Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Мальчики Из Бразилии - Левин Айра - Страница 58


58
Изменить размер шрифта:

- Сможешь? - спросила Дана.

Он еле заметно склонил голову, попытавшись изобра­зить непослушными губами «может быть».

- Когда ты успел подружиться с «Молодыми Защит­никами»?

«На прошлой неделе».

Медсестра сказала Дане: ей что-то принесли.

Вошел доктор Чаван, изучая историю болезни Либер­мана, приподнял его подбородок и внимательно рассмотрел больного, после чего сказал, что главное для него сейчас - это хорошо побриться.

Вернулась Дана, сгибаясь под тяжестью чемодана Ли­бермана.

- Легок на помине, - сказала она, ставя его на пол.

Груз доставил Гринспан. Он явился за своей маши­ной, которую полиция было отказалась ему вернуть после встречи у Уиллоков. Он передал через Дану по­слание для Либермана: «Во-первых, все в порядке, а, во-вторых, рабби Горин будет звонить нам, как только сможет. У него самого проблемы. Читайте газеты».

У него болело все тело. Поспать бы.

Его перевели в прекрасную палату с полосатыми пор­тьерами и телевизором у стены; рядом с кроватью на стуле разместился его портфель. Едва только получив возможность садиться, он открыл ящичек ночного сто­лика. Список был там вместе со всеми остальными ве­щами. Надев очки, он стал просматривать имена. Номе­ра от первого до семнадцатого были вычеркнуты. Как и Уиллок. Рядом с его именем стояла дата - 19 февраля.

Пришел парикмахер, который выбрил его.

Он уже мог говорить хриплым шепотом, но не хотел. Что ему было на руку: у него оставалось время подумать.

Дана писала ему записки. Он читал «Филадельфия Инкуайрер» и «Нью-Йорк таймс», смотрел новости по телевизору с дистанционным управлением. О Горине ничего не было. Киссинджер в Иерусалиме встретился с Рабином. Преступность, безработица.

- Тебя что-то беспокоит, папа?

- Ничего.

- Не разговаривай.

- Ты же спросила.

- Не говори! Пиши! Для этого тебе и дан блокнот!

«НИЧЕГО».

Порой она бывала жутко занудной.

Приносили цветы в сопровождении визитных карто­чек и открыток: от друзей, спонсоров, от лекционного бюро, от женской общины местной синагоги. Письмо от Клауса, который получил адрес больницы от Макса: «Как только сможете, напишите, пожалуйста. Нет необходимости уточнять, что и мы с Леной и Нюренбергер очень хотим узнать больше того, что написано в газе­тах».

На другой день, как ему разрешили наконец разгова­ривать, на встречу с ним явился некий детектив Барн­харт, высокий, рыжий, молодой человек, вежливый и спокойный. Либерману, к сожалению, не удалось про­лить света; никогда раньше он не встречал Рамона Ашхейма-и-Негрина вплоть до того дня, как этот человек стал стрелять в него. Он даже имени его никогда раньше не слышал. Да, миссис Уиллок права: он действительно звонил день назад и предупредил Уиллока, что могут явиться нацисты убить его. Звонок явился результатом намека, который пришел к нему из не очень надежного источника в Южной Америке. Я приехал повидаться с Уиллоком, в надежде выяснить, что на самом деле стоит за всем этим; открыл ему двери Ашхейм, который потом стал стрелять в него. Ему удалось впустить собак в дом. И собаки набросились на Ашхейма, убив его.

- Парагвайское правительство утверждает, что его паспорт фальшивка. Они даже не знают, кто он такой.

- У них нет его отпечатков пальцев?

- Нет, сэр, не имеется. Но кем бы он ни был, похо­же, что ждал он именно вас, а не Уиллока. Видите ли, тот погиб незадолго до того, как вы туда успели при­ехать. Вы, должно быть, явились примерно в половине третьего, так?

Подумав, Либерман кивнул.

- Да, - согласился он.

- А Уиллок был убит между полуднем и часом дня. Так что «Ашхейм» еще около двух часов ждал вашего появления. Этот полученный вами намек смахивает на ловушку, сэр. Уиллок не имел ничего общего с тем типом людей, которых вы выслеживали, в чем мы не сомневаемся. Так что в будущем вам надо быть осторож­нее с такими намеками, если вы позволите мне так выразиться.

- Конечно же, позволяю. Отличный совет. Благода­рю вас. «Быть осторожнее». Да.

