Воды Рубикона - Елисеев Григорий - Страница 86

Прайм усмехнулся и сплюнул.

– Совершенно не хочу представлять. Хотя признаю – зрелище будет стоящим.

– Нестеров – идеальный кандидат…

– Идеальный запасной кандидат, – поправил Прайм. – Ты помнишь, на кого делался основной упор во время обработки братьев в эвакуационном комплексе ЦАЯ после их прорыва в Москву?

– Я прекрасно это помню. А также я очень хорошо помню инструкции Януса относительно Павла Нестерова… К тому же он… как бы это сказать попроще… мертв.

– Ну, да… Выбираем лучшее из худшего? – Прайм покачал головой и скривился. – Никогда не думал, что причиной конца старого мира станет двадцатисемилетний сталкер.

Бруно ничего не ответил, молча нажал пару кнопок, и темно-фиолетовая энергия в полусфере исчезла.

– Идем, – негромко произнес представитель Центра и взглянул на часы. – Они скоро должны прийти в себя. Не хочу, чтобы у них появились подозрения, пока для них не станет слишком поздно.

Прайм ухмыльнулся.

– Маскарад скоро кончится, агент.

Направившийся было к опрокинутому вагончику Бруно остановился и быстро бросил через плечо:

– Я знаю. И я хочу быть как можно дальше от обоих Нестеровых, когда это случится.

– Эхо? Эхо!

Роман медленно открыл глаза и растерянно заморгал.

– Агент?

Стоящий над ним и трясущий его за плечо Бруно удовлетворенно кивнул и протянул руку, чтобы помочь подняться.

– Что случилось? – Нестеров замотал головой, разглядывая искореженную лабораторию.

– Вообще-то я вас хотел об этом спросить… – Представитель Центра удивленно посмотрел на Романа. – Мы были в эпицентре ментального шторма и остались живы. Я не думал, что такое возможно.

– Я тоже… – медленно произнес сталкер и встал на ноги, опершись на протянутую ладонь. Подхватил с пола рюкзак с притороченным к нему автоматом и забросил себе на плечи. Прайм в этот момент помог подняться Азимуту. Майор держался одной рукой за голову и рассерженшо шипел, когда подкладка шлема задевала рассеченный от удара о монитор затылок.

Роман быстро подошел к сидящему на полу Владимиру. Свистунов по-детски тер глаза кулаками и широко зевал.

– Ты как?

– Жить буду… – пробормотал Гольф и, повернув голову, отыскал глазами Бруно.

Агент стоял возле каким-то чудом уцелевшего стола и перекладывал вещи в своем рюкзаке.

Роман кивнул. Дважды. Затем хлопнул друга по левому плечу и поднялся. Гольф усмехнулся. На сталкерском языке жестов это означало: «Все понял. Действуем как договорились. Твой тот, что слева».

Анна, подняв с пола «Винторез» и удостоверившись, что прицел не разбит, повесила оружие на плечо.

– Так, если все живы, то какие наши дальнейшие действия? – осведомилась она, подтягивая перчатки.

– Ну… – Прайм вытащил планшет из поясной сумки и, откинув крышку, снял блокировку. – Судя по данным, которые я получаю, «Бродяга» цел и невредим. И стоит всего в трехстах метрах от КПП на другой стороне парковочной зоны.

– И у нас осталась всего одна точка на маршруте. – Бруно застегнул рюкзак, закинул его за спину и кивнул Прайму, который, подойдя к дыре в стене, выглянул наружу и показал большой палец.

– Все чисто.

– Прекрасно! – Бруно ухмыльнулся и сделал шаг вперед. – Тогда давайте выдвигаться, господа сталкеры, от золота нас отделяет всего один шаг!

Хирам умирал. Его несло через бесконечный темный туннель к пятну света, которое никак не хотело приближаться. Последнее, что он помнил, это как навел автомат на Нестерова, собираясь спустить курок, а затем аномальный ураган разорвал вагончик-лабораторию, и его вытащило наружу чудовищной силой ветра. Затем все исчезло. Клубящаяся темно-фиолетовая мгла поглотила бывшего сталкера-фанатика, и он умер.

Или нет.

Хирам моргнул и прислушался. В голове вновь зазвучал спокойный мягкий голос. Обволакивающий, успокаивающий. Голос, который сопровождал его всю вторую половину жизни. Там, очень далеко. В Старой Зоне. Голос Артефакта, стоящего в одном из залов АЭС. Голос, который вел своих адептов к великой, высшей цели.

