С тобою в благородной пылкой дружбе,

Как некогда с тобой из честолюбья

Я в доблести соперничал. Послушай,

Я девушку любил, мою невесту,

И вряд ли кто-нибудь вздыхал на свете

Так искренне, как я по ней; но даже

В тот миг, когда избранница моя

Впервые через мой порог шагнула,

Не радостней во мне плясало сердце,

Чем, о высокий дух, при нашей встрече!

Знай, Марс,11 мы втайне здесь собрали войско,

И я уж думал попытаться снова

Лишить тебя щита с рукою вместе —

Иль собственную руку потерять.

С тех пор как был я побежден тобою

В двенадцатом по счету поединке,

Не проходило ночи, чтоб не снились

Мне схватки наши: видел я во сне,

Как мы с тобой, друг другу стиснув горло,

Катались по земле, срывали шлемы, —

И я в изнеможенье просыпался.

Достойный Марций, если б не имели

Других причин для ссоры с Римом вольски,

То за одно изгнание твое

Призвали б мы к оружию всех граждан

С семидесяти лет до десяти

И принесли б войну в пределы Рима,

Чтоб затопить неблагодарный город

Ее потоком яростным. Входи же

В мой дом, где, как друзьям, пожмешь ты руки

Сенаторам, которые сегодня

Прощаются со мной перед походом

Хоть не на Рим, но на его владенья.

Благие боги, как я вами взыскан!

Ты здесь хозяин. Если самолично

Захочешь месть свою осуществить,

Я разделю с тобою власть над войском.

Сам принимай решения. Твой опыт

Богаче нашего. Ты лучше знаешь,

Где Рим силен, где слаб. Тебе виднее —

Идти ли сразу нам к его воротам

Иль в отдаленных областях сначала

Посеять страх и римлян разгромить.

Войди же в дом. Позволь тебя сперва

Представить тем, кто должен дать согласье

На замыслы твои. Стократ привет!

Мы враждовали сильно, но сдружились

Еще сильней. Дай руку мне. Привет!

Кориолан и Авфидий уходят.

Первый и второй слуги выходят вперед.

Вот так перемена!

Честное слово, я хотел было огреть его палкой, да, по счастью, сообразил, что он не то, чем по одежде кажется.

Ну и ручища у него! Он как крутанет меня двумя пальцами, словно я ему кубарь какой-нибудь.

А я чуть посмотрел ему в лицо, так сразу и смекнул, что тут дело не простое. В его лице есть что-то такое… как бы это сказать…

Да-да, что-то такое, словно он… Пусть меня повесят, если я не догадался, что он поважнее, чем нам казалось.

Клянусь, и я тоже. Второго такого во всем мире не сыскать.

И я так думаю, хоть мы с тобой и знаем воина, который почище его будет.

Ты это про кого? Про нашего господина, что ли?

А про кого же еще!

Ну, наш-то шестерых таких стоит.

Это ты, конечно, перехватил, хоть я и считаю хозяина великим воином.

Видишь ли, в таких делах трудно решать, кто первый; но уж города защищать наш полководец лучше всякого другого умеет.

Да и брать их тоже.

Входит третий слуга.

Эй, друзья, и новости же я вам расскажу! Ох и новости, пройдохи вы этакие!

Что? Что? — Какие? — Да не тяни ты!

Не хотел бы я сейчас быть римлянином; уж лучше пусть меня вздернут!

Это почему? — Это почему?

Как — почему? Да ведь у нас в доме сам Кай Марций — тот, что всегда колотил нашего полководца.