Аналогичный мир - 3 (СИ) - Зубачева Татьяна Николаевна - Страница 105

Эркин больше помалкивал, внимательно слушая и отделываясь односложными ответами, но когда речь зашла о «беженском новоселье» — это очень заинтересовало Бурлакова, — он тоже разговорился. Тут как раз закипел чайник, и все пошли на кухню пить чай. Женя мгновенно — как умела, по мнению Эркина, только она — накрыла на стол. Хорошие бутерброды, чай, сахар, нарезанный кружками лимон, варенье, подаренный торт… За чаем продолжался тот же очень приятный разговор. Женя видела, что Эркин оттаял — «ёжик убрал колючки» — и, тихо радуясь этому, только следила за Алисой. Но и Алиса старалась изо всех сил.

— Очень рад, что у вас так хорошо всё сложилось.

— Да, — Эркин улыбнулся, — спасибо, всё хорошо. Я даже не думал, что так будет. Так хорошо. Мы, когда уехать решили, то об одном думали… ну, жильё, ну, работа, это всё найдём, устроимся, лишь бы от своры, — последнее слово он сказал по-английски, — уйти.

— Своры? — переспросил Бурлаков.

— Да, — кивнул Эркин. — Это они потом, в Хэллоуин, всё и устроили.

— Понятно, — кивнул Бурлаков.

Неужели вот сейчас, так просто, так естественно разговор перейдёт на то, самое важное.

Вспомнив Хэллоуин, Эркин невольно помрачнел, но на мгновение, скользнула по лицу тень и нет её. И вдруг неожиданно, внимательно глядя на Бурлакова, спросил:

— Вы… вы ведь пришли не просто так, вам что-то нужно, так?

— Эркин! — не выдержала Женя.

Эркин мгновенно опустил глаза, чуть заметно шевельнул плечом, будто хотел втянуть голову, спрятать её, но повторил:

— Ведь так?

Бурлаков вздохнул.

— Вы правы. Я хотел спросить вас… о вашем брате.

— Он погиб, — Эркин говорил, не поднимая глаз. — Зачем он вам?

— Он сказал, чтоб я шла, а он меня догонит, — вдруг подала голос Алиса. — И не догнал.

Женя положила ей ещё кусок торта, с кремовой розой, и Алиса занялась им.

Эркин с явным усилием поднял глаза, и Бурлаков увидел в них боль. Живую. Как от удара.

— Зачем он вам? — повторил Эркин.

— Я… я, разумеется, отвечу вам, но сначала… я хочу попросить вас посмотреть фотографии.

— У вас его фотка есть?! — обрадовался Эркин.

Он уже прикидывал, что может предложить за неё, ну, хоть за копию, но Бурлаков покачал головой.

— Нет, его фотографии нет, это другие люди, но посмотрите… может, найдутся… похожие.

Эркин пожал плечами.

— Давайте, — и успокаивающе улыбнулся Жене и Алисе. — Интересно.

Бурлаков перевёл дыхание. Он отлично понимал, что согласился Эркин только из вежливости, но большего ему и не нужно. Из внутреннего кармана пиджака он достал и разложил прямо на столе, среди чашек и тарелок фотографии. Многие из них были старыми, пожелтевшими, со следами клея, с написанными прямо поверх изображения номерами и латинскими буквами.

Эркин рассматривал их, брал по одной, откладывал, снова брал. Бурлаков молча маленькими глотками пил чай и следил, как Женя, а за ней и Алиса присоединились к Эркину. Потом Женя и Эркин заспорили об одной из фотографий.

— Он…

— Нет, не похож…

— Посмотри, взгляд такой же…

— Нет, но это же…

— Ну и что, но похоже.

В споре победила Женя, доказав, что неважно, женская или мужская фотография, раз похожи, значит, похожи.

— Вот, — наконец улыбнулся Эркин, пододвигая к Бурлакову две стопки карточек. — Вот эти похожи на Андрея.

— Спасибо, — Бурлаков сглотнул, справляясь с голосом и повторил: — Спасибо.

— Пожалуйста, — пожал плечами Эркин и уже не равнодушно-вежливо, а с явным интересом спросил: — А зачем вам это?

Бурлаков кивнул, соглашаясь ответить, но Женя встала.

— Игорь Александрович, у вас чай совсем остыл, давайте, я вам свежего налью.

Бурлаков благодарно улыбнулся.

— Спасибо.

