Темнее дня - Шеффилд Чарльз - Страница 3

— Я знаю. Дай мне об этом подумать. Пожалуй, мы сможем это после семейного совета обсудить. — Алекс понимал, что тем самым он обрекает себя на еще одно нежеланное занятие, но это был наилегчайший способ избежать спора, в котором он победить не мог.

— Между прочим, Алекс, я за тем и позвонила, чтобы убедиться, что ты там будешь. И еще об одном деле не забывай. Я смогу распорядиться, как только ты будешь готов.

— Не забуду. — Алекс внимательно изучал изображение своей матери, пытаясь разглядеть незримое. — Я постоянно об этом думаю.

— Хорошо. Об этом мы тоже поговорим. Значит, завтра. В четыре.

— Да, матушка.

Лена Лигон кивнула.

— Постарайся не опоздать, как с тобой обычно бывает. — К облегчению Алекса она исчезла с дисплея. Он взглянул на главную имитацию, где половина переменных уже ушла на зашкал. Чушь собачья. Алекс коснулся пульта, желая остановить прогон, и в тот же самый миг услышал, как дверь у него за спиной открывается.

Это была Кейт — даже не стоило оборачиваться. Алекс почуял запах ее духов, всегда наводивших его на мысли о лимонах и апельсинах.

— Есть у тебя минутка? — спросила она.

— Прогон модели...

— ...сплошной мусор. — Кейт взяла его за руку. — Я за ним следила. Вставай, дорогуша, пойдем ко мне в кабинет.

— Я должен изменить параметры и прогнать еще один вариант.

— Это может подождать. Лично я думаю, что мы вполне могли бы весь оставшийся день отдохнуть. — Кейт повела Алекса по узкому, темному коридору. — Если Невод будет функционировать, как это афишируется, завтра все переменится.

— Результаты прогонов не могут быть лучше моделей. А их Невод никак не изменит.

— Прогоны также не могут быть лучше вводов. Невод охватит все банки данных Солнечной системы независимо от того, где они находятся. В настоящий момент нам отчаянно не хватает данных Пояса. Как думаешь, быть может, именно это и есть недостающий ингредиент?

Они добрались до кабинета Кейт. Он был вдвое больше кабинета Алекса и в той же мере загроможден, в какой его был пуст. На почетном месте в центре одной стены, куда Кейт могла взглянуть всякий раз, как отрывалась от работы, висел квадратик ткани с ручной вышивкой. Внутри затейливого цветочного бордюра можно было прочесть слова: «Предсказывать сложно. Особенно будущее».

Алекс осел в кресло напротив Кейт, принял от нее стакан фирменной газировки и внезапно спросил:

— О чем ты хочешь поговорить?

— О тебе. Как ты себя чувствуешь?

— Отлично.

— Ложь Номер Один. Всякий раз, как ты видишься с твоей матушкой или еще с кем-то из твоих ближайших родственников, ты потом часами не можешь с мыслями собраться. Порой даже целыми днями.

— Тогда почему ты настаивала, чтобы я с ней поговорил?

— Допустим, я оставила бы ее на потом. Был бы ты способен нормально работать или без конца бы дергался, пока бы она до тебя не добралась?

Алекс ничего не сказал, и Кейт продолжила:

— Между прочим, твоя матушка только что предложила тебе то, за что большинство местных работников жизнь бы отдало.

— Ты подслушивала! Личной разговор!

— Очень может быть. Впрочем, большую часть этого разговора я и так знала. В любом случае, ты разговаривал в рабочие часы, и я могла воспользоваться своим правом. Но давай не отклоняться от темы. Лично мне требуется себе на жизнь зарабатывать. Я должна работать, должна мириться с бюрократическим маразмом. Я даже сама частично этот маразм генерирую, хотя стараюсь себя сдерживать. Но для тебя все по-иному. Ты можешь хоть завтра уйти. У тебя есть свобода работать, над чем тебе хочется, когда хочется и где хочется. И никто вроде меня не будет тебя там отчетами доставать.

— Ты не понимаешь.

— Вероятно, не понимаю. Но очень хотела бы. Я здесь сравнительно недавно, а ты уже больше трех лет проработал. Почему ты все-таки остаешься?