Вечером в сводке новостей был упомянут и Горин. С 1973 года он находился под условным освобождением, ибо был приговорен к трем годам заключения, но отло­женным - за тайную подготовку бомб, в чем признал себя виновным; а ныне федеральное правительство по­пыталось отменить условное освобождение на основании того, что он снова участвовал в заговоре, на этот раз с целью похищения русского дипломата. Судья назначил слушание его дела на 26-е февраля. Решение не в пользу Горина могло означать, что ему придется на год вернуть­ся в тюрьму. Да, у него в самом деле были проблемы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Как и у Либермана. Оставаясь в одиночестве, он изучал список. Пять тонких листиков, напечатанных через один интервал. Девяносто четыре фамилии. Он сидел, глядя в стену, покачивая головой и вздыхая. Сложив лист в несколько раз, он спрятал его в паспорте.

Он написал письма Клаусу и Максу, в которых не сообщал ничего особенного. Он уже начал говорить по телефону, хотя по-прежнему хрипел и не мог говорить полным голосом.

Дана должна была возвращаться домой. Она догово­рилась об оплате счета из больницы. Марвину Фарбу и прочим придется взять на себя эти заботы, а когда он вернется в Австрию и получит страховку, то расплатится с ними.

- Не забудь копию счета, - предупредила она его. - И не пытайся скорее вставать на ноги. И чтобы ты не смел покидать больницу, пока врачи не разрешат.

- Не буду, не буду, не буду.

После ее отъезда он спохватился, что даже не поин­тересовался, как у нее дела с Гарри, и очень расстроил­ся. Тот еще отец.

На костылях он ковылял взад и вперед по коридору, что было нелегко, поскольку одна рука еще была в шинах. Он уже успел познакомиться с некоторыми дру­гими пациентами.

Позвонил Горин.

- Яков? Как вы там?

- Все в порядке, спасибо. Через неделю выхожу. Как вы?

- Горю, но не сгораю. Вы знаете, что со мной соби­раются делать?

- Да, просто позор.

- Мы пытаемся добиться отсрочки, но похоже, не получится. Они просто из кожи лезут, чтобы прихватить меня. Так что мне приходится играть в конспирацию. Ну, люди. Слушайте, что происходит. Я звоню из будки, так что вокруг все спокойно.

На идише он ему сказал:

- Нам лучше говорить на идише. Убийств больше не будет. Все их люди отозваны.

- Вот как!

- А тот, что стрелял в меня, тот, до кого добрались собаки, он был... Ангелом. Вы понимаете, кого я имею в виду?

Молчание.

- Вы уверены?

- Более чем. Мы говорили с ним.

- О, Господи! Слава Богу! Слава Богу! Собаки слиш­ком милостивы к нему. И вы молчите? Я бы созвал самую большую пресс-конференцию в истории!

- А что мне отвечать, когда услышу вопрос - а что он тут делал? Парагвайский паспорт раздобыть не про­блема - но ему? И если я не смогу ответить, за дело возьмется ФБР. Стоит ли? Выяснят ли они? Я еще не знаю.

- Нет, нет, конечно, вы правы. Но... знать и не иметь возможности рассказать. Вы приедете в Нью- Йорк?

- Да.

- Когда вы будете? Я свяжусь с вами.

Он дал ему номер Фарбов.

- Фил сказал, что у вас есть список.

Либерман сморщился.

- Откуда он узнал?

- Вы сказали ему.

- Я сказал? Когда?

- Там, в доме. Припоминаете?

- Да. Я сидел и смотрел на него. Это проблема, рабби.

- Вот вы мне о ней и расскажете. А пока держите его при себе. Скоро увидимся. Шалом.

- Шалом.

Он переговорил с несколькими репортерами и ребята­ми из колледжа. И все время отмерял шаги по коридору, опираясь на костыли.

Как-то днем к нему подошла высокая стройная шатен­ка в красной блузке с портфелем и спросила:

- Вы мистер Либерман?

- Да.

Она улыбнулась ему; на скулах веснушки, прекрас­ные белые зубы.

- Могу ли я переговорить с вами несколько минут? Я миссис Уиллок. Миссис Хенк Уиллок.

Он глянул на нее.

- Да, конечно.

Они вошли в его палату. Она села на один из стульев, положив портфельчик на колени, а он прислонил косты­ли к кровати и сел на другой стул.