Аналогичный мир - 3 (СИ) - Зубачева Татьяна Николаевна - Страница 9

— Слушай, а вправду, ты чего в обед в столовую не пошёл? — спросил Эркина на обратном пути Колька.

Спросил так, что Эркин честно ответил:

— Я не знал про столовую.

— А-а, — протянул Колька. — А Ряха трепал, что ты из принципа. Дескать, компанией брезгаешь, его прогнал…

Это так удивило Эркина, что он переспросил:

— Я прогнал Ряху?!

— Ну да.

Колька смотрел открыто, без подвоха, и явно ожидая ответа, но ответил вместо Эркина Саныч.

— Про тебя Ряха тоже интересно рассказывает.

Колька заметно смутился, а Геныч коротко хрипло рассмеялся.

И они взялись за следующий контейнер. Саныч шёл впереди, таща серую в рост человека металлическую коробку за неудобную переднюю ручку и коротко командуя им:

— Пошёл… стопори… вправо… пошёл…

И они втроём то толкали эту махину, то повисали на ней, стараясь замедлить, затормозить или повернуть. А уж на платформу затащить… сдохнешь.

— Давайте, мужики, — появился вдруг бригадир. — На вторую смену их нельзя оставлять.

— Давай ещё четверых, — ответил Саныч.

— Откуда я их возьму?! — рявкнул Медведев. — Все при деле!

— И Ряха? — удивился Колька.

И заржал. Засмеялись и остальные.

— Кто освободится, подошлю, — пообещал Медведев, исчезая.

Эркин окончательно убедился, что бригадир здесь не так сам ворочает, как остальных расставляет. Ну, это не его проблема. Его вон стоит, серая, с красными цифрами и буквами на боку. И видно, в них всё дело, потому что Саныч берёт контейнеры не подряд, а с выбором. Но спрашивать ни о чём не стал, молча ожидая, на какой нму укажут. Ага, вон тот, дальний. Ладно, надо ему дорогу освободить, если сдвинуть эти два… а если… если их сейчас перетасовать по-нужному, чтобы потом сразу брать…

— Саныч, — решил рискнуть Эркин, — а после этого какой будет?

— Это тебе зачем? — спросил Геныч.

А Колька засмеялся:

— Наперёд думаешь?

Но Саныч смотрел молча и внимательно, Эркин понял, что надо объяснить.

— Если их сразу по-нужному расставить, потом просто скатывать будем.

— Соображаешь, — кивнул Саныч. — Берёмся, мужики. Этот… теперь тот… на стопор поставь, а то укатится… так… вон тот теперь…

К концу перестановки Эркин приспособился выбивать и вставлять стопор ударом сапога. Саныч только буркнул:

— Полегче. Штырь погнёшь.

Эркин кивнул. Ну вот, расстановка закончена. Можно тащить первый.

— Отчаливай! — весело скомандовал Колька. — Полный вперёд!

И Эркин улыбнулся.

Когда они волокли последний контейнер, прозвенел звонок. Эркин ещё в Джексонвилле на станции привык, что постоянно что-то звенит, гудит, лязгает и громыхает, и потому не обратил звонок внимания, но остальные заметили.

— Во! Управились! — радостно заорал Колька.

— Не кажи гоп, — осадил его Саныч. — Стопори, яма… теперь вправо возьми… на подъём… пошёл…

Они втащили контейнер на платформу и закрепили его.

— Вот теперь всё, — удовлетворённо сказал Саныч.

Геныч стащил рукавицы и закурил.

— Всё, свалили.

Эркин огляделся. По всему двору с весёлым, уже нерабочим гомоном тянулись люди. Что, смена закончилась? Он посмотрел на часы. Три ноль семь.

— Всё, мужики, по домам айда, — Геныч спрыгнул с платформы.

Эркин перевёл дыхание. Да, так, похоже, и есть — конец смене. Он, как все, спрыгнул вниз, снял и засунул в карманы верхние рукавицы и пошёл следом за Санычем и остальными. По дороге рискнул спросить:

— Завтра… как сегодня?

— Ну да, — охотно ответил Колька. — Смена с семи. А что делать, укажут.

Эркин удовлетворённо кивнул. Больше ему ничего и не нужно. А встретившийся Медведев бросил ему на ходу:

— Завтра с семи, не опаздывай.

Эркин ждал, что ему про прописку скажут, но бригадира окликнули, а Саныч с остальными уже ушёл. Во двор входила вторая смена. «Ну, значит, завтра прописка», — решил Эркин, направляясь к выходу. Вот она, та самая, забранная деревянной решёткой дверь, через которую он входил утром. Где вход, там и выход. Нормально. Эркин потянул дверь на себя и вошёл в коридор. Так, теперь… туда, правильно, этот плакат он видел. Коридор был пустынен, на стенах были ещё какие-то надписи, но Эркин полагал, что это всё не для него.

— Эй, вождь! — окликнули его сзади.

Эркин узнал голос Ряхи и остановился, обернулся через плечо. Ряха, уже без куртки, и потому особенно щуплый и какой-то… дохлый, улыбаясь, подошёл к нему.

— Что ж ты, день отработал, мы тебя, понимаешь, приняли, ты теперь поставить нам должон.

Эркин кивнул и полез за бумажником. В бегающих глазах и кривой улыбке Ряхи о чувствовал какой-то подвох, но, не зная здешних порядков, ничего не мог сделать.

— Сколько?

Ряха быстро облизал бледные тонкие губы.

— Ну, по бутылке каждому, да бригадиру две, ему положено, это… двенадцать бутылок, значитца, да закусь какая-никакая…

Эркин свёл брови, считая. Двенадцать бутылок по три сорок семь — это… это чуть больше сорока, да ещё…

— Пятьдесят рублей хватит?

У Ряхи судорожно дёрнулся кадык.

— А… ага!

Эркин достал деньги. И снова ему не понравилась жадность, с которой Ряха выхватил у него деньги. «Зря они шакала на таком деле держат», — подумал он. А Ряха, скатав купюру в трубочку, засунул её куда-то за пояс штанов и зачастил:

— Ну, и ладненько, ну, и иди себе с богом, значит, не беспокойся, улажу всё, комар носа не подточит, домой ступай, наломался, небось, отдыхай…

Эркин пожал плечами, убрал бумажник и пошёл к выходу. Показалось ему или и впрямь Ряха тихо хихикнул ему вслед? А ну его! Вон уже окошко табельное. Какой номер-то у него?

Но, к его удивлению, круглолицая женщина в чёрной форме с синими нашивками на воротнике сама подала ему жетон — Эркин узнал его по зазубринке у верхнего отверстия — и рассмеялась его удивлению.

— А мы вас всех знаем. Работа такая. Ты у Медведева, что ли?

— Да, — кивнул Эркин.

— Ну, с почином тебя, счастливо отдыхать. До свиданья.

— До свиданья, — ответно улыбнулся Эркин.

И на внешней проходной мужчина в такой же форме, посмотрев на его пропуск, пожелал ему отдыха и попрощался.

На улице Эркин, проверяя себя, посмотрел на часы. Три пятнадцать. И светло. День ещё. Что ж, если и дальше так пойдёт, то у него полдня на подработку есть. Тоже неплохо. Но и порядки здесь…! Прописка за глаза и дорогая какая. Бутылка каждому. С ума сойти. Хорошо, деньги с собой были. Ну, ладно, это он свалил. Завтра уже будет нормально.

Усталость словно отпустила его, и он шагал широко, свободно, с интересом поглядывая по сторонам. В общем, он был доволен. Работа оказалась тяжёлой, но не сложной, не слишком сложной. Завтра, конечно, куда поставят, но с Санычем работать можно, и с Колькой, и Геныч — нормальный мужик. Ряха вот только… Ну что ему Ряха? Ну, придётся за себя и за Ряху, если опять окажутся в паре, работать, ну так что? Переживёт. И раньше такое бывало, и в имении, и в Паласах… Это всё пустяки. А вот денег у его не осталось, а он хотел по дороге домой купить чего-нибудь. Но и это ладно, Женя поймёт. Прописка же. Зато теперь он чист. Нет, всё хорошо, всё нормально.

Обшаривая на всякий случай карманы — вдруг мелочь завалялась — он нашёл свёрток с бутербродами и усмехнулся. Вот и гостинец домой. Так и не съел. А есть здорово хочется. Прямо хоть доставай и на ходу жуй. Ну, да ладно, перетерпим, вон уже… «Корабль» появился. И снег здесь белый, чистый. А вон и магазинчик…

Эркин шёл, подняв голову и обшаривая взглядом окна. Вроде, вон те его, или нет… Да нет, чего искать, уже крыльцо перед ним. Он взбежал по широким низким ступеням и толкнул дверь. Потопал в тамбуре, оббивая снег с сапог, и открыл следующую дверь. На лестнице уже свет горит. Внутренняя дверь. Доставая на ходу ключи, подошёл к своей двери и удивлённо заморгал. Утром этого не было — он помнит. Перед дверью лежал маленький яркий коврик в красную и зелёную клетку. Проверяя себя, посмотрел на чёрный кругляш с белыми цифрами. Номер правильный. Так это что, Женя купить успела? Он осторожно встал на коврик, вытер ноги и открыл своим ключом верхний замок. Попробовал нижний. Открыт. Значит, Женя дома. Он толкнул дверь и вошёл. В неожиданно тёмную после залитого светом коридора, но уже пахнущую жилым теплом прихожую. Захлопнул за собой дверь.