— Причина у тебя вон там на стенке висит. — Алекс указал на ткань с ручной вышивкой. — Я согласен с Нильсом Бором. Предсказывать сложно. Что случится в ближайшие десять лет или в ближайшие пятьдесят? Мы не знаем. Я просто склонен думать, что это самый важный вопрос в Солнечной системе.

— Полностью с тобой согласна. И, пожалуй, самый тяжелый.

Больше Кейт ничего не сказала, терпеливо ожидая, пока Алекс от души глотнет газировки, с трудом ее проглотит и выпалит:

— Модели, которые использовались, когда я сюда прибыл, ни к черту не годились. Они даже прошлого предсказать не могли. Их без конца прогоняли все те годы, что вели к Великой войне, но они так и не увидели ее наступления, пока линия обороны Армагеддон не оказалась прорвана и Оберт-Сити не был разрушен, но тогда уже было слишком поздно.

— А как насчет твоих моделей?

— Ты видела сегодняшний прогон. И правильно сказала, что это сплошной мусор.

— Но разве это не проблема вводов и компьютерных ограничений? Ты разработал модели, которые должны прогоняться с десятью с лишним миллиардами Факсов. Этого должно быть достаточно, чтобы включить в рассмотрение каждого отдельного индивида в Солнечной системе, даже если ты даешь предсказанию прогоняться на целое столетие вперед. Ты всегда вынужден был ассоциировать до миллиона или даже меньше. Что ты думаешь о самих моделях?

— Они очень хорошие.

— Пожалуй, следует назвать это Ложью Номер Два. Я неспособна судить о том, что ты делаешь, но прежде чем заступить на эту должность, я поговорила с людьми, чьим мнением я дорожу. Обожаю скромных мужчин, но скажи мне откровенно. Разве ты не создал совершенно новую теоретическую базу для предсказательного моделирования?

— Думаю, создал. — Алекс чувствовал, как комок у него внутри начинает растворяться, но не мог разобрать, было это из-за чего-то такого в выпивке или в Кейт Лонакер. — По крайней мере, раньше на это, кажется, никто не наталкивался.

— Именно так мне и сказали. Послушай, Алекс, ты уже должен был понять, что в технике я мало что смыслю. Я смотрела твои отчеты и ни черта собачьего не смогла из них извлечь. Можешь ты описать свои модели исключительно односложными словами — так, чтобы я поняла?

— Сомневаюсь. Если только у тебя нескольких лишних часов не найдется.

— Не найдется. Но твои модели все-таки предсказали Великую войну?

— Вроде как. Когда я прогонял их от 2030 года и дальше, они достигли сингулярности в году 2067. Год как раз тот самый, но, понятное дело, невозможно обрабатывать временную линию дальше ее сингулярности. Так что итогов войны никак было не узнать.

— Ты предсказал катаклизм. Для меня этого более чем достаточно. Давай продолжим. Я попросила тебя говорить откровенно, и теперь моя очередь сделать то же самое. В самом верху списка моих забот есть три главных пункта. Во-первых, я тревожусь, что ты примешь предложение твоей матушки и организуешь собственный лабораторный комплекс.

— Ни под каким соусом.

— Но почему? И не говори мне, что твоя матушка тебе на нервы действует.

— Она мне действительно на нервы действует, но это к делу не относится. — Алекс немного помолчал. — Ты сказала, что любишь скромных мужчин. А это должно прозвучать совсем иначе.

— Я не сказала, что не люблю нескромных мужчин. Я их определенно немало встречала. Продолжай.

— Ладно. Мои модели могут выдавать мусор, но любая другая долгосрочная предсказательная модель, какую я когда-либо видел, сама по себе мусор. Мои модели по крайней мере имеют потенциал сработать как надо. Ты говоришь, что не понимаешь, что я делаю, но тебе этого в определенном смысле и не требуется. Потому что если ты одобряешь мои результаты, они идут дальше по цепочке. Если повезет, они таким образом смогут добраться до той точки, в которой эти результаты приведут к необходимым действиям.

— Надеюсь, что приведут. Иначе нам обоим не было бы никакого смысла здесь работать.

— Теперь предположим, что я отсюда отчаливаю и делаю то, что предлагает моя матушка. Я получаю массу исследовательских фондов — «Лигон-Индустрия» огромна, и она целиком в руках семьи. В моем распоряжении оказываются самые обширные средства.