Меньше, чем смерть - Шегало Наталья - Страница 13

– Хорошо, – согласилась она наконец. – Но мне нужно будет посоветоваться с начальством. – И тут же перевела разговор на другую тему. – Мне бы хотелось успокоить свое руководство докладом о том, что с заложниками обращаются гуманно, поэтому встреча с ними была бы очень желательна.

Сова не слишком-то надеялась столь примитивным способом отвлечь внимание лорда Тонатоса от продолжения нежелательного разговора, но на помощь ей неожиданно пришла эстрадная дива, в последние несколько минут остро страдавшая от отсутствия внимания.

– Я могу вас заверить, что с заложниками обращаются самым достойным образом, – официально заявила она.

– Простите, я забыла, как вас зовут, – любезно заметила Сова.

– Милана дель Астра, – подсказал лорд Тонатоса.

Сова с трудом удержалась, чтобы не фыркнуть. Выговор Миланы дель Астра был столь далек от привычного слуху Совы наречия родной старушки Земли, что любые потуги эстрадной звезды при помощи звучного псевдонима с латинским корнем сойти за землянку были изначально обречены на провал. Правда, обман этот был очевиден только для истинных землян. Авантюристы от искусства часто и охотно выдавали себя за выходцев из колыбели человечества. Мода на все земное – на имена, архитектуру, образование – не обошла стороной даже Магистра. О его увлечении мертвыми языками Земли в Ордене рассказывали анекдоты. Впрочем, стремление заработать на имени выглядело вполне безобидным. Сова слышала о татуировках, имитирующих порядковый номер, который присваивался каждому землянину центром рождаемости, о фальшивых дипломах и паспортах, об искусных подделках антиквариата и мошенничестве с земной недвижимостью. На фоне всего этого забавный акцент и звучное имя Миланы дель Астра могли считаться невинными шалостями ради завлечения неискушенной публики. Едва ли липовая родословная певицы была способна испортить ее голос. Но, раз почувствовав фальшь, Сова уже не могла избавиться от предубеждения и словно бы в насмешку принялась мысленно склонять фамилию звезды, хотя склонения здесь не требовалось.

Однако выговор Миланы дель Астра заставил Сову обратить внимание на речь самого лорда Тонатоса. Его произношение совершенно не резало слух. Правитель вполне мог оказаться настоящим землянином.

– Я не знала, что вы, Милана, находитесь здесь с гуманитарной миссией. – Ради пользы дела Сова постаралась стать учтивее, хотя ей не доводилось ранее встречать представителей правозащитных или гуманитарных организаций, кутающихся по ходу своей работы в шелк и меха. – Вы встречались с заложниками?

То ли Сове показалось, то ли эстрадная звезда и вправду слегка замялась с ответом, но уже через секунду причина такого замешательства стала ясна. Вместо дамы на вопрос ответил лорд Тонатоса:

– Я считаю большой удачей, что леди дель Астра оказалась в числе пассажиров захваченного рейса. При иных обстоятельствах мне никогда не выпала бы возможность услышать живое исполнение и голос, известный всей Федерации своим богатым звучанием.

– Так вы тоже заложница?

Сова никак не могла найти в себе искру сочувствия незавидной доле захваченной певицы.

– Я бы не стала называть себя заложницей. – Милана дель Астра несомненно чувствовала двусмысленность своего положения и спешила обелить себя в глазах мировой общественности, прикованных к блеску ее таланта. – Уверяю вас, на моем примере вы можете судить, насколько гуманно обращаются здесь с пассажирами, которые, к несчастью, стали жертвами необдуманной политики правительства Федерации. И я сделаю все возможное, чтобы эти факты стали широко известны.

Сова вскинула вопросительный взгляд на лорда Тонатоса. Тот с удовольствием потягивал вино и слушал Милану, благодушно кивая, будто сам писал ее речь от первого до последнего слова.

– Я читала о так называемом «стокгольмском синдроме», – сухо заметила Сова. – Если не ошибаюсь, этот феномен заключается в том, что под влиянием травмирующей психику ситуации заложники начинают испытывать чуть ли не любовь к похитителям, защищают их во время суда, оплачивают адвокатов.

