Секреты оазиса - Грин Эбби - Страница 25

— Нет, Салман, все. Три дня — этого достаточно. Сегодня мы возвращаемся домой. И покончим с этим. На этот раз навсегда.

Салман заглянул в эти огромные синие озера и напряженно спросил:

— Но почему, Джамиля? Я не понимаю. Нам так хорошо вместе.

— Потому что я не хочу стать законченной мазохисткой, Салман. Один раз ты уже причинил мне боль. Я не позволю тебе сделать это во второй раз.

— Но теперь все по-другому. Мы оба изменились. Ты изменилась, Джамиля. Ты ведь знаешь, о чем я…

— Я должна признаться тебе, Салман… Я любила тебя. И мне было очень больно. Я не робот, Салман. Для тебя все просто — ты просто не открываешься никому, но я так не могу…

У него внутри все оборвалось: Джамиля сказала, что любила его — в прошедшем времени. Он провел руками по волосам — он не мог больше выносить этот разговор и, не отдавая себе отчета в своих словах, в отчаянии произнес:

— Послушай, останься со мной еще на несколько дней, пока Надим не вернется. Давай не будем ничего решать пока.

Джамиля покачала головой — ее огромные глаза проникали прямо в его душу.

— Нет, Салман. Мы должны все решить сейчас. Ты просто пытаешься отстрочить неизбежное. Я не хочу продолжать отношения, в которых нет ничего, кроме секса. У нас с тобой отношения, хочешь ты того или нет, а когда у людей отношения, они открываются друг другу. Все ровно так же, как шесть лет назад. И когда ты вернешься к своей жизни, к своим женщинам, я снова окажусь там, где уже побывала один раз.

— Чего ты хочешь, Джамиля? Подробностей того, что случилось со мной? Слушай! Однажды солдаты притащили одну из горничных и продемонстрировали мне то, что мужчина делает с женщиной! Ты этого хочешь? Это поможет нам в этой связи?

Он видел, как Джамиля побледнела, и в ту же секунду пожалел о своих словах. Он не имел права говорить ей это. Он и так взвалил на нее слишком много.

Джамиля грустно покачала головой. Слова «эта связь» больно ранили ее. Она все правильно сделала. Именно так он это понимает — и всегда будет понимать.

— Салман, мне жаль, что это случилось с тобой. Но я не об этом говорила. Я говорила о том, что бывает между людьми, когда они… любят друг друга. Но ты никогда не признаешь, что между нами это есть.

Она не понимала, как много она хочет от него. Салман взял Джамилю за плечи.

— Ты хочешь слишком многого. Я не могу любить. Никого. Я не могу…

Джамиля ощутила острую боль и оттолкнула Салмана. Слезы текли по ее щекам.

— Я знаю, что тебе пришлось пережить, Салман. Я понимаю, ты никому не доверяешь теперь. Но нельзя все время ждать только плохого. То, что случилось с тобой, случилось один раз… Дело не в том, что ты не можешь любить, дело в том, что ты не хочешь! И никакой секс этого не скроет! Не знаю, почему я сразу тебе этого не сказала, но это был твой ребенок, Салман. Твой! — Джамиля пыталась вытереть слезы и не заметила, как он побледнел. — Тебе, конечно, трудно это понять. У тебя всегда все под контролем — и вдруг такое… Но это был наш с тобой ребенок! И он умер, не родившись. — Ей было так больно и она была так зла на себя, что решила нанести ему сокрушительный удар и выпалила: — А знаешь, я рада, что ребенок умер, ведь ты бы был чудовищным отцом, Салман! Ты совсем бесчувственный, ты спрятался от жизни в своем прошлом и не заслуживаешь, чтобы тебя любили!

Салман стоял потрясенный и смотрел, как Джамиля выбежала из шатра. Он не понимал, что она сказала. Ребенок. Его ребенок. Но это невозможно. Невозможно с медицинской точки зрения. Если бы это была любая другая женщина, он не поверил бы ей. Но это была Джамиля. Она не такая. Она бы не стала лгать. Он вспомнил слова доктора так ясно, словно это было вчера: «Вы должны регулярно обследоваться. Думаю, все будет в порядке, но всегда случаются исключения».

Операцию Салману делал самый лучший специалист. Салман был уверен, что все в порядке, а потом он был так занят, чтобы обследоваться… Неужели операция оказалась неудачной? У него было такое чувство, что так оно и окажется.

Он вышел из шатра за ней, но девушки нигде не было. Он чертыхнулся и в этот момент услышал грозный звук. Джамиля неслась верхом на лошади прямо к нему, ее волосы развивались.

— Джамиля! — испуганно закричал Салман. Он чувствовал, как его охватывает ужас. Он не мог сдвинуться с места.

Джамиля остановила лошадь буквально в футе от него. На лбу у него выступила испарина.

— По крайней мере, ты не будешь преследовать меня, Салман. — Голос ее дрожал. — Я вернусь, когда услышу вертолет.

Она развернула лошадь, как профессиональная наездница, и, оставив за собой клубы пыли, ускакала.

Несколько часов Салман слонялся туда и обратно около шатра. Он распорядился, чтобы никто не беспокоил их — и теперь пожинал плоды своих распоряжений. Никто так и не появился.

Он вздохнул с облегчением, только когда услышал шум вертолета. Сейчас она вернется, и он все объяснит ей.

Однако время шло, а Джамиля не появлялась. Салман начинал злиться и беспокоиться о том, что она могла поскакать верхом домой. Нет, у нее не было запасов еды. И вдруг он подумал о том, сколько опасностей таят в себе эти скалы.

В этот момент Салман увидел паренька, который вел лошадь — ту самую, на которой ускакала Джамиля. Мальчик сказал, что нашел лошадь в деревне. Салман содрогнулся — она вернулась назад без Джамили.

Он быстро отдавал распоряжения — в том числе чтобы послали за врачом — и проклинал себя за то, что вообще привез ее сюда. А затем, собрав волю в кулак, сел верхом на лошадь — она приведет его к Джамиле, а потом он вызовет вертолет.

Он не ездил верхом с восьми лет, однако уже тогда он был даже лучшим наездником, чем его брат. И сейчас Салман рассчитывал на то, что его тело еще не забыло это искусство. Он пришпорил лошадь и молил Бога, чтобы она привела его к Джамиле. Если с ней что-нибудь случилось… Нет, он не будет думать об этом.

Лошадь наконец замедлила бег примерно после получасового галопа. Они были далеко от оазиса и от любых поселений. Местность напоминала лунный пейзаж.

— Джамиля!

Салман остановил лошадь и повернулся кругом. В нем уже поселилось отчаяние. Все вокруг выглядело безжизненным. Спасательная группа не слишком сильно отставала от него — у них было все необходимое. Однако вокруг были только скалы и хилые деревца. Он вдруг представил себе, как она лежит без сознания и истекает кровью, и снова пустил лошадь рысью и в который уже раз прокричал ее имя.

А потом он услышал слабый голос:

— Убирайся!

Он оглянулся, на секунду закрыл глаза — его радости не было предела. Он пришпорил лошадь в ту сторону, откуда слышался голос.

— Джамиля, дорогая, где ты?

— Я тебе не дорогая. Оставь меня в покое. Со мной все в порядке.

Она сидела на камне, вся в пыли. Салман крепко привязал непослушную лошадь к дереву и подошел к ней. Она казалась такой далекой. И в этот момент он заметил, что на лбу у нее выступила кровь.

— У тебя кровь.

Звук его голоса немного успокоил ее, и в то же время ей хотелось вскочить, закричать и бить его в грудь кулаками до тех пор, пока он не почувствует хоть капельку той боли, которую чувствовала она. И все же она была испугана.

— Орел напугал лошадь, и она сбросила меня. Когда я поднялась, ее уже и след простыл, — тихо сказала Джамиля.

Она все еще не смотрела на него, только чувствовала его большие и нежные руки. Он тщательно осматривал ее рану, убрав волосы со лба. Она попыталась оттолкнуть его, но это было бесполезно. Она почувствовала, как он прикладывает что-то влажное к ее лбу.

Ей очень хотелось пить, но было стыдно сказать об этом. Джамиля злилась на себя за то, что повела себя как глупый ребенок — поскакала на лошади бог знает куда. В этот момент она вздохнула с облегчением, ощутив губами открытую флягу.

Впервые она посмотрела Салману в глаза и чуть не подавилась. Он был очень бледен и весь покрыт пылью.

— Лекции я отложу на потом, а пока скажи: как твоя голова? Еще что-нибудь ушибла?