Тайна Полины - Блазон Нина - Страница 5

И во многом это было связано с тем, что она, можно сказать, совершенно не интересовалась нами.

Такого у нас действительно ещё не было! Обычно девушки делали всё, чтобы втереться в наше доверие. Полина, напротив, находила множество более интересных вещей, чем занятия с нами.

Например, постельное бельё.

– Хорошее, сухое, – с уважением сказала она.

Иоанна и я обескураженно переглянулись. Может быть, дома она спала на сырых картофельных мешках? Или, может, закапывалась зимой глубоко в ил, чтобы не замёрзнуть?

Иногда Полина заинтригованно проводила своими острыми ногтями по обоям, полотенцам и ковру. Даже на кухне она устраивала аттракционы. Ей очень нравилась мука, особенно если она поднималась в воздух в виде облака. Летающие перед окном ванной комнаты воробьи казались ей смешными, вентилятор в ванной – поразительным, а фен вызывал у неё восторженные крики.

Открыв рот, наблюдали мы за тем, как Полина феном сушила мокрые после мытья тарелки и стаканы. Затем она проводила указательным пальцем по стеклу и проверяла, не осталось ли на нём хотя бы маленькой капельки воды.

– Она дурачится, – вынесла через две недели свой приговор Иоанна.

Мы стояли перед дверью в ванную комнату. Полина заперлась там, из-за двери доносились подозрительные звуки: плеск и бульканье льющейся через край воды. Мы не знали, что она там делала, но каждый раз после того, как она выходила, ванная напоминала бразильские джунгли: облако пара, море воды на полу, а коврики превращались в илистые мокрые болота. Я бы не удивился, если бы на пути к раковине наступил на крокодила, лежащего там в самом плохом расположении духа.

Когда мы пытались узнать у Полины, чем она занималась в ванной, она только пожимала плечами. От неё вообще было трудно добиться ответа. Иногда она смотрела на нас так, словно она с трудом вспоминала, кто мы такие. И если она снисходила до того, чтобы поговорить с нами, то её ответы были для нас новыми загадками.

– У вас в Измаиле есть таунхаузы? – допытывались мы. – Почему у вас там нет пылесосов и постельного белья? Кем работают твои родители?

– Работать? – переспросила она.

– Ну, они ведь должны зарабатывать деньги или нет?

– Зачем?

Это невозможно было понять.

– Ну, чтобы можно было что-нибудь купить, чтобы оплатить вещи! – кричал я. – Например, диски CD или фильмы, оплатить квартиру или отпуск.

Полина только пожимала плечами.

– Но что же они тогда делают целый день? – спросила Иоанна.

Полина опять пожала плечами.

– То же, что и всэ другие.

Она встала. Было ясно, что разговаривать с нами ей больше не хотелось. Она вразвалку подошла к аквариуму и засунула в воду указательный палец. Элвис тут же подплыл и уткнулся головой в её ноготь. Из его открытого рта вырвалось несколько воздушных пузырей.

– Эй-эй, – сказала Полина. – Какой ты весёлый, Элвис!

Но вскоре за ней захлопнулась входная дверь, Полина вновь исчезла.

А мы опять в полной растерянности остались дома одни.

Окуни-киллеры из Дуная

Жизнь с Полиной была не только увлекательной, но и напряжённой. И не только потому, что она от нас что-то скрывала, а мы были готовы лопнуть от любопытства, так нам хотелось узнать её тайны, а прежде всего потому, что нам надо было утаивать от мамы неудачи Полины. Нас бы вовсе не устроило, если бы она дала Полине отставку из-за того, что та ничего не умела делать, ничего не знала и не интересовалась нами, а иногда надолго исчезала из дома.

Чтобы усыпить бдительность мамы, мы уже после первой недели предприняли совершенно необычные для нас действия: по утрам мы были вынуждены самостоятельно намазывать себе бутерброды для школы. Раньше мы ни за что добровольно не взяли бы в руки столовый нож. Мы бы ныли и канючили, что мы умираем с голоду, пока мама или живущая у нас девушка не отреагировали бы на это. И крошки мы бы смахнули на ковёр, чтобы затем нажаловаться маме, что девушка никогда не убирает квартиру.

Самим заботиться о себе оказалось не так уж трудно, а иногда даже полезно. Ведь если Полина готовила для нас бутерброды, то она умудрялась намазывать что-то жёлтое и скользкое не только на ломтики хлеба, но и на половину кухонного стола.

– Лягушачья тина, – твёрдо и непреклонно заявляла Иоанна.

Через некоторое время мы сами начали ходить в супермаркет за продуктами. Иоанна достала с запылённой полки поваренную книгу нашей бабушки, и раз за разом еда у нас получалась всё более удачно: мы научились готовить спагетти и картофельное пюре, жарить глазунью. Со временем мы даже сообразили, как управлять стиральной машиной. Мы убирали на место наши вещи и бегали с пылесосом по всей квартире. Полина всё ещё запрыгивала в кресло, когда слышала шум включённого пылесоса. (За диван, впрочем, она тоже запрыгивала, но только когда слышала гул пролетающего самолёта.)

Когда мама приходила домой, она удовлетворённо кивала головой.

– Вы были правы, дети, – тихо шептала она нам, – Полина начинает вживаться в нашу жизнь, дела идут просто замечательно!

Мы улыбались и кивали.

Но, к сожалению, наша программа замалчивания срабатывала не всегда.

– О, но это ведь… э-э-э… необычная лапша, – сказала мама однажды вечером, критически разглядывая приготовленный Полиной ужин. Несмотря на наши отвлекающие манёвры, она приготовила еду сама.

– Никакая нэ лапша. Это водоросли. Очэнь полэзно!

Мама внезапно позеленела, как водоросли на тарелке, вилка в её руке медленно опустилась на стол.

– Но это… непривычная еда, – слабым голосом произнесла она. – Откуда она у тебя, Полина? Из азиатской лавки?

– Из котлована, – с трудом ответила Полина, рот у неё был набит водорослями.

Мама засмеялась, но Иоанна и я обменялись понимающими взглядами и кивнули друг другу. Если мы за прошедшие недели что-нибудь и поняли, так это что Полина никогда не шутила. Для того чтобы шутить, надо было обладать хоть каким-то чувством юмора, а его у Полины не было вовсе. Возможно, правда, что у себя дома они тайком смеялись в подвале.

– Ну да, ей ведь надо сначала понять, что мы едим, а что – не едим, – тихо сказала мама, когда мы потом на кухне незаметно выбросили слизистые остатки водорослей. Нельзя сказать, что голос у мамы при этих словах был радостным.

– Чем, собственно, занимаются её родители? – допытывалась Иоанна.

Мама наморщила лоб.

– Мужчина в агентстве «Дунай» сказал, что у них рыбный ресторан. У них семейный бизнес.

– Боюсь, что у них не много посетителей, – заметила Иоанна, – если еда там имеет такой же вкус, как сегодняшний ужин.

Я кивнул, внезапно я начал опасаться за жизнь нашего Элвиса.

– Ну ладно. – Мама попыталась выдавить из себя оптимистическую улыбку. – Разные страны – разные меню. Значит, там, откуда она приехала, люди живут иначе.

Мы не осмеливались даже представить себе, как живут люди на родине Полины. Мысленно я видел толпы людей с убийственно серьёзными лицами, бредущих в чёрно-красных бикини и плавках по заболоченным улицам города. Потому что одежда, видимо, тоже относилась к тем вещам, к которым Полине надо было привыкать. Ту одежду, которую ей отдала или купила мама, Полина носила по принципу случайного выбора. Иногда она комбинировала отвратительно лиловый с ядовито-зелёным, ко всему этому она надевала спортивные туфли оранжевого цвета.

– Мы сейчас с вами одни, – сказала мама однажды вечером, заговорщически подмигивая нам. – У вас ведь скоро день рождения.

– Да, – невесело ответила Иоанна. – Но в этом году он совпадает с пасхальным воскресеньем. Ни у кого не будет возможности прийти к нам в гости.