Теперь лорд Тонатоса смотрел на Сову с какой-то новой заинтересованностью. Неужели ей в конце концов удалось сказать нечто умное?

– Я дополню, офицер Эвери, картину ситуации, травмирующей психику моей гостьи, – пообещал лорд Тонатоса, кивая в сторону Миланы – Леди дель Астра настолько расстроилась, оказавшись в числе заложников, что согласилась спеть на церемонии открытия сезона гладиаторских игр в честь праздника Кхордад сегодня вечером. Как вы думаете, от страха у неё не пропадет голос?

Эстрадная знаменитость снова захихикала, кокетливо поглядывая на правителя.

– Не уверена насчет голоса, – сердито ответила Сова. – Но могу точно предсказать, что после такого выступления она может потерять популярность среди не так благодушно настроенных по отношению к Тонатосу зрителей иных планет Федерации.

Леди дель Астра высокомерно задрала подбородок, всем видом давая понять, что ее репутация настолько безупречна, что ей позавидовали бы и ангелы.

Сова поднялась, чтобы не затягивать ставший бесполезным разговор. Если лорд Тонатоса не намерен пускать ее к заложникам, то она едва ли сможет пробиться к ним силой.

– Я хотела бы связаться со своим руководством и запросить дальнейшие инструкции, – сказала она.

Лорд Тонатоса кивнул в знак согласия, жестом подозвал мажордома, приказал проводить Сову в ее апартаменты и вернулся к беседе с Миланой.

Скромный багаж, вероятно, прошел тщательный досмотр, раз его доставили из порта во дворец на несколько часов позже появления там Совы. Она придирчиво и ревниво осмотрела вещи, в которых копались чужие руки, но видимых повреждений не обнаружила. Однако недовольство посторонним вмешательством не проходило: белая рубашка уже не казалась идеально свежей. Сова сменила злополучную пляжную майку на рубашку, но с кителем не рассталась. Врожденный дух противоречия требовал в Ордене козырять в гражданском. Но на Тонатосе китель вдруг стал для нее не просто формой, но формой протеста. Теперь она намерена была отстоять свое право носить его любой ценой.

Для достоверности ей следовало создать видимость переговоров с начальством. Сначала Сова вызвала по ментальному каналу Командора и пересказала ему последние новости, попросив его заодно и отфильтровать ту информацию, которая могла бы пригодиться для ушей Магистра. Только после этого она подсела к компьютеру и через общедоступную сеть связалась с главой Ордена.

Магистр повторил тот же приказ, который она уже слышала сегодня утром: немедленно начать переговоры об освобождении заложников. Сова вздохнула и терпеливо изложила все, что уже успела сообщить Командору: лорд Тонатоса сию минуту начинать переговоры не желает, и принудить его к этому нет никакой возможности.

– Может, у вас есть какие-то идеи, как мне это сделать? – поинтересовалась она под конец.

– Продолжай настаивать, – сухо ответил Магистр.

– С какой периодичностью? Ежечасно? Или еще чаще?

Магистр поднял на нее глаза, и под его усталым, осуждающим взглядом Сове мигом расхотелось юродствовать.

– Мне тут не очень-то легко одной, – виновато призналась она. – Меня просто игнорируют.

Магистр понимающе кивнул:

– Тонатос тянет время.

– Зачем?

– Им нужна шумная огласка накануне международного форума. Значит, они будут выжидать еще пару дней.

– Какого форума?

Он отмахнулся и не стал ничего объяснять. Вместо объяснений Сова получила лишь указания по возможности встретиться с заложниками, договориться о выдаче хотя бы части захваченных пассажиров: женщин, детей, больных, которым нужна медицинская помощь. Уже по ментальному каналу Командор передал ей еще один приказ Магистра: установить за диктатором наблюдение, собирать любые сведения, касающиеся его личности и быть готовой по возвращении представить детальный рапорт о лорде Тонатоса.

Она едва успела закончить сеанс связи, как за ней снова пришли. Сова покорно встала и двинулась вслед за провожатыми. На этот раз конвоиров было двое, причем один из них предусмотрительно прихватил с собой уже знакомый Сове шлем.