В сердце и в памяти - Воробьев Михаил Данилович - Страница 25

— Дадим огонька, сколько нужно, когда нужно и куда нужно.

Такими они были всегда, потому и уважали их пехотинцы. И если когда надо было вытащить орудия из воды, песка, полуметровой грязи — брались за это без лишних просьб.

Перед рассветом ночь очень темная. Это время мы и выбрали для переправы через Северный Донец. Только передовые цепи спустили лодки и плоты на воду, как противник осветил реку и открыл ураганный огонь. Но бойцы уже на берегу. В ход идут и бочки, и доски. Многие отправляются вплавь.

— Коммунисты, за мной! — раздается призыв политрука Евгения Жванюка.

Потери большие. И тогда я решаюсь: забираю резервный батальон, и форсируем с ним реку.

Плацдарм на том берегу мы захватили небольшой — три километра по фронту, два — в глубину. Но важно, что плацдарм есть и задача выполнена. Оказывается, из дивизии лишь нашему полку удалось форсировать реку и закрепиться на плацдарме.

Даю распоряжение подтянуть тылы и окапываться, окапываться… Докладывают о потерях, раненых. В самый разгар боя на середине реки прямым попаданием мины был накрыт плот с комиссаром полка Хорцевым. А вместе с Игорем Николаевичем на плоту почему-то оказался и Сережа Алешков.

Вот мальчишка! Ведь я же отправил его к тыловикам. А он сказал комиссару, что я будто бы приказал быть вместе с ним. Самое ужасное, что ни Сергей, ни комиссар плавать не умели.

— Все обошлось. И комиссара, и Сергея вытащили бойцы, — успокаивает Федор Орлов. — Сейчас Сергей рядом — у связистов, а комиссар в первом батальоне у Белистова.

Десять дней шли ожесточенные бои за этот плацдарм. Отбиваться приходилось из последних сил. Но мы выстояли.

В полку, как и во всей дивизии, было много молодых солдат из среднеазиатских республик — узбеки, киргизы, не имеющие достаточного боевого опыта, нередко даже на знавшие толком русского языка. Особенно много их поступило перед отправкой под Сталинград.

В бою новобранцы показали себя настоящими солдатами. Большую и кропотливую работу провели командование и политработники. Подобрали специальные группы переводчиков. Было сделано все, чтобы солдаты нового пополнения знали боевые традиции дивизии и подразделении, в которых им предстояло нести службу.

У нас в полку все знали солдата В. И. Андреева, бывшего колхозника из Ленинградской области. Политработники постарались донести до всех то, что сказал Василий Иванович Андреев на партийном собрании, когда его принимали в партию:

— Я был ранен в левую руку, рука и сейчас еще не работает. Но когда меня хотели уволить из армии, я отказался. Мои братья сражаются на фронте, а семья в окружении. И пусть я с одной рукой, но стреляю отменно. Я клянусь перед партией, что за нашу Родину буду драться, пока бьется мое сердце, пока последний фашистский гад не будет уничтожен.

Вот такие солдаты и сделали дивизию гвардейской. Они стояли насмерть в обороне, увлекали за собой, когда дивизия шла в наступление.

У ДНЕПРОВСКИХ КРУЧ. В МОЛДАВИИ

Короткое письмо из Днепропетровска разволновало. Первый секретарь горкома партии Е. В. Качаловский сообщал:

Удивительное воздействие таких приглашений. Встряхиваешься, будто сбрасываешь с плеч груз прошумевших над седой головой лет.

Кроме нас с женой на торжествах были еще два ветерана 47-й гвардейской стрелковой дивизии — Герой Советского Союза командир 137-го гвардейского Гнездинского стрелкового полка Иван Афанасьевич Власенко, воспитанник 142-го гвардейского стрелкового полка капитан Анатолий Александрович Соколов. Вместе с ними мы побывали на местах многих боев, у памятников погибшим. Участвовали в закладке Аллеи освободителей.

Побывали в Амур-Нижнеднепровском районе — это тот район, через который проходила с боями наша дивизия.

Как бережно здесь сохраняются десять воинских кладбищ. Поездка растревожила. Каждый метр прибрежной земли вызывал воспоминания. Вот здесь готовили мы свои немудреные переправочные средства. Отсюда вот войска совершали свой беспримерный бросок через Днепр. А тут потом была переправа.

— Помнишь, Нина? — обращаюсь к жене.

Она молча кивает. Чувствую, как крепко-крепко сжимает мою руку. Глаза у обоих повлажнели.

Вечером в городе состоялся митинг-реквием, торжественное опускание венков в Днепр.

— Мы пришли склонить головы перед светлой памятью советских воинов, не доплывших до правого берега, — говорит С. В. Качаловский. — Сегодня волны Днепра понесут мимо сотен селений и городов цветы вечной скорби о погибших, цветы вечной памяти народа, цветы вечной благодарности новых поколений, спасенных в жестокой битве…

Плывут и плывут по Днепру цветы — белые, красные… Цветы солдатам без могил, цветы героям…

После войны мы узнали о том, что в 1943 году на совещаниях с высшими военными руководителями в Виннице, а затем в Запорожье Гитлер категорически настаивал на удержании Донбасса и Левобережья Днепра любой ценой.

…Войска Юго-Западного фронта под командованием генерала Р. Я. Малиновского на землю Днепропетровщины вступили 8 сентября. Наша дивизия входила в состав 8-й гвардейской армии генерала В. И. Чуйкова.

К Днепру мы подошли после 200-километрового преследования врага. Гвардейцы 47-й в ходе боев освободили сотни населенных пунктов. Наступательный порыв был очень велик, и дивизия получила задачу с ходу форсировать Днепр в районе села Майорки.

Но дважды — 25 и 26 сентября — предпринимали попытки переправиться через реку, и оба раза безрезультатно. Противник на пути ставил сплошную огневую завесу.

Положение осложнялось еще тем, что фашисты на Днепропетровщине в полном объеме применили тактику выжженной земли. Вот как об этом свидетельствовал бывший командующий группами армий «Дон» и «Юг» генерал-фельдмаршал фон Манштейн. В своей книге «Утерянные победы» он писал:

Переправу нашим гвардейцам пришлось искать в другом месте. Найти удалось — у села Войсковое.

Ночь на 30 сентября. Темнота надежная. Медленно заскользили по почти неподвижной реке лодки, плоты, пустые бочки.

Вскоре ночь взорвалась грохотом выстрелов, гулом артиллерийской канонады. Днепр буквально кипел от разрывов снарядов. Но тщетны усилия врага: бой уже за первые траншеи, за южную окраину Войскового…

Ценой огромных усилий дивизия захватывает плацдарм. Он невелик пока — не более трех километров по фронту и двух с половиной — в глубину. И 25 дней пришлось вести непрерывные бои за удержание и расширение этого плацдарма!

…Долгое время единственным укрытием для зацепившихся на плацдарме служил крутой правый берег Днепра. Здесь находились штаб дивизии, артиллерийские и продовольственные склады полков, санитарные части. Это было моим «хозяйством» — недавно я был назначен заместителем командира дивизии по тылу. Должность беспокойная. Постоянно на колесах — то у армейских интендантов и артснабженцев, то в полках…

Через Днепр действовала паромная переправа, которая, несмотря на частые налеты вражеской авиации, всегда была в рабочем состоянии. В тот день я возвращался из очередной поездки в штаб армии. Юркий «виллис», съехав со сходней парома, карабкается на берег. Вдоль наезженной дороги валяются груды обезвреженных противотанковых мин. И вдруг страшной силы взрыв бросает машину в сторону…