Тайна Полины - Блазон Нина - Страница 14

Двадцать один, двадцать два, считал я.

Но она не показывалась из воды.

Двадцать пять, двадцать шесть.

Полина всё так же не выныривала.

Двадцать семь, двадцать восемь.

А если она исчезнет навсегда?

При слове тридцать я собрал всё своё мужество и прыгнул.

Мне действительно не было больно, но тем не менее я был оглушён. Я попал в водоворот, бурлящий воздушными пузырьками. В воде я открыл глаза. Всё вокруг имело размытые очертания. В носу горело от хлорки.

Бассейн показался мне невероятно глубоким, подо мной открывалась тёмно-синяя бездна. Я всмотрелся внимательнее. От испуга я едва не наглотался воды.

Под собой я увидел водоросли, которые колыхались в такт моим движениям, тени мурен и речных змей. Вдалеке промелькнула акула! И совсем далеко от меня – в середине большого водоворота, которого здесь вообще не должно было быть, – плыла Полина. Она двигалась в воде, как дельфин, как бы вкручиваясь в глубину. На какое-то мгновение я вообразил, что на ней нет даже бикини, словно она вся покрыта белыми, красными и чёрными точками. Такими же, как у большого речного карпа. Но этого не могло быть, потому что рыбы, в конце концов, не могли разговаривать. А я слышал голос Полины. Под водой он звучал высоко и ясно, и я вспомнил о песнях русалок из её сказок.

– Набери воздуха! – крикнула она мне.

А затем Полина, сделав несколько быстрых движений плавниками, исчезла в бесконечной глубине.

Мы долго искали Полину. Мы ныряли, касаясь пальцами гладких кафельных плиток на дне бассейна. Пока нам хватало воздуха, мы ощупывали трещины и выступы в поиске потайных дверей или ям. Мы искали так долго, что остальные посетители пожаловались на нас. В результате смотритель бассейна свистком потребовал, чтобы мы вышли из воды, и отправил нас домой. С трудом переводя дыхание, мы пришли домой, но Полины не было и тут.

В её комнате все вещи лежали в том же порядке, как она их оставила. Но, когда мы взглянули на маленький аквариум, нам стало ясно, что Полина точно рассчитала день своего ухода. Рядом с Элвисом плавала ещё одна красивая золотая рыбка, а к стеклу была приклеена записка. Корявым почерком Полины было написано: «Золотые рыбки не любят плавать в одиночестве».

Это было так похоже на Полину: ни слова о нас! Никаких слов типа «До свидания, дети», никаких объяснений.

– Но это же невозможно! – воскликнула мама, когда застала нас вечером дома одних. – Будем надеяться, что с ней ничего не случилось!

Агентства, которое рекомендовало нам Полину в качестве помощницы по дому, больше не существовало. Заявление об исчезновении девушки, которое мама отнесла в полицию, тоже не дало положительных результатов. Мы с Иоанной знали, что никто не найдёт Полину Шушнатоволковицкову, потому что её не было в человеческом обществе. Но мы не могли объяснить маме, что наша девушка, скорее всего, вернулась назад в море – из открытого бассейна! Мама бы подумала, что мы её разыгрываем.

– Как ты думаешь, она когда-нибудь приедет нас навестить? – спросила Иоанна, когда мы однажды вечером сидели с ней перед большим аквариумом.

– Конечно! На прощание она сказала «До скорого», – ответил я. – Я только не знаю, что она подразумевала под «скорым». Кто знает, как долго живут русалки?!

Живу как марлин

Новой помощницы по хозяйству у нас больше нет. Мама считает, что мы за последнее время стали уже достаточно самостоятельными. Время от времени она просит фрау Шмидт, и та приходит к нам на несколько часов в день. И она, конечно, запрещает нам включать телевизор.

У меня теперь опять есть своя комната. Рисунки на обоях напоминают мне о Полине и о бассейне. А иногда мне даже удаётся уговорить Элвиса совершить трюк.

Иоанна повесила на стену в своей комнате карту, на которую нанесла все моря и реки. Красной линией на ней обозначен маршрут путешествия Полины из Средиземного моря до нашего города. Я с удовольствием представляю себе, что Полина сейчас живёт в южных морях, и вижу, как она, наблюдая за людьми и учась всему новому, сидит под пальмами и пьёт кокосовое молоко.

Я тоже учусь.

Во время летних каникул я каждый день ходил в бассейн. И, хотя сейчас уже сентябрь, я каждый день после обеда иду в сектор для прыжков.

Между делом я научился вполне сносно плавать, мне удаётся подолгу задерживать воздух и не дышать под водой. Посетители бассейна уже давно перестали надсмехаться надо мной. Многие меня теперь даже подзадоривают, когда я с разбега прыгаю с десятиметровой вышки. А после удачного прыжка они мне иногда аплодируют.

Даже в школе обсуждают моё новое хобби. А когда недавно Пауль во время перемены опять назвал меня надутым шаром, мальчики из моего класса больше не смеялись вместе с ним.

Иногда, когда я в бассейне после прыжка с десятиметровой вышки погружаюсь в бурлящий воздушными пузырьками водоворот и открываю глаза, мне на мгновение кажется, что я вижу тени проплывающих дельфинов.

Когда-нибудь, я знаю это точно, я смогу понять, как можно совершить путешествие в мир Полины. И тогда я навещу её!

Время от времени Пауль и его гориллы сидят на бортике бассейна, передразнивают меня и ревут:

– Давай покажи нам, как ты плюхаешься животом!

Но, положа руку на сердце, надо ли гордому марлину обращать внимание на трескотню глупых сельдей?