Love etc - Барнс Джулиан Патрик - Страница 22

Терри: Мне кажется, это случилось через год или около того после нашей свадьбы. В любом случае до того, как мы обратились к врачу. Мне кажется, это было тогда, когда Стюарт стал приходить в форму. Степ-тренажер дома, занятия в зале, в воскресенье утром пробежки. Стюарт замеряет свой пульс, а на лбу у него выступает пот. В каком-то смысле это было забавно. Это было полезно для здоровья. Думаю, это очевидно. Я имею ввиду, что в то время я просто считала, что это полезно для здоровья. Он не хотел, чтобы я все время сидела на теблетках. Бывало мы шутили на счет генетических изменений и о том чтобы предпочесть органические продукты и тому подобное. Он предложил принимать «таблетки следующего дня». Низкое содержание гормонов, не мешает половой жизни – звучало неплохо. Я уже принимала их пару месяцев как однажды– в воскресенье утром – я не могу найти свои пилюли. Я не самый аккуратный человек на этом свете, но всегда есть вещи, которые женщина точно знает куда положила, одна из них – контрацептивы. Стюарт реагирует довольно спокойно, а я начинаю понемногу психовать и в конце концов обзваниваю аптеки чтобы выяснить, какие открыты, а потом несусь чуть ли не на другой конец города. Строго говоря, это Стюарт за рулем, а я все повторяю – быстрее, быстрее, а он говорит – «они действуют не так», но не думаю, что кто-то из нас знает как. И я боюсь, что когда машина попадает в выбоины, то это как-то способствует, ну вы понимаете.

Спустя несколько дней я нахожу свои пилюли под какой-то банкой Клинекса. Как они туда попали? Думаю расстройство мозга. Проходит еще пара месяцев, другое воскресное утро, опять я не могу найти свои пилюли и как и в первый раз я начинаю понимать, что действительно сильно рискую. Стюарт уже встал и занимается на своем степ-тренажере, я просто набрасываюсь на него и кричу: «Стюарт, это ты спрятал эти чертовы пилюли?», а он само спокойствие, сама рассудительность, он клянется, что и не притрагивался и просто продолжает заниматься дальше – шаг сюда, шаг обратно. Потом он начинает мерить пульс, и тут я просто взрываюсь. Я сталкиваю его с тренажера и босиком в одном халате спускаюсь вниз, сажусь в машину и гоню через весь город в аптеку. Меня обслуживает все тот же продавец и он приподнимает бровь так, словно хочет сказать – леди, сделайте же что-то со своей жизнью. Что я и делаю и возвращаюсь к таблеткам. К тем, что принимают регулярно, к вечным таблеткам.

Мадам Уатт: quelle insolence[71]!

11. Птица– шалашник

Стюарт: Джиллиан рассказала мне строго по секрету, что у Оливера случился небольшой срыв после смерти его отца. Я сказал: «Но он же ненавидел своего отца. Все время его поносил». Джиллиан ответила: «Я знаю».

Я долго думал над этим. У мадам Уатт на это есть объяснение, местами сложное. Я предложил ей куда более простое: Оливер лжец. Всегда им был. Так что, может быть он на самом деле не ненавидел своего отца, а только притворялся, что ненавидит, чтобы ему сочувствовали. Может быть, он на самом деле любил его, так что, когда он умер, Оливер почувствовал не только горе, но и вину за то, что смешивал его с грязью все эти годы, и чувство вины спровоцировало срыв. Как вам такое объяснение?

Помните, что сказала Джиллиан, когда я пришел к ним на ужин? «Оливер, ты всегда все напутаешь». Это слова женщины, которая видит его насквозь. Он считает, что говорить правду – мещанство. Он считает, что лгать – очень романтично. Пора подрасти, Оливер.

Терри: Он ведь так и не показал фотографию? Как вы считаете – судебная повестка поможет?

Стюарт: И уж если мы вносим ясность: Терри. Я был женат на Терри пять лет. Мы ладили. Просто не сложилось. Я не обижал ее и ничего такого. Я не изменял ей. Спешу добавить, она мне тоже. У нее была небольшая проблема с … предыдущими отношениями, но это все. Мы ладили. Просто не сложилось.

Терри: Понимаете, больше всего мне в Стюарте не нравится эта его чертова рассудительность. Сначала он производит впечатление нормального, приятного парня. И все хорошо, пока это так. Он говорит с тобой прямо, он честен – до тех пор пока сам не перестает замечать, что становится нечестен. Так что еще? Я не знаю, можно ли сказать, что он типичный британец, так что я не хочу обобщать до целой нации. Но он едва ли не самый скрытный парень, кого я когда-либо встречала. Я имею ввиду эмоционально. Просишь его сказать, что он хочет, а он смотрит на тебя так, словно это какое-то новомодное чудачество. Просишь его сказать, что он ждет от наших отношений, а у него такое лицо, словно ты сказала что-то неприличное.

Ну вот. К примеру. Фотография. Мне нужны деньги. Стюарт говорит – возьми полтинник в моем бумажнике. Оттуда выпадает фотография, я смотрю на нее, я говорю: «Стюарт, это кто?» Он: «А, это Джиллиан». Первая жена. Ну да, конечно, почему бы нет и все такое. В бумажнике, а мы уже два или три года как женаты, ну что ж – почему бы нет? Я никогда не видела ее фотографий раньше, но что ж такого– разве это обязательно? «Стюарт, ты хочешь мне что-нибудь рассказать об этом?» – спрашиваю я.

– Нет, – говорит он.

– Точно? – говорю я.

– Точно, – говорит он, – Я хочу сказать, что это Джиллиан.

Он забирает фото и кладет его обратно в бумажник. Естественно я записалась на прием к психоаналитику.

Мы продержались минут восемнадцать. Я объясняю, что главная проблема со Стюартом в том, что он не хочет говорить о наших проблемах. Стюарт говорит: «Это потому, что у нас нет никаких проблем». Я говорю: «Вот видите?»

Так мы препираемся некоторое время. Потом я говорю: «Покажи фотографию». Стюарт говорит: «У меня ее нет». Я говорю: «Но ты же носил ее с собой каждый день все время пока мы женаты». Я конечно не знаю наверняка, но он не отрицает.

– А сегодня у меня ее нет.

Я поворачиваюсь к психоаналитику. Она а.) женщина б.) самый уравновешенный человек на свете и как раз поэтому в.) я выбрала ее для того, чтобы она помогла Стюарту немного приоткрыться. И я говорю ей: "Мой муж таскает с собой в бумажнике фотографию своей первой жены. Это цветная фотография, немного не в фокусе, думаю, снято откуда-то сверху и сбоку, телеобъективом. На ней его жена, его бывшая жена, у нее испуганный вид, на лице кровь, словно ее избили, на руках ребенок. Честно говоря, когда я увидела ее, я решила, что это беженка из зоны конфликта или что-то в этом роде. Но это просто его бывшая жена, заплаканная, кровь на лице, вот так. И он носит эту фотографию с собой. И так все время пока мы вместе.

Последовала долгая пауза. Наконец доктор Харрис, которая оставалась совершенно нейтральной, не выносила никаких решений в течение почти шестнадцати минут, говорит: «Стюарт, вы не хотите рассказать об этом?»

И Стюарт отвечает, в самой своей вызывающей манере: «Нет, не хочу». Потом он встает и уходит.

– Что вы на это скажете? – спрашиваю я.

Психоаналитик объясняет, что по правилам оба партнера должны присутствовать, когда она высказывает свое мнение или вносит предложения. Все, что я хочу услышать, это ее мнение, черт побери, просто мнение, но даже этого не могу получить.

Так что я ухожу, и меня ничуть не удивляет, что Стюарт ждет меня в машине и отвозит домой, по дороге мы обсуждаем дела в ресторане. Как будто то, что случилось, оставляет его равнодушным. Думаю, в чем-то так оно и есть. Он просто хотел уйти.

В тот же день, чуть позже, я предпринимаю последнюю попытку. Я говорю: «Стюарт, это ты ее ударил?»

А он отвечает: «Нет».

Я ему верю. Я хочу сказать, это очень важно. Я абсолютно доверяю ему. Я просто не знаю его. Что у него внутри? У нас было бы все прекрасно, если бы мне не приходилось задавать себе этот вопрос.