Девятый герцог империи - Буревой Андрей - Страница 16

— На месяц-то за что? — совсем уж растерянно вопросил я, впечатленный подвигами златовласки.

— Да был там один неприятный случай с охранниками… — пожала плечами замкнувшаяся девушка. И вздохнула.

— Постой, — нахмурился я, — это ты говоришь не о том ли случае когда к тебе какие-то служивые из внешней каторжной охраны привязались?..

— Да, — кивнула Энжель, немного удивившись тому, что мне обо всем этом вообще известно.

— И за что же тогда тебя в карцер-то? За то что совершенно правильно поступила, вырубив начавших распускать руки уродов? — вознегодовал я.

— Нет, — отрицательно помотала головой златовласка, — за то что я их вырубила, начальник каторги ни словом меня не попрекнул. Сказал — так им и надо было. А меня отправил на месяц в карцер совсем за другое — за неподчинение законным требованиям охраны…

— За какое еще такое неподчинение? — растерянно воззрился я на нее.

— Ну, за то что не осталась стоять, не рыпаясь, как мне было сказано этими двоими, — мило шмыгнув носиком, доверительно сообщила мне Энжель.

«Ну эйр Матиас Риатис… Если встретимся еще когда-нибудь с тобой — точно морду тебе набью! Прямо от души!» — обозленно подумал я. И, опять погладив бедненькую Энж по плечу, сказал, утешая ее: — Ну ничего, ничего, моя хорошая, все уже позади…

Мои слова заставили воспрять духом погрузившуюся в не слишком-то радостные воспоминания златовласку. Тоска ушла с ее чела и она, чуть улыбнувшись, благодарно коснулась пальчиками моей руки.

Так как-то сам собой наш разговор и затух. И не разгорелся вновь уже по вине прислуги, притащившей нам целый огромный поднос всякой всячины — на любой вкус. Ибо все внимание голодной девушки немедля сконцентрировалось на еде… Да и я, признаться, отдал должное здешней кухне. Ну а потом и вовсе не до разговоров стало. Встретивший нас паренек подскочил, дабы уведомить о том, что уже можно посетить купальню. Куда сразу же поспешила умчаться Энжель, даже не доев утащенную с блюда на тарелочку картофельную тарталетку. Помыться, очевидно, златовласке хотелось не меньше чем поесть…

Я же никуда торопиться не стал. Сначала спокойно куриную ножку доел, вина глотнул, потом на второй этаж таверны неспешно поднялся и приготовленные нам комнаты осмотрел. В одной из них оружие бросил, да снял доспех. Сменную одежду из сумы достал. И лишь затем отправился в купальню.

Хорошенько помылся, услугами брадобрея воспользовался, в чистое переоделся… В общем, в порядок себя привел и в зал вернулся. Где, как я и надеялся, меня уже дожидались. В «Золотого Орла» заявился заинтересовавшийся моими расспросами о найме дилижанса Том… Ну да с ним мы недолго сидели — быстро сошлись в цене и ударили по рукам. Кучер, получил на руки задаток в виде золотого ролдо, клятвенно заверил, что вернется завтра поутру с дилижансом, и исчез. А я остался дожидаться все еще плескающуюся в купальне Энжель.

Спустя полчаса и пару бокалов вина, мне это дело надоело. Велев подскочившей по взмаху моей руки прислуге показать леди ее комнату, когда она накупается и туда же препроводить портного и скорняка когда они явятся, я отправился к себе. Дабы немножко отдохнуть — на кровати поваляться. А то так в сон клонит, что просто сил никаких нет…

Поспать спокойно мне, понятно, не дали. Разбудили сразу же, едва я, кажется, только сомкнул глаза. Это Энжель ко мне заглянула, дабы узнать, сколько мы еще пробудем в Коуридже, чтобы сориентировать пришедшую к ней с помощницами портниху.

С трудом оторвав голову от подушки и кое-как открыв один глаз, я ответил златовласке, что отбываем мы завтра утром. И добавил, что понимаю, что ничего достойного леди за это время не пошить даже самой проворной мастерице, но время не терпит. Потому пусть она пока закажет себе хотя бы обыкновенное дорожное платье, ну и все остальное, разумеется.

Энжель, показав кивком, что все поняла, ушла. Чтоб буквально миг спустя вернуться, разбудить меня, и смущенно спросить, сколько денег она может потратить на обновки.

— А сколько надо? — окончательно просыпаясь, спросил я.

— Да я даже не знаю… — растерялась немного Энжель. И замерла в сомнениях. Тут же впрочем, оживленно встрепенувшись, и пообещав: — Я сейчас спрошу! — умчалась прочь.

Протерев глаза, я перевернулся на спину и уставился в потолок. Принялся возвращения златовласки ждать… И пролежал так, наверное, с четверть часа, отчаянно борясь со сном. Если не больше. Так и не дождался — уснул. И был практически тотчас же разбужен…

— Тьерра Лиханна просит за свою работу целых сорок монет серебром… — чуть помявшись, сообщила растормошившая меня Энж. И выжидающе уставилась на меня.

— Тебе надо четыре золотых ролдо? — уточнил я, не сразу поняв, о чем толкует девушка. И, отчаянно зевая, полез в суму за кошелем.

— И еще мастер Нуарих желает получить полновесный золотой за сапожки… — тут же добавила златовласка, стоило мне только высыпать на ладонь немного денег.

— Хорошо, — кивнул я, отделяя пяток золотых кругляшей от их собратьев и передавая требуемую сумму своей подопечной. А когда она, сжав денежки в кулачке, ушмыгнула из моей комнаты, отчаянно зевнул, встряхнул заметно полегчавший кошель, прежде чем бросить его в суму, и задумчиво поделился с бесом: «Да, недешево выходит одеть благородную девушку…»

«А раздеть — еще дороже!» — съехидничал, оскалившись, этот паршивец, намекая понятно на что. Из-за чего у меня прямо руки зачесались чем-нибудь его огреть.

Понятно, что несмотря на всю остроту желания шмякнуть чем-нибудь тяжелым поганую нечисть, оно так и осталось несбыточной мечтой. Просто в силу нематериальности беса. Потому пришлось мне удовольствоваться лишь многообещающим взглядом в его адрес, да завалиться спать дальше.

Правда уснуть сходу не удалось. Так разбередил мне душу своим чересчур остроумным замечанием зловредный бес, что аж весь сон ушел. И, покрутившись на постели, я с нескрываемой досадой обратился к нему: «До чего же жаль, что ты обретаешься здесь не живьем… А то бы я тебе такую трепку задал!..»

«А как бы я тогда в тебя вселился, остолоп?» — фыркнул на это бес.

«Не знаю, как тебе это вообще удалось, учитывая что я не человек, — буркнул я. — Об одержимых ангелах или демонах вроде нигде не упоминается…»

«Так они это иначе называют, — просветил меня рогатый. — Не одержимостью, а наличием ментально-энергетического симбионта. — И, разважничавшись, с откровенным хвастовством заявил: — Причем не абы какого — а крайне полезного симбионта! И доступного далеко не каждому!»

Проделанный нечистью эдакий срыв покровов на некоторое время погрузил меня в ступор. Я даже не сразу и опомнился… Выпучившись на эту наглую скотину. А когда все же пришел в себя, то смерил раздувшегося — не иначе от непомерной гордыни, беса долгим взглядом и с чувством выдал: «Никакой ты не редкостный симбионт, да еще ишь ты — крайне полезный, а самый обыкновенный паразит! Откровенно зловредный!»

Ох и разобиделся на это рогатый… Не передать! Ну да оно и понятно — правду никто не любит.

Точно поругались бы мы с ним, судя по тому как он вскипел, если бы не Энжель. Опять заглянувшая ко мне.

— Кэр, они отказываются брать у меня деньги… Хотят чтобы ты сам с ними расплатился… — войдя и шмыгнув носиком сказала она. И, пояснила затем тихонечко, отчего это у мастеров возникло такое желание: — Браслетик мой заметили…

Пришлось мне подниматься и топать в комнату моей подопечной, решать возникшую проблему. Не на пустом месте возникшую, в общем-то. Опасения портнихи и скорняка вполне понятны, ведь находящееся под полной опекой лицо не имеет права распоряжаться деньгами. И если кто-нибудь возьмет их у Энжель, то я вполне могу забрать потом отданные монеты. Не взирая ни на какие договоренности между златовлаской и мастерами. И получится, что работали они забесплатно.

Быстро уладив все это дело и самолично передав плату тьерре Лиханне и тьеру Нуариху, я вернулся к себе. И завалился на постель с твердым намереньем еще малость поспать. Благо, надувшийся бес определенно не собирается мне докучать…