Боярич (СИ) - Демченко Антон - Страница 2

Боли нет… даже той, давно ставшей привычной, хоть и нежеланной соседкой, что последние пять лет ежесекундно нудила у меня в голове. А надо мной чистое, без единого облачка, голубое-голубое небо. Ветер несет от леса тепло и запах хвои, а под руками шуршит пересыпающийся песок. И так легко…

Понимаю, что на этом всё… и губы расплываются в улыбке. А все-таки, я ее наколол. Оставил Безносую с носом, ха! И сдох не от болезни, превращающей сильного и нестарого еще сорокалетнего мужчину в безумную развалину, неспособную самостоятельно добраться до «очка», а в бою, как и положено нормальному воину с незапамятных времен… с клинком в руке. Рука сжимает шершавую роговую рукоять старого охотничьего ножа, небо заполняет все вокруг меня… и я тону в его необъятной глубине.

— Твою мать, Росомаха[1]… Как же так? Что за подстава?! — Раскинувший руки, лежащий на песчаном бережке мужчина уже не слышал раздавшийся над ним сухой надтреснутый голос появившегося словно из ниоткуда человека, наряженного в лесной камуфляж, и сжимающего снайперскую винтовку в руках. А тот, несколько секунд постоял над убитым, катнул желваками и, прижав к горлу передатчик ларингофона, заговорил резко и зло. — Цель поражена. Группам, отход… Первый — десятому…

— Все вопросы на базе, Десятый. — Тут же откликнулся Первый. — Выдвигайтесь к точке.

— Есть, все вопросы на базе. Отбой. — Снайпер отключил гарнитуру и, сгорбившись, скрылся в лесу.

ЧАСТЬ I. ЛИЦА СТЕРТЫ, КРАСКИ ТУСКЛЫ

Глава 1. Тренировки — залог долгой жизни… за редким исключением

Утро раннее, летнее… но прохладное. Когда лежишь на лапнике посреди небольшого и редкого, насквозь продуваемого леска, последнее обстоятельство особенно неприятно, а уж вкупе с выпавшей росой, так и вовсе становится грустно. Хлопок! Над лесом взметнулся ослепительно белый огненный шар, хорошо заметный даже днем. Этакий вариант сигнальной ракеты, не требующий наличия ракетницы и зарядов к ней. Вместо нее, боец огненной стихии…

— Эй, малахольный! Время вышло, урок окончен. — Звонкий девчоночий голос разнесся по перелеску.

Ага-ага. Так я и повелся. Можно подумать, что это не вам вчера утром тренер зачитывал условия «игры». Урок будет окончен только в тот момент, когда я коснусь ворот поместья… или, когда меня спеленают противники. Вот, если бы этот огнешар запустил Владимир Александрович… Эх, но выбираться все одно надо. Время пряток почти вышло, и я ни на секунду не сомневаюсь, что скоро в ход пойдут объемные поисковые техники… А в исполнении огневиков, коими являются обе мои кузины и кузен, искать они меня будут огненным же неводом. Ожоги, как и обнаружение, гарантированы. В общем… пора валить.

Осторожно выкапываюсь из кучи лапника, в которой устроился всего пару часов назад для короткого отдыха, прислушиваюсь, чуть тронув Эфир и, убедившись, что в радиусе сотни метров нет ни одного человека, ме-едленно начинаю отползать в сторону небольшого оврага. По его дну протекает мелкий, но очень звонкий ручей, и он замечательно скроет мое передвижение, когда я окажусь на открытой местности.

Полчаса ползком на пузе по дну ручья, и… я оказываюсь у самых ворот поместья. Аккуратно выглядываю из той небольшой канавы, в которую превратилось русло ручья, и замечаю мнущегося у ворот братца. Можно было бы воспользоваться кое-чем из моего «эфирного» арсенала, но… Лёшка расположился аккурат под артефактами системы наблюдения, а отец в своих записях настоятельно не советовал «светить» технику… Что ж, придется действовать более, хм, естественно.

Не дожидаясь, пока стороживший подходы к воротам, брат обернется, накидываю ему на шею воздушную удавку. Вот так, опыта у Алексея маловато, да и одновременно держать защиту и «ощупывать» пространство вокруг, он пока не может. А ручей очень неплохо укрыл меня от внимания будущего огневика. Вот и результат. Ха, Лешка прожигает меня взглядом, но не дергается. Знает братик, что такое воздушная удавка… подношу руку к створке ворот… и обжигающий жар развернувшегося полотнища огня отшвыривает меня в сторону. Боль ожогов, сначала вроде бы несильная, уже через секунду превращается в нечто совершенно нестерпимое… Зубы скрежещут, стирая и обкалывая эмаль, а чудом не пострадавшие от жара глаза, начинают слезиться. Сквозь отдающую алым муть, все-таки замечаю довольную ухмылку брата…

Артефакт. Грязно играют р-родственички. Ну ничего, потягаемся еще. Бросаю на Алексея короткий взгляд и, так и не сброшенная, но изрядно ослабленная воздушная удавка вновь наливается силой. Брат шатается. Отлипаю от асфальта и поднимаюсь на ноги, под потрескивание обугленной ткани и… кажется, кожи. Старательно не глядя на собственное, дрожащее от боли тело, медленно подхожу к Алексею. Губы раздвигаются с явно ощутимым треском, и рот наполняется кровью. Кажется, все еще хуже, чем я думал…

— Снимай защиту с ворот. — Брат отшатывается от моего сипа и бледнеет. Продолжаю наступать, сильнее сжимая удавку и чувствуя, что еще немного и сознание окончательно меня покинет. Слишком сильная для меня боль. — Быстро… бр-рат.

Не успеваю. Сзади раздается топот. Это сестренки бегут на помощь. К сожалению не мне. В этом я успеваю увериться, когда спину перечеркивает-обжигает удар огненного хлыста.

— А ну прекрати, говнюк мелкий! — Доносится до меня крик одной из близняшек, и это последнее, что я успеваю. А потом, вокруг становится темно… и я падаю в блаженное беспамятство.

— Вы что, совсем оборзели?! — Моложавый, подтянутый мужчина в легком тренировочном костюме окинул яростным взглядом мнущуюся в центре комнаты компанию из юноши и двух девушек, лет шестнадцати-семнадцати на вид. — Кто вам, соплякам, позволил лезть в оружейку, и самое главное, как вы додумались использовать на тренировке боевой артефакт класса «крепость»? И против кого? Собственного брата?!

— Может, не стоит так наседать на молодежь, Владимир? — Возникший на пороге, импозантный в своем темно-бордовом костюме-тройке, худощавый седовласый старик замысловато крутанул в воздухе тростью красного дерева. — В конце концов, ничего непоправимого не произошло, не так ли? Парень жив, лекари гарантируют, что все ожоги будут сведены за неделю… да и ребятки наверняка уже поняли, что перестарались… Ведь, поняли же?

Ответом, остро глянувшему на «ребяток» старику, были энергичные кивки и полные такого раскаяния взгляды, что заметив их, Владимир скривился. Как же… поняли они. Впрочем, старик, казалось, был удовлетворен этим показным осознанием вины, так что тему можно считать закрытой.

Спустя два часа, после доклада владельцу имения и присутствия на коротком «официально-домашнем» обеде, тренер стоял в медицинском блоке, у окна небольшого бокса, где в просторной ванне заполненной даже на вид противной жижей, плавало опутанное многочисленными датчиками, тело находящегося без сознания паренька. А вокруг мерно пикали на разные голоса с полдюжины медартефактов.

— Бежать тебе отсюда надо, Кирилл. Долго ты таким «тренажером» не проработаешь. Если сестры с братом не сожгут, так старшие сожрут. — Тихо, почти неслышно вздохнул тренер, отворачиваясь от окна.

Отвернулся и не увидел, как на миг медартефакты в боксе словно взбесились и умолкли… чтобы через секунду, вновь начать мерно попискивать и перемигиваться многочисленными рунами, словно ничего не произошло. Метнувшийся от стола, целитель метеором пролетел мимо моментально похолодевшего тренера и, распахнув дверь в бокс, замер на пороге.

— Что? — Владимир тряхнул медика за плечо, но тот ловко сбросил ладонь и устремился к пациенту. Короткий осмотр артефактов, легкое возмущение в Эфире от скользнувшей по телу мальчишки диагностической сетки… и недоуменное лицо медика, повернувшегося к тренеру.

— Очевидно, сбой в оборудовании… может, энергетический скачок? — Промямлил целитель. — Но… сейчас все в порядке.