Два веронца - Шекспир Уильям - Страница 5

Беседовал с вельможами и видел,

Каким быть должен юный дворянин.

Совет хорош. И мне он так по сердцу,

Что я б ему последовал немедля,

Когда бы вдруг представился мне случай

Тотчас же ко двору его отправить.

Осмелюсь молвить: завтра дон Альфонсо

И с ним другие знатные синьоры

В Милан поедут к герцогу, чтоб лично

Свои услуги предложить ему.

Что ж, общество прекрасное для сына.

Я прикажу! Пусть едет в добрый час!

Входит Протей.

О светлый день! О сладостные строки!

О нежные признания в любви!

Ее рукой здесь говорило сердце,

Здесь клятва — чести девичьей залог.

Когда б отцы наш брак благословили,

Согласьем наше счастье закрепив!

О Джулия, небесное созданье!

Мой сын, что за письмо в твоих руках?

Ах, мой отец, привет от Валентина,

Доставленный мне нашим общим другом.

Дай мне письмо, посмотрим, что он пишет.

Он пишет, мой отец, лишь об одном:

Как он любим и как живет счастливо,

Как благосклонно герцогом он принят.

Зовет меня — с ним разделить фортуну.

А ты б хотел откликнуться на зов?

Я подчиняюсь только вашей воле,

А не порывам дружеских желаний.

Его порыв совпал с моею волей.

Не удивляйся, я решенье принял,

Я так хочу! Да, так хочу — и все.

Ты должен будешь вместе с Валентином

Пожить в гостях при герцогском дворе.

Тебе я назначаю ту же сумму,

Какую шлет его отец ему.

Готовься в путь. Поедешь завтра утром.

Я так решил, не вздумай возражать.

Синьор, так быстро я не соберусь.

Прошу вас, на день, на два отложите.

Вслед за тобой пошлю твои пожитки.

Мы кончили, ты едешь завтра утром.

А вам, Пантино, поручаю сборы.

Задержки я не разрешу. Пойдемте.

Антонио и Пантино уходят.

Чтоб не сгореть, от пламени бежал я,

Но вот упал в пучину и тону.

Ему письмо я показать боялся,

Чтоб не восстал он на мою любовь.

Но тем, что скрыл мою любовь трусливо,

Я сам же на любовь мою восстал.

О, как весна любви напоминает

Апрельский день, изменчивый полет!

Едва блеснуло солнце золотое,

На небе туча темная встает.

Входит Пантино.

Синьор Протей! Отец велел позвать вас.

Он хмурится! Прошу, поторопитесь.

Что делать сердцу? Молвив «да» в ответ,

Сто тысяч раз воскликнуть хочет «нет»!

Уходят.

АКТ II

Милан. Комната во дворце герцога.

Входят Валентин и Спид.

(протягивая перчатку)

Синьор, перчатка ваша?

Нет, как видишь.

Мои — на мне.

А эта — ни на ком.

Жаль, что она не ваша.

Покажи-ка.

Моя! Она моя! Дай мне ее!

Божественной руки покров прелестный!

О Сильвия, Сильвия!

(во все горло)

Сильвия! Сильвия!

Ты что, дурак?

Все равно она не слышит, синьор.

Кто вас просил, синьор, звать ее?

Да вы сами, ваша милость. Или я ослышался?

Всегда ты норовишь забежать вперед.

Но вы же только вчера сказали, что я нерасторопный.

Убирайтесь к черту, синьор. Однако скажи, ты знаешь госпожу Сильвию?

Ту, в которую ваша милость влюблены?

Откуда ты знаешь, что я влюблен в нее?

По следующим признакам: во-первых, вы научились подобно синьору Протею стоять скрестив руки на груди и так смотреть, как будто вам жизнь не мила; наслаждаться любовной песней, как малиновка; бродить в одиночку, как зачумленный; вздыхать, как школьник, потерявший букварь; плакать, как девушка на могиле бабушки; поститься, как больной, посаженный на голодную диету; не спать по ночам, как богач, боящийся вора; гнусавить, как нищий на паперти. Прежде, когда вы смеялись, можно было подумать, что это кукарекает петух. Вы не шли, а гордо выступали, точно лев на прогулке. Вы постились только час после обеда. Вы грустили только при отсутствии денег. А теперь ваша возлюбленная так преобразила вас, что я на вас гляжу и не знаю: мой ли это господин?

Неужели это так заметно по мне?

Это заметно всем, кроме вас.