Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Миллион в поте лица - Шефнер Вадим Сергеевич - Страница 12


12
Изменить размер шрифта:

Костя, не вдаваясь в подробности, сообщил, что ходил туда, где разбирают на дрова баржу, но миллиона опять заработать не удалось. Потом он равнодушным голосом добавил, что прошлую ночь провел в квартире совсем один. И ничего.

– И неужели не страшно было? – спросила Нюта.

– А чего бояться!.. Конечно, из зеркала все хотела вылезти в комнату какая-то мумия, да так и не вылезла. Кота побоялась… Но от зеркал, конечно, людям нет никакой пользы. Если б я был Главковерхом, я бы приказал все зеркала расстрелять.

– А я что бы делала без зеркала? Ты, значит, обо мне совсем и не думаешь?

– Ну, тебе бы я оставил одно зеркало.

Они стояли у окованных железом, настежь распахнутых дверей ледника. Там, внутри, лежала густая темнота, оттуда тянуло холодом и запахом старой соломы. Когда-то жильцы дома держали там на льду всякие вкусные продукты. А теперь туда отводили пленных и шпионов. Сперва в дни, когда играли в войну русских и немцев, а потом – в дни, когда стали играть в красных и белых. Шпионов расстреливали у стены прачечной. Падать полагалось со второго залпа.

– Ты должен поскорее заработать миллион, – говорит Нюта. – Вчера Эрна из девятнадцатой квартиры под большим секретом сказала, что есть слух, будто деньги скоро отменят. Вместо денег каждому взрослому в трудкнижку будут ставить звериную печать. Заработал миллиард – поставят печать со слоном, заработал миллион – печать со львом, сто тысяч – печать с медведем, десять тысяч – с лисой. А кто спекулирует и лодырничает, тем будут ставить печать с крысой. Им ничего не будут выдавать. И так им и надо!.. Ты идешь завтра на огородный субботник? Вся школа там будет.

– Но завтра ведь не суббота…

– Все равно это субботник! Ты что, саботажничать хочешь?! Ты же знаешь: «Саботажник – лютый враг, до бандита – только шаг!»

– Но мне же надо зарабатывать миллион!

– Знаешь что? После субботника мы с тобой пойдем искать, кому бы помочь. Там, на Голодае, у многих людей свои огороды. Ты поможешь полоть какой-нибудь старушке, и она тебе даст миллион. Утром зайду за тобой. Не проспи!

Тут девочки на леднике запели явно со значением:

У становки у трамвая
Стоит Нюта чумовая,
У остановки у другой
Стоит Костя чумовой.

Нюта покраснела и поспешила наверх к своим подружкам.

12

В это утро Костя проснулся рано, когда тетя Аня еще спала. Он тихонько встал с постели. Ночью шел дождь, да и сейчас все небо было в тучах. В сыроватом воздухе проявлялись запахи вещей. От туалетного столика пахло старым мебельным лаком и пудрой «Леда». Из книжного шкафа сочился солоноватый запах книжной бумаги. Над потертым креслом висело невидимое облачко, – не то духи, не то нафталин. От клеенки на обеденном столе пахло чем-то вкусным, клейко-маслянистым.

Когда Костя пошел умываться, он почувствовал, что дегтярное мыло пахнет смоленой лодкой, а вода – водорослями, рекой. На берегу реки сидит мальчик с удочкой. Мальчик вдруг выуживает золотую рыбку, крючок зацепил ее за губу. «Отпусти меня!» – просит рыбка. «Пожалуйста, гражданка рыбка, – отвечает мальчик. – Ты маленькая и, наверное, невкусная». Он осторожно отцепляет ее и бросает в реку. Тогда рыбка пищит ему из воды: «Оглянись, погляди, что у тебя лежит на берегу». Мальчик смотрит на береговой песок, а там лежит красная бумажка в один миллион рублей. Чтоб ветер ее не унес, она придавлена большой плиткой шоколада. Мальчик прячет миллион и начинает есть шоколад. «Это еще не все, – говорит рыбка. – Срочно-молниеносно подай мне заявление на три желания». Мальчик вытаскивает из кармана свернутую в трубочку тетрадь, берет карандаш и пишет: «1) Пусть вернется к Нюте ее отец. 2) Пусть мой отец скорее выздоравливает. 3) Пусть тете Ане не дают больше выговоров за ошибки с нулями». Он бросает тетрадный листок в реку, тот сразу расползается, растворяется в воде, будто сахарный. «Принято к исполнению!» – кричит рыбка. И все исполняется.

Костя возвращается в комнату и тихо съедает холодную ячневую кашу. Он запивает ее холодным кофе-суррогатом, кофе этот вчера сварила тетя из горелых хлебных корок. Потом он идет в переднюю и разбирает баррикаду. На шум выходит из своей комнаты Который и помогает ему. Скоро в дверь должна постучать Нюта.

Но Нюта все не идет. Костя надевает кепи и просит дядю Мишу закрыть за ним дверь на крюк. Выйдя на площадку, он не спешит постучать в Нютину квартиру. Ему всегда немножко не по себе, когда дверь открывает Нина Сергеевна. Она добрая, но ему всегда кажется, что вдруг она задаст ему какой-то вопрос, а он не сумеет ответить. Что это за вопрос – он не знает, он знает только, что не сумеет ответить. «Досчитаю до двадцати белых тигров, – решил он. – Один белый тигр, два белых тигра…» Вот уже двадцать белых тигров толпятся на площадке, а Нюта не выходит. А вдруг она ушла без него? Он стучится в дверь.

Нюта дома. Она задержалась из-за того, что мать срочно заставила ее переодеться: ведь девочка идет работать. На ней не нарядная блузка с бабочкой и драконом, а новое серое платье с двумя карманчиками; оно перешито из мебельного чехла. На голове серая шапочка вроде панамки. Но с платьем что-то не ладится, надо его чуть-чуть ушить. Нина Сергеевна приглашает Костю в жилую комнату, а сама с Нютой идет в соседнюю, где стоит только швейная машина.

Костя садится на стул и ждет. От пианино пахнет лаком и пылью. От лиловатой шерстяной кофточки, что лежит на диване, тянет горьковатыми духами. От большого письменного стола чуть-чуть пахнет трубочным табаком, – чуть-чуть пахнет, еле-еле: это даже не запах, это только тень запаха. И откуда-то крадется ехидный дух керосина, – уж не от Костиной ли головы?.. Неужели в Петроград все-таки придут эти два эшелона из Баку? Как хорошо жилось людям во времена Нерона или хотя бы при Арамисе и Д'Артаньяне! В залах – свечи, в кухнях – огромные очаги, на которых жарили быков и баранов, – и никаких бензинов-керосинов!

На стене в светлой лакированной рамке висит большая фотография корабля. Это «Анадырь», двухтрубный транспорт водоизмещением 5500 тонн. Он пришвартован в каком-то порту к длинному пирсу. Над ним внимательно наклонился большой подъемный кран. Судно стоит высоко, оно еще не нагружено до ватерлинии. Над фотографией висят стенные часы с маятником. Маятник качается медленно, механизм слегка поскрипывает. Эти часы нехотя, лениво пережевывают время. А будильник, стоящий на пианино, работает торопливо: он жадно, быстро-быстро откусывает от времени мгновения. И еще в комнате есть одни часы. Они давно не идут. Они без всяких украшений, просто белый циферблат с двадцатью четырьмя делениями. Висят они над письменным столом. Это корабельные часы, у них недельный завод. Под ними на гвоздике висит ключ. Часы заведет Нютин отец, когда вернется из плавания.