Эркин молча покачал головой, отказываясь. Он видел волнение Бурлакова и, не понимая его причины, нервничал. Да и дневные события… Что этот майор, охранюга чёртова, наплёл про него? Ведь когда не знаешь, чего на тебя навесили, и не отбрыкаешься.

Бурлаков глотнул чаю, глубоко вздохнул и заговорил очень спокойно, даже будто равнодушно.

— Сначала я назову вам тех, кто изображён на этих фотографиях, — он взял маленькую, отобранную Эркином и Женей пачку. — Это я сам, двадцать, нет, тридцать лет назад, студент. Это тоже я, на раскопках, на археологической практике. Это моя жена, её сфотографировали уже в тюрьме. Это брат моей жены. Это тоже он, и это тоже. А это, — он как-то странно улыбнулся, — Это мой дед. Ну вот. У меня… была семья. Жена, дети. Трое. Две девочки и мальчик. Их всех арестовали, когда я был на нелегальном положении. Жену и дочек убили, а сына отправили в лагерь. Сейчас бы ему было двадцать лет…

Глаза Жени медленно расширялись, Эркин разглядывая, напряжённо сведя брови, выложенные Бурлаковым фотографии. Всё сходилось. И всё так страшно, обидно и нелепо. Ведь… ведь что бы чуть пораньше, до Хэллоуина… Алиса давно забыла про свой торт и молча следила за взрослыми.

— Это… — наконец выдохнула Женя, — это значит, что Андрей… — она не договорила.

— Да, — понял её Бурлаков. — Да, получается, что мой сын, Сергей Игоревич Бурлаков и… Андрей Мороз — один и тот же человек.

— Но, — Женя посмотрела на Эркина, — но, Эркин…

Эркин медленно, как преодолевая что-то, как поднимая на себе невидимый груз, встал и пошёл к двери. Остановился, ухватившись растопыренными пальцами за дверной косяк, полуобернулся.

— Да, всё так, — у него задрожали губы, но он справился с собой. — Андрей ничего об отце не говорил, — и на хриплом клокочущем выдохе: — Ему мать не велела.

И вышел, плотно прикрыв за собой дверь.

Женя смотрела, как Бурлаков собирает разложенные по столу фотографии, рассматривая их так, будто тоже видит впервые. Всё это было слишком невероятно.

Вернулся Эркин с влажно блестящим, будто он только что умылся, лицом и сел к столу. Улыбнулся Алисе и Жене. Женя как-то очень незаметно встала и увела Алису умываться.

— Вы не верите мне? — тихо спросил Бурлаков.

— Нет, — Эркин говорил спокойно. — Почему не верю? Верю. Только… только это уже ничего не изменит. Андрея нет. И кем он был… он был моим братом. Погиб, спасая Алису. Что ещё?

Бурлаков кивнул.

— Я понимаю.

— Нет, — тихо, но резко перебил его Эркин. — Андрей… он не помнил ничего, что было до лагеря. Так… обрывки. Он никогда не говорил, чтобы его звали по-другому. Только Андрей. Я… я не знаю, как так получилось. Может, всё так и есть. И… и вы — отец Андрея, я не спорю, нет, но… Я не знаю, как это объяснить, — он запнулся, потёр лицо ладонями и встал. — Налить вам ещё чаю?

Бурлаков покачал головой.

— Спасибо, у меня есть. Я понимаю вас, Эркин, поймите и вы.

Эркин кивнул, зачем-то пощупал стоящий на плите чайник и вернулся к столу.

— Да, всё так.

В кухню заглянула Женя, держа за руку Алису. Алиса была уже в ночной рубашке.

— Спокойной ночи, — вежливо сказала она Бурлакову и посмотрела на Эркина. — Эрик, а ты придёшь?

— Приду, — улыбнулся Эркин.

— Спокойной ночи, — улыбнулся и Бурлаков.

Женя увела Алису. Эркин встал и решительно зажёг огонь под чайником. Очень быстро и ловко навёл на столе порядок, чтобы стол смотрелся как не в конце чаепития, а в начале. Улыбнулся Бурлакову.

— Я сейчас.

И вышел. Бурлаков кивнул ему вслед. Да, всё правильно, им нужно уложить спать девочку. Беленькую, синеглазую, чем-то неуловимо похожую на Анечку. Милочка была шалунья, хохотушка, а Анечка — серьёзная, с философским складом ума… «Прекрати! — оборвал он сам себя — Это уж ни в какие ворота не лезет, годы посчитай, Анечка старше Серёжи».

В кухню вошла Женя, старательно улыбнулась.

— Сейчас ещё чаю попьём.

— Да, спасибо, — Бурлