Райский остров - Барнет Джилл - Страница 50

Маргарет сначала опешила, не зная, как ей поступить, потом протянула ему свою, но не двинулась с места, а уставилась на то, как ее рука скрылась в его и утонула. И руки у них были удивительно разные. У него огромная, загорелая до черноты, с сильными пальцами, большой ладонью. У нее, безусловно, бледнее и тоньше. Пальцы – длинные и тонкие.

– Пошли же, Смитти.

Они побежали в воду, держась за руки, хотя волны перекатывались через них.

– Нам надо проплыть немного, затем пройти по отмели, и вскоре я покажу тебе это место.

Она кивнула, еще одна волна накрыла их.

– Устрицы, которыми ты меня угощал, были великолепны. Я ужасно их люблю.

– Да, это было заметно.

– Единственное, чего не хватало, так это немного соуса табаско.

Хэнк расхохотался.

– А что тут смешного?

Он покачал головой:

– Ты никогда мне не поверишь.

Они медленно шли по песчаному дну лагуны, волны стали выше и сильнее. Один раз Маргарет даже чуть не сбило с ног, она ухватилась за Хэнка, а он легко поднял ее перед собой, как будто она совсем ничего не весила. Это было совсем ново для нее. Обычно мужчины не носят на руках женщин, которые одного с ними роста. Маргарет вся обмирала, чувствуя его руки у себя на талии. Он находился сзади нее, и, когда их накрывала высокая волна, он поддерживал ее сзади, как нерушимая стена, а она спиной прикасалась к его широкой мускулистой груди.

Это тоже было совершенно новым для нее ощущением. А однажды волна толкнула ее так сильно и неожиданно, что колени ее подогнулись, и если бы Хэнк не подставил ногу, то она уселась бы на дно. Но через несколько минут они дошли до кораллового рифа. Хэнк взял ее за руку повыше локтя.

– Это здесь. Ты будешь нырять?

Она кивнула.

– Готова?

Она опять кивнула.

– Вдохни как можно глубже несколько раз.

Они стали дышать одновременно. Потом по его знаку сделали особенно глубокий вдох и нырнули.

Сине-зеленая вода была прозрачной как стекло. Маргарет открылся целый новый мир. Незнакомый и таинственный, он завораживал. Вокруг них резвились рыбки всех цветов радуги: желтые, красные, оранжевые, фиолетовые. На скалах и на дне – всюду виднелись красные и пурпурные анемоны, которые были сверху похожи на небольшие молитвенные коврики.

Подводные растения с розовыми, лимонными и багровыми листьями лениво покачивались в медленном токе воды. Он тянул ее еще глубже, вниз, крепко держа за руку. И пока они плыли, Хэнк указывал ей на белые, красные и даже черные кораллы, которые росли на скалах, как огромные грибы.

Маргарет и Хэнк плыли в волшебном мире, расцвеченном мириадами разноцветных рыбок, райских созданий, как ей представлялось. Невозможно было даже представить себе такое. Подводный рай походил на раскрашенный Млечный Путь. Маргарет казалось, что они попали внутрь радуги. Солнце пронизывало водную толщу, заставляя все сверкать и переливаться, как драгоценные камни.

Хэнк поднял большой палец вверх, и они поднялись на поверхность.

Не успев отдышаться, Маргарет заявила:

– Давай скорей спустимся обратно. – И уже хотела нырнуть, но он остановил ее.

– Надо передохнуть. Дыши глубже.

Было что-то гипнотическое, завораживающее в подводном мире. Маргарет понимала теперь, откуда взялся миф о сиренах. Это было восхитительно-чудесное, но простое чувство. Ее глубоко тронуло то, что она увидела, и это не имело ничего общего со здравым смыслом или любопытством. Как будто открылась какая-то маленькая дверь в иную галактику, которая была ведома только ей, Маргарет Хантингтон Смит.

Она лихорадочно дышала, ей не терпелось скорее нырнуть обратно, а Хэнк смеялся:

– Успокойся. Оно там и будет, никуда не убежит.

– Я хочу увидеть все-все. Сейчас же, Хэнк.

– А как же насчет устриц?

– Их я тоже хочу увидеть. Как там внизу великолепно! – Она заглянула ему в лицо, положила руку на грудь и прямодушно улыбнулась. – Спасибо за то, что ты взял меня с собой. Это самое красивое место из всех, которые я когда-либо видела.

Казалось, даже Хэнк подрастерял здесь свой цинизм. Он выглядел по-другому, был настроен проще и серьезнее. И он долго-долго смотрел на нее не отрываясь. В конце концов Маргарет смутилась от того, что позволила себе так расслабиться, и тут случилось самое неприятное. Хэнк все испортил: притянул ее к себе и поцеловал.

Хэнк все шел следом, когда они выбирались из воды.

– Не понимаю, чего ты так взъелась.

– И никогда не поймешь! – гневно кричала Маргарет, резко дергая головой, чтобы убрать со лба мокрые пряди. Выжав немного свой костюм, она быстро пошла прочь. – Для этого ты слишком упрямый и самоуверенный.

– Черт побери, да это был всего лишь поцелуй.

Она ничего не ответила и не остановилась.

– Проклятие! Это была только разведка.

Маргарет так резко повернулась на месте, что чуть не столкнулась с Хэнком.

– А мог бы этим не ограничиться, надо было пощупать все, что мне хотелось, ведь твой язык был у меня аж в горле, дорогуша.

– Не ври. Я это просто ненавижу.

Хэнк уже овладел собой, засмеялся и, обойдя ее, заглянул ей в лицо.

– Ну нет, милочка, не притворяйся. Вовсе нет. – Он шлепнул ее. – Не можешь ты это ненавидеть, или я ничего ни в чем не понимаю. Ты это обожаешь.

Маргарет так рванулась к нему, что свалила бы с ног, но Хэнк отпрянул и дико заржал. Ему доставило немало удовольствия ее раздражение. Хэнк ушел, но вкус его остался. Маргарет уже совсем ничего не понимала, не понимала себя. Кто она есть? Самое печальное заключалось в том, что, к ее стыду и сожалению, он оказался прав. Ей действительно понравился его поцелуй.

Всю следующую неделю Маргарет посвятила тому, чтобы изменить порядок вещей. Она научится готовить и поймет, что с ней происходит. Она поймет, почему Хэнк Уайатт так на нее действует.

Крещение огнем, иными словами.

Огня она добилась. Она сожгла три рыбины, два блюда с гагачьими яйцами, кокос (Хэнк проинформировал ее, что вряд ли найдется на земле второй человек, которому пришло бы в голову печь кокос), четыре плода хлебного дерева, много батата, юбку, запястье и три пальца.

Кроме этого, Маргарет много времени отдала наблюдениям. Она пристально следила за Хэнком и размышляла. Хэнк строил хижину, вернее, пристраивал к ней комнату, которая была якобы нужна детям на случай дождливой погоды. На самом деле он строил ее не для них, а для себя. Эта мысль пришла ему в голову после того, как Аннабель три дня подряд будила его рано утром. Сначала она довольствовалась тем, что таскала его за густые брови, хлопала в ладоши, когда он вскакивал с криком. На следующее утро малышка подползла под его гамак и била кулачками по его дну, пока Хэнк с рычанием не встал. Еше один новый день начался с рева Хэнка, которому запустили в нос бананом.

Маргарет наблюдала за тем, как он работает, как блестит его тело в лучах солнца, как он играет с Теодором, даже с Лидией. Ему прекрасно удавалось вовлекать детей и в игру, и в работу.

Однажды утром, когда Маргарет тушила их очередной горящий завтрак пригоршнями песка, к ней подбежала радостная Лидия. Ее русые волосы были аккуратно заплетены в две ровненькие косы. Вечером того же дня, после бурного купания и катания на волнах, Хэнк у нее на глазах снова причесал девочку. Но добил ее окончательно звонкий поцелуй в щеку, которым Лидия одарила Хэнка, ужасно гордясь своей прической. Маргарет даже отвернулась, чтобы потихоньку сморгнуть слезу умиления.

Хэнк очень хорошо относился и к Аннабель, часто таскал ее на плечах, чтобы крошка могла дотянуться до веток деревьев и иногда сорвать листочек. Он показывал ей птиц и насекомых. Аннабель с детским, наивным восторгом наблюдала за тем, как колибри перелетают с цветка на цветок. Часто Маргарет бывала смущена, когда Хэнк и сам пристально следил за ней взглядом, как будто он знал что-то, что ей не было известно. Вместо ответов перед ней вставали только вопросы. Внимание Маргарет, например, всегда привлекала его походка. Почему? Никогда прежде она даже не замечала, как ходят мужчины. Почему она часто по утрам пробиралась за ним на пляж и смотрела, как он плавает? Зачем она это делала, ведь потом комок подступал к горлу и она прямо не знала, куда себя девать.