– М… Мо… Моно… Монолит! – выдохнул Хирам и вздрогнул.

Его тело изогнулось в судороге, а голос зашептал с новой силой, прося блудного адепта вернуться.

– Нет… Нет! Нет! Не надо! – зашептал Хирам.

Но голос не отступал, продолжая уговаривать бывшего сталкера.

– Я… не… хочу… – взмолился Хирам. – Не хочу назад! Не хочу снова убивать без цели…

– Но цель есть! – голос казался изумленным.

– Нет никакой цели! Ты всего лишь артефакт! – Хирам попытался закричать, однако из его рта не донеслось ни единого звука.

Голос хмыкнул слегка разочарованно.

– Я то, что я есть, Хирам. А ты сейчас труп, лежащий в снегу, посреди грязной парковки в глубине очередной Зоны. Твое тело скоро начнет разлагаться, и через пару недель от тебя не останется ничего, кроме груды костей и ржавого автомата. Может быть, кто-нибудь и найдет твои останки и обыщет их. Но скорее всего большинство разумных людей бросятся в ужасе прочь, увидев гигантское кладбище, в которое превратился порт… История повторяется, не так ли? Станислав, или лучше сказать – сталкер Луг?

– Заткнись! Заткнись! – Вихрь разноцветных воспоминаний налетел на Хирама, и из глаз брызнули слезы. – Один раз я уже совершил ошибку. Когда фанатики приволокли мое изувеченное в аномалии тело на АЭС, и ты исполнил мое желание жить! Второго раза не будет!

– Будет. – В голосе сквозила безграничная уверенность. – Будет. Вспомни, ради чего ты живешь. Ты ведь хочешь снова увидеть ее?

Хирам вздрогнул и стиснул зубы.

– Можешь не отвечать. Я и так знаю. А теперь подумай. Если ты не убьешь Нестерова и из-за него возникнет Зона планетарного масштаба, через сколько она умрет? Через сколько времени вместе со всем остальным человечеством погибнет Мария Вагнер? Ты готов на это пойти?

Хирам молчал, сильнее стиснув зубы и сжав кулаки. Внутри него боролись два самых противоречивых чувства. Любовь и ненависть. Любовь к человеку, дважды спасшему его жизнь. И ненависть к той жизни… нет, не жизни. Существованию. К которому он вернется, дабы спасти ее.

– Ты готов пойти на это?

Хирам всхлипнул. Перед его глазами мчались события его прошлой жизни в Старой Зоне. А затем все перекрыло лицо Вагнер.

– Д-да… Проклятье… Да! Я согласен! – закричал Хирам. – Спаси меня еще раз, и я… Я… Я вернусь, как только остановлю Нестерова!

– Хорошо… – Голос произнес это слово, постепенно затихая в отдалении.

Хирам тяжело вздохнул, а через секунду его бросило вперед и он вылетел из тоннеля, пройдя сквозь широкое световое пятно в его конце.

Нисходящий поток воздуха разметал снег по заасфальтированной площадке перед головным корпусом бывшего университета, и черный Ка-60 с эмблемами ЦАЯ на боковых дверцах медленно пошел на посадку.

Александр Хофф поднял руку, закрываясь от поднятой опускающимся вертолетом метели, и поморщился, когда ледяные снежинки впились в кожу лица. С негромким шипением гидравлики шасси коснулись земли, и вертолет замер на месте, не выключая двигатель. Бортовой люк с металлическим лязгом отъехал в сторону, и изнутри десантного отсека выбрался человек в серой полевой форме ДОПа. Пригибаясь и придерживая легкое кепи с эмблемой внутренней охраны Центра, он пробежал под вращающимся винтом и остановился рядом с Александром.

– Сержант Хофф? – осведомился он, выдохнув и подхватывая сумку с вещами, которую наемник держал в руке. – Меня зовут Виктор, я здесь по поручению профессора Брагина. Мне поручено сопроводить вас к нам.

Не дожидаясь ответа, он развернулся и, махнув рукой, направился обратно к вертолету.

– А… подождите… – Хофф недоуменно моргнул, но все же последовал за ним. – Я думал, что профессор тоже прилетит…

Хофф залез в салон и медленно опустился на одно из свободных сидений. Справа от него расположился еще один боец внутренней охраны ЦАЯ – бледный мужчина в таком же, как на Викторе, комплекте серой зимней униформы. Глаза скрывали темные очки, на поясе висела телескопическая дубинка. Человек коротко, по-деловому, кивнул Хоффу.