Невероятное путешествие - Барнфорд Шейла - Страница 11

Хельви принесла две книжки из передвижной библиотеки и после ужина, когда со стола была убрана посуда, родители, перед тем как отправиться спать, присели у печки, а дочь читала им вслух, объясняя как умела то, что было им непонятно.

В этот час редкого отдыха один тихий голосок ребенка звучал в суровой тишине скромного жилья. Сегодня девочка читала о сиамских котах-мореплавателях, которых брали в кругосветные путешествия. Матросы, их друзья, сплетали для них маленькие гамаки и подвешивали рядом со своими койками; читала она и об отряде гордых сиамских крысоловов, бдительно патрулирующих портовые склады Гавра. Затем воображение перенесло слушателей во дворцы далекого Сиама, где сторожа-коты грациозно и бесшумно ходят на длинных обезьяньих лапах по дворам с фонтанами, и подушечки их лап столетиями полируют мозаику пола. Наконец, они узнали, откуда у всех этих благородных сиамских котов такие странные загнутые на кончиках хвосты. Сиамские принцессы, собираясь купаться в дворцовом озере, снимали с пальцев свои кольца и перстни и нанизывали на хвосты, котам, сопровождающим их. А те, гордясь оказываемым им доверием, сгибали кончик хвоста, чтобы не уронить кольца, и со временем их кончики так и остались загнутыми. Так было у их детей, и у внуков, и у правнуков.

Супруги Нурми, слушая с изумлением, видели, что на тряпичном половичке у их ног лежит в царственно непринужденной позе один из этих котов. Его знаменитый хвост лениво подергивался; похожие на драгоценные камни глаза глядели на руку их дочери, когда она переворачивала страницы книги, в которой рассказывалось о его предках.

И все члены семьи по очереди с восхищением трогали изогнутый кончик кошачьего хвоста, чтобы воочию убедиться в правдивости предания.

Затем Хельви дала коту чашку молока, которую он выпил с достоинством и снисходительностью, и понесла его к себе наверх спать.

Эту и следующую ночь кот спокойно спал, свернувшись клубком в объятиях Хельви, а днем, когда девочки не было, повсюду следовал за ее родителями: ходил по пятам за миссис Нурми, когда та искала в роще поздние грибы, потом сидел на крылечке и играл зернышками кукурузы, которую она лущила. Кот увязался за Рейно и его рабочей лошадью, когда те отправились через поле в лес и там взобрался на свежесрубленный пень, остро пахнущий смолой. Он вертел беспрерывно головой, внимательно следя за каждым движением человека и лошади. Свернувшись у двери хлева, кот наблюдал, как Рейно чинит сбрую и смазывает капканы.

Когда в середине дня возвращалась Хельви, кот уже ждал ее, загадочный и прекрасный. Казалось, он появился здесь неведомо откуда для того, чтобы скрасить их унылые будни!

А на четвертую ночь, лежа за спиной Хельви, кот забеспокоился и затряс головой. Жалобно мяукая, он скреб лапой уши. Потом он улегся, громко мурлыча и тычась головой в руку Хельви — мех за ушами был насквозь мокрым.

Глядя на черные остроконечные треугольники кошачьих ушей на фоне маленького квадрата окна, Хельви заметила, как они трепещут при каждом слабом звуке. Девочка заснула, радуясь, что кот снова слышит.

Среди ночи Хельви проснулась, почувствовав, что за ее спиной больше нет теплого комочка, и увидела, что кот сидит на подоконнике и смотрит в отворенное окно на смутно видимые в темноте поля и высокие темные деревья.

Едва Хельви протянула к нему руку, как кот прыгнул и мягко упал на землю. Девочка выглянула из окна и увидела, что он впервые повернул голову на ее голос и глаза его сверкнули, как рубины, отражая свет луны. Но кот тут же отвернулся, и Хельви с горькой уверенностью почувствовала, что отныне она более не нужна ему.

Девочка следила сквозь набежавшие слезы, как кот, словно ночной дух, крался к реке. Вскоре он исчез в темноте.

7

Лишившись кота, обе собаки продолжали свой путь понурые и невеселые. Особенно приуныл старый пес, так как кот уже долгие годы являлся его близким, верным товарищем. Началась их дружба еще в те времена, когда маленький яростно шипящий котенок почти белый, но со смешными длинными лапами в черных чулках, появился в семье Хантеров. Котенок не желал уступить ни пяди земли злому, ревнивому бультерьеру, который был признан врагом кошек и наводил ужас на все окрестное кошачье население. Наоборот, котенок явно стремился вступить в бой.

В первый и последний раз в своей жизни пес отступил. С того дня между этими двумя животными возникла дружба.

Удивительно, что котенок тоже не любил кошек и они с псом вели с ними непрерывную войну, образовав забавный, противоестественный союз. Когда кот и пес выходили погулять, исчезали не только кошки, но и собаки. С годами друзья, разумеется, несколько смягчились, стали более терпимыми к окружающим животным, только требовали уважения и покорности, принимая это как должную дань победителям.

Исключение было сделано лишь для мирного молодого пса, когда спустя много лет он появился в доме. Но нежность, которую они питали к нему, была чем-то совершенно иным, нежели привязанность их друг к другу…

Теперь собаки должны были целиком полагаться только на себя. Лабрадор старался сделать все, чтобы научить своего друга искусству ловли лягушек и полевых мышей, но у терьера было слишком слабое зрение, чтобы он мог добиться в этом больших успехов. Тем не менее, им везло больше чем обычно. Однажды они натолкнулись на большую каменную куницу, собравшуюся сожрать только что убитого ею дикобраза. При их приближении осторожная куница мгновенно исчезла в чаще леса, а распростертый мертвый дикобраз достался собакам. Такого пира у друзей давно не было. Мясо зверька оказалось на редкость сладким и нежным.

В следующий раз лабрадор поймал выпь, которая стояла у кромки воды на берегу небольшого озера как изваяние: длинная шея, маленькая головка, вытянутое туловище; лишь глаз настороженно моргал. Едва пес прыгнул, птица неуклюже и недостаточно проворно взлетела, и лабрадор успел схватить ее за ноги. Хотя волокнистое мясо пахло рыбой, собаки с жадностью набросились на добычу, от выпи остались вскоре лишь клюв да лапы.

Как-то раз собаки осторожно обходили маленькую ферму, но лабрадор, всегда недоверчиво относящийся к людям, был настолько голоден, что отважился пересечь открытое поле перед фермой и на виду у всех схватил одного из гуляющих здесь цыплят.

Собаки еще не успели разделаться с цыпленком, когда услышали гневный крик и увидели в дальнем конце поля человека. Впереди него бежал, злобно лая, черный колли.

Молодой пес приготовился к неизбежной драке. В нескольких метрах от него колли пригнулся, оскалился, потом бросился, чтобы вцепиться врагу в горло. Лабрадор был никудышным бойцом: тяжелый, сильный, но с челюстью приспособленной только для переноски убитой дичи и мягкими губами. Единственное, что могло его защитить от острых, как бритва зубов, другой собаки, были толстые складки вокруг горла.

Очень скоро стало очевидным, что Лабрадор сдает. Голодная диета сказалась на его выносливости. Опрокинутый на спину пес лежал на земле, а колли уже готовился нанести последний удар, но тут вступился старый пес. До этой минуты он был просто заинтересованным зрителем, которого драка интересовала лишь с профессиональной точки зрения, как настоящего бультерьера.

Теперь его черно-смородиновые глазки загорелись, приземистое, крепко сбитое тело напряглось, рассчитывая прыжок с мастерством и точностью, выработанными долголетней практикой. Еще минута — и белый, упругий, подобно выпущенному из пушки снаряду, он бросился к горлу колли. Черная собака отлетела, как перышко, и бультерьер остервенело сжал челюсти на ее мускулистом горле и затряс головой, успев заметить, что лабрадор уже снова на ногах.

Все-таки зубы у терьера были тупые, и колли, напрягшись, сбросил его. Но едва он оказался на земле, как снова прыгнул, чтобы мертвой хваткой вцепиться в горло. Казалось, что он помолодел лет на пять и обрел свою лучшую боевую форму.

Он опять опрокинул колли, на этот раз плотно сомкнув челюсти и тряся крупной головой, пока собака под ним не начала задыхаться и давиться. Колли сделал отчаянное, судорожное усилие и вывернулся, но терьер все еще висел огромной белой пиявкой на его шее. Наконец черная собака с трудом встала на ноги. Терьер разжал челюсти и отошел прочь, вызывающе повернувшись спиной к врагу, хитро, по-змеиному, скосив глаза. Колли нетвердо держался на ногах, из горла его капала кровь; он ждал защиты хозяина. Это был храбрый пес, но он никогда не подвергался такому яростному нападению.