80000 километров под водой - Верн Жюль Габриэль - Страница 61

— Через несколько сотен тысяч лет, — ответил я.

— В таком случае, мы еще успеем закончить свое подводное путешествие, если только этому не помешает Нед Ленд.

И, успокоившись насчет будущности земли, Консель снова принялся наблюдать за жизнью под водой, пользуясь тем, что «Наутилус» шел теперь с умеренной скоростью.

Там, на скалах вулканического происхождения, видны были медузы Бугенвиля, губки, голотурии, морские огурцы, переливающие всеми цветами радуги; странствующие коматулы, шириной в метр, пурпурная окраска которых бросала красный отблеск на окружающую их воду; гидроактинии с длинными стеблями, множество разновидностей съедобных мидий; зеленые актинии на серых ножках, с диском, закрытым густой шевелюрой оливковых щупальцев.

Консель занялся наблюдениями над моллюсками и насчитал многочисленных представителей гребешковых пектункулюсов — спондилиев, громоздящихся один на другого, шалей, с желтыми плавниками и прозрачными раковинами, оправдывающих свое прозвище морских бабочек, улиток, аплизий, известных под названием морских зайцев; мясистых съедобных сердцевидок, морских ушков, раковины которых устланы драгоценным перламутром; мидий, которые в Лангедоке считаются более лакомым блюдом, чем устрицы, треугольных донаций, морских фиников, золид, древоточцев, катушек, цинерарий и много других. Но Конселю не удалось закончить своих работ, так как «Наутилус», перешагнув через барьер Сицилийского пролива, помчался с прежней скоростью.

Прощайте, моллюски, зоофиты, членистоногие! Сквозь окна салона теперь ничего нельзя было различить, кроме нескольких крупных рыб, которые проносились мимо нас, как тени.

В ночь с 16 на 17 февраля мы очутились во втором бассейне Средиземного моря, небольшая глубина которого не превышает трех тысяч метров. В этом месте «Наутилус» неожиданно нырнул на дно.

Но вместе чудес природы нас ожидало здесь зрелище столь же волнующее, как и печальное. Мы находились теперь в той части Средиземного моря, в которой произошло множество катастроф и кораблекрушений. Кто сосчитает, сколько кораблей погибло или без вести пропало между берегами Алжира и Прованса?

Средиземное море по сравнению с необозримыми просторами Тихого океана, не больше, как озеро. Но это озеро капризно и своевольно, воды его обманчивы и непостоянны: сегодня они баюкают и ласкают хрупкое суденышко, плывущее по его ослепительно синим волнам, а завтра, вздыбленное и свирепое, короткими и частыми ударами своих валов оно разносит в щепы самый большой корабль.

Сколько погибших судов мелькнуло перед моими глазами во время этого быстрого плавания в глубоководных слоях! Одни, уже долго покоящиеся на дне, покрылись коралловыми отложениями, другие, недавно потерпевшие крушение, только поржавели.

На всем протяжении нашего пути дно было устлано якорями, пушками, гребными валами, частями машин, разбитыми цилиндрами, взорванными котлами, а местами и целыми корпусами судов — одни лежали килем книзу, другие перевернулись вверх дном.

Некоторые из этих судов погибли при столкновениях, другие — наткнувшись на скалы. Я видел и такие, которые опустились на дно отвесно, с неповрежденными мачтами, с сохранившейся оснасткой… Они как будто стояли на якоре и на открытом рейде, ожидая приказа пуститься в плавание.

Когда «Наутилус» проходил мимо, заливая их светом своего прожектора, казалось, что вот-вот на кормовом флагштоке взовьется флаг, приветствующий встречное судно и желающий ему счастливого пути…

Но флаг не взвился: смерть и молчание безраздельно царили на этом морском кладбище…

Я заметил, что по мере приближения «Наутилуса» к Гибралтарскому проливу все большее количество этих печальных останков устилало морское дно. Чем тесней сходятся острова Европы и Африки, тем чаще становятся столкновения судов. Я видел здесь множество железных корпусов, изуродованных останков пароходов, стоящих торчком или лежащих на боку, похожих на фантастических животных.

Особенно тяжелое впечатление произвел один колесный пароход: борт его был словно вспорот, трубы погнулись, от колес остался только помятый железный каркас, руль оторвался от кормы и висел на железной цепи, корпус был весь съеден ржавчиной… Сколько человек погибло на нем? Сколько уцелело, чтобы рассказать об этой страшной катастрофе? Или, быть может, волны ревниво хранили свою тайну?…

Мне пришла в голову мысль, что этот пароход — тот самый «Атлас», таинственное исчезновение которого лет двадцать тому назад взволновало весь мир.

Какую страшную книгу можно было бы написать о тайнах дна Средиземного моря, об этом огромном кладбище, где погибло столько богатств, где столько людей нашло себе последнее успокоение.

Между тем равнодушный ко всему «Наутилус» продолжал свой быстрый подводный бег. 18 февраля около трех часов пополуночи он очутился у входа в Гибралтарский пролив.

Там существуют два течения: верхнее, давно известное, несущее воды Атлантического океана в Средиземное море, и встречное, нижнее течение, существование которого было доказано логическим путем.

Действительно, уровень воды в Средиземном море, при постоянном притоке воды из Атлантического океана и из впадающих в это море рек, должен был бы из года в год повышаться, так как установлено, что одних испарений недостаточно, чтобы удержать его в равновесии. Между тем этот уровень не повышается, и, следовательно, неизбежно нужно было допустить существование второго течения, которое проходит над самым дном Гибралтарского пролива и уносит в Атлантический океан избыток средиземноморской воды.

Так оно и оказалось в действительности. «Наутилус» воспользовался этим попутным течением и быстро промчался через узкий пролив.

На секунду перед моими глазами мелькнули развалины замечательного храма Геркулеса, опустившегося на дно, по словам Плиния, вместе с островком, на котором он был построен, и через несколько минут мы всплыли на поверхность уже в Атлантическом океане.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

БУХТА ВИГО

Атлантический океан! Огромная водная равнина, поверхность которой простирается на двадцать пять миллионов квадратных миль, равнина, тянущаяся в длину почти на девять тысяч миль!

Это огромное море почти не было известно в древности. Может быть, только карфагеняне, эти голландцы древности, в своих торговых плаваниях огибали западные берега Европы и Африки!

Извилистые берега этого океана раскинулись на огромном протяжении и изрезаны устьями величайших в мире рек: св. Лаврентия, Миссисипи, Амазонки, Ла Платы, Ориноко, Нигера, Эльбы, Луары, Рейка; все эти реки вливают в него свои воды, орошающие самые культурные и самые дикие в мире страны. Величественная гладь воды, которую во всех направлениях бороздят суда всех стран и всех народов и которая оканчивается двумя мысами, внушающими мореплавателям страх, — мысом Горн и мысом Бурь.

«Наутилус» рассекал своим острым форштевнем воды Атлантического океана, после того как за три с половиной месяца прошел около десяти тысяч лье — расстояние, почти равняющееся длине земного экватора. Куда он направляется теперь? Какие неожиданности готовит нам будущее?

По выходе из Гибралтарского пролива «Наутилус» взял курс в открытый океан. Он снова возвратился на поверхность вод, и мы опять получили возможность совершать ежедневно прогулки на свежем воздухе.

Как только мы всплыли в первый раз, я поспешил подняться на палубу, в сопровождении Неда Ленда и Конселя.

В двадцати милях от нас чуть виднелся на горизонте мыс св. Винцента, замыкающий с юго-запада Испанский полуостров.

Довольно сильный южный ветер развел на неприветливом море большую волну. «Наутилус» сильно качало. Невозможно было долго оставаться на его палубе, на которую ежеминутно обрушивались потоки соленой воды.

Подышав немного свежим воздухом, мы поспешили спуститься внутрь корабля.

Я вернулся в свою каюту. Консель отправился к себе, но канадец, чем-то озабоченный, последовал за мной. Быстрый переход через Средиземное море не позволил ему привести в исполнение свой план, и он не пытался даже скрыть свое огорчение.