Маленькая фея и Загадка Песочных Часов - Серебрякова Злата - Страница 4

Он быстро распахнул дверь, выскочил из подвала и побежал по школьному коридору.

– Они не могли далеко уйти! Не могли!

Карлик вдруг замер. Послышались голоса, и через секунду в коридор вылетела стайка весёлых маленьких феечек с цветными фонариками в руках.

– Мы все окна украсили, а фонарей – вон ещё сколько осталось! – сказала одна.

– Развесим на ветках!… Нет, лучше украсим крыльцо!… Давайте унесём их на башню!… – загалдели, перебивая друг друга, девочки.

– Смотрите, какая прелесть! Вот ужас-то! Откуда тут взялся этот уродец?… – и они плотным кольцом окружили одеревеневшего Карлика.

– А давайте поставим его у ворот и обвешаем оставшимися фонариками.

– Точно!

Феечки ухватились за резную статуэтку и дружно потащили её на школьный двор, прямо к воротам. Увешанный с ног до головы цветными фонариками Карлик с ненавистью смотрел вслед весело упорхнувшим феечкам. Вокруг всё сияло огнями. Мимо Карлика то и дело проносились взволнованные и радостные феи, волшебники, торопливо проходили солидные деревья и маленькие кустики, пролетали мышки с целым ворохом красивых поздравительных открыток и целые стаи хохочущей детворы!

«Нет, так дело не пойдёт!» – сердился Карлик, обрывая с себя навешанные гирлянды и фонарики.

Потом с великой осторожностью пробрался он обратно в тихий и безопасный школьный подвал.

«Не ровен час, попадётся какой-нибудь догадливый волшебник, и тогда всё пропало, – прислушиваясь к каждому шороху, продолжал думать Ураганус Бурелом, – Глупые девчонки даже не понимают, на что способны эти волшебные часы после того, как уважаемая Кларисса приложила к ним свою злобную руку. Но что же делать? Как же мне быть?»

Дело всё в том, что Кларисса, колдуя над Алинкиными часами, решила наполнить их не радостным и счастливым, а совсем наоборот – злобным и противным смехом. Она ходила вокруг них и хохотала, хохотала. И этот злобный Клариссин смех безнадёжно изменил волшебные часы. Теперь они могли копить только дурные поступки, зависть, злобу, обиду и враньё. Но Кларисса отчего-то не разглядела этой перемены и задвинула бесполезные, как ей казалось, часы вместе с подставкой-Карликом в дальний угол кабинета. Но Карлик, Карлик знал тайну испорченных часов! Знал, что если в часах накопить достаточно страха, обиды, злобы и зависти, а потом эти часы перевернуть, то тогда, тогда!

– Надо во что бы то ни стало вернуть часы! – пробормотал Карлик. – Снежная Неделя ещё только начинается. Ещё не всё потеряно!

Он задумчиво собрал с пола немного сухой земли, а затем резко сдул её с ладони. Пыльное облачко повисло у самой стены и стало переливаться всеми цветами радуги. Подвальная стена исчезла. Вместо неё до самого горизонта, чуть дрожа, простиралась жёлто-красная пустыня.

– Что ж, если я не могу вернуть часы сам, значит, надо сделать так, чтобы кто-то другой раздобыл их для меня. Только вот кто?…

Карлик вздрогнул, жёлто-красный мираж рассыпался и исчез.

– Кочерыжка! – донеслось до Карлика. – Я в подвал не пойду! Слышишь? Я боюсь!

– Соня, я мигом. Жди меня возле гардероба!

И по ступенькам в подвал скатился «тигровый» заяц Кочерыжка собственной персоной.

– Ага! – обрадовано воскликнул он. – Вот они, мои саночки! Вот они, мои ненаглядные! Ух, и покатаемся же мы нынче с Сонькой!

Она, хоть и трусиха, хоть и ящерица, а с горки на санках очень даже обожает! А не прихватить ли мне заодно и коньки?…

– Отчего же не прихватить? – раздался вдруг у него за спиной насмешливый голос.

– Кто здесь? – обернулся Кочерыжка, и обомлел.

Со всех четырех сторон на него бесшумно надвигались здоровенные зубастые чудовища. Онемевший от ужаса заяц отступал шаг за шагом, пока не упёрся спиной во что-то твёрдое. «Твёрдое» оказалось статуэткой Карлика, только непонятным образом ожившей и очень злобной.

– Что тут п-п-п… – от волнения заяц Кочерыжка начал заикаться.

– Что тут происходит? – уточнил, ухмыляясь, Карлик. – Да ничего особенного. Познакомься с моими малютками, Кочерыжка!

Карлик взмахнул рукой, и страшные чудовища приблизились почти вплотную к трясущемуся от страха «тигровому» зайцу.

– К-к-к… – стучал зубами Кочерыжка.

– Кто я такой и что мне от тебя нужно? Ты это хочешь узнать? – прошипел Карлик. – Так слушай! Я – повелитель пустыни, Ураганус Бурелом.

– Но у нас тут нету никакой п-п-п. – удивился Кочерыжка.

– Не перебивай! Недавно сюда спускались две девчонки. Ты ведь знаешь их, не так ли?

Перепуганный Кочерыжка только кивнул.

– Вот и молодец! Одна из них, Маленькая фея Алинка, взяла то, что принадлежит только мне – мои часы! Ты найдёшь часы и принесёшь их сюда. И я оставлю тебя в покое. Никто ничего не узнает. Ну? Договор?

– Д-д-д… договор, – чуть не плача, прошептал Кочерыжка, косясь на зубастые морды ужасных чудовищ.

– Вот и молодец! Договор дороже денег!

– А-п-п-п…

– «А потом что?» – ты это хочешь спросить? – продолжал Карлик.

– Нет, – пролепетал Кочерыжка, – я хотел сказать: АП-П-П-ЧХИ!

От такого неожиданного «чиха» чудовища-миражи, созданные Карликом, рассыпались в пыль. А уже через секунду сообразительный Кочерыжка в два прыжка оказался возле дверей.

– Обманули дурака на четыре кулака! Ага! Думал заморочить меня, старая деревяшка? Ишь ведь, страхи какие напустил! Только Кочерыжку так просто не проведёшь! Ты арестован!

Напрасно, ах, напрасно остановился в дверях Кочерыжка, напрасно не удрал, захлопнув за собою тяжёлую дверь, напрасно затеял он эти хвастливые глупые речи.

Горстка песка, незаметно подброшенная Карликом в воздух, превратилась в маленький вихрь и с быстротой молнии настигла «тигрового» зайца, засыпая песком уши, нос, глаза. Голова у Кочерыжки закружилась. Капустные кочерыжки, одна другой слаще, вкусной горкой вдруг возникли прямо перед ним. Он хотел взять одну, но как ни старался – всё равно не мог до неё дотянуться.

Вдруг всё исчезло. Заячье сердце, наполненное сухим песком, казалось, уже не билось, а лишь еле слышно шуршало в груди.

А Песочный Великан, сверкая рубиновыми глазами, медленно говорил:

– Слушай меня внимательно! Ты нарушил договор! Ты меня обманул, а ложь до добра никого не доводила. Разве тебя этому не учили?

Карлик шептал всё тише и тише. Кочерыжке казалось, что этот шёпот, как песок, проникает и шуршит уже где-то внутри головы.

– .И пока договор не будет выполнен, твоя жизнь будет принадлежать мне. Теперь я твой хозяин. Посмотри мне в глаза! Ты меня слышишь?

– Да, хозяин, – выдохнул зачарованный Кочерыжка.

– Принесёшь мне часы, стеклянные такие, гладенькие! И – ты свободен. Только действуй быстро – одна лапа здесь, другая там.

– Слушаюсь, хозяин! – зачарованно прошептал заяц и поплёлся к дверям.

Выскочив наверх, он нос к носу столкнулся с ящерицей Соней.

– Кочерыжка! Я знаю, ты нарочно так долго не шёл, чтобы меня напугать! Сколько раз я тебе говорила, что терпеть этого не могу. У меня от твоих шуток когда-нибудь хвост отвалится! Ну, а санки-то где?

– А! Это вы, уважаемая ящерица Соня! – глухим, бесцветным голосом отозвался заяц. – Школа закрыта на Снежную Неделю. Вам лучше покинуть здание. О начале занятий вам сообщат заранее. Доброго снега!

– Доброго снега, – захлопала Соня большими гладкими веками. – А как же санки? Ты же обещал, Кочерыжка, покатать меня на санках.

– Ничем не могу помочь.

И Кочерыжка торопливо засеменил по коридору.

– Ничего не понимаю. – растерянно мигнула обиженная ящерица.

Впрочем, тихая и покладистая Соня, когда хотела, могла быть очень твёрдой.

В отличие от заполошного Кочерыжки, неповоротливая ящерица всегда умудрялась быть там, где нужно и всегда всё успевала. А ещё Соня очень жалела и всегда защищала своего непутёвого «тигрового» друга. И этот друг её сегодня очень расстроил.