Буря - Шекспир Уильям - Страница 13

Но это так же верно, как и то,

Что сам сейчас плывет он, а не дрыхнет.

Надежды нет, что спасся Фердинанд.

Надежды нет! — вот в этом и надежда!

Ведь безнадежность и дает тебе

Такую величайшую надежду,

Что даже честолюбие робеет

И на нее взирает боязливо.

Уверен ты, что Фердинанд погиб?

Уверен.

Кто ж наследует корону?

Дочь короля.

Тунисская царица?

Живущая за тридевять земель?

Которая, коль солнце не послужит

Ей вестником, узнает все тогда,

Когда младенец, нынче спящий в люльке,

Научится брить бороду? Принцесса.

Из-за которой смерть нас всех ждала?

О нет, не для того мы уцелели!

Все, что случилось с нами, лишь пролог

К тому, что мы с тобой должны свершить!

Бессмыслица!.. Да нет!.. Так ты считаешь?..

Гм… Кларибель, тунисская царица, —

Наследница Неаполя… Да странно…

От одного владенья до другого

И вправду расстоянье велико.

И каждый локоть водного пространства

Кричит: «Как сможет эта Кларибель

Измерить нас, чтоб вновь узреть Неаполь?»

Так пусть спокойно царствует в Тунисе.

И пусть скорей проснется Себастьян!

Взгляни на них: их сон подобен смерти;

Умри они — им не было бы хуже.

А для Неаполя король найдется

Получше этого, который спит.

Найдутся и вельможи, как Гонзало,

Чтоб мудрый вздор без умолку молоть, —

Я сам трещать сумею, как сорока.

О, если б мысль моя твоею стала,

То как их сон возвысил бы тебя!

Меня ты понимаешь?

Да, как будто.

Ужель ты оттолкнешь свою фортуну?

Ведь помнится, и сам ты брата сверг,

Чтоб овладеть Миланом.

Ну и что же?

Мне герцогская мантия к лицу,

А слуги Просперо, которым прежде

Я ровней был, все нынче служат мне.

Да, может быть, ты прав… Но совесть?..

Совесть?

А что это? Мозоль? Так я хромал бы.

Нет, я такому богу не молюсь.

Когда бы между мною и Миланом

Не совесть — двадцать совестей легло,

Как ледники или озера лавы,

Я все равно бы их перешагнул.

Вот на земле лежит твой брат; но, спящий

Или мертвец, — он то же, что земля.

Достаточно трех дюймов этой стали —

И не проснется он; ты ж в это время

Проткнешь благоразумного святошу,

Чтоб он не вздумал нам читать мораль.

А остальные — те любую новость

Проглотят, словно кошки молоко,

И нашим песням станут подпевать.

Сподвижник мой! Возьму с тебя пример!

Что сделал ты в Милане, то свершу я

В Неаполе. Так обнажи свой меч!

Удар — и ты платить не будешь дани;

Мне, королю, ты будешь первый друг!

Мы обнажим мечи одновременно.

В тот миг, когда свой меч я занесу

Над королем, — ты поражай Гонзало.

Постой, еще хочу сказать два слова.

Отходят в сторону и совещаются. Музыка. Появляется невидимый Ариэль .

Мой господин провидел, что грозит

Его доброжелателю опасность,

И мне он приказал спасти обоих:

Ведь с ними — замысел его умрет.

(Поет над ухом Гонзало.)

Ты крепко спишь, а в этот час

Измена не смыкает глаз

И обнажает меч.

Дремоту сбрось с тяжелых век,

Проснись, чтоб не уснуть навек

И короля сберечь!

Проснись! Проснись!

Мы оба нападем на них внезапно.

Ну!..

Обнажают мечи.

(просыпаясь)

Ангелы, спасите короля!

Все просыпаются.

Что?.. Как!.. Зачем мечи обнажены?

Как дико смотрите вы…

Что случилось?

Мы здесь на страже возле вас стояли

И вдруг… услышали ужасный рев

Быка… нет, льва скорей. Он разбудил вас?

Мой слух был потрясен.

Нет, я не слышал.

Ужасный рев! Он мог бы испугать

И великана… Сотряслась земля,

Как будто сотня львов взревела сразу.

А ты слыхал, Гонзало?

Государь,

Сквозь сон я странное услышал пенье,

Которое меня и разбудило.

Я громко закричал — и вы проснулись.

Тут вижу их, с оружием в руках.

Да, шум здесь был. Остерегаться надо.

А лучше бы совсем уйти отсюда.

На всякий случай обнажим мечи.

Пойдемте прочь и поиски продолжим:

Быть может, сына я еще найду.

Он здесь, на острове, я в это верю.

Бог да хранит его от этих диких

И яростных зверей.

Пойдемте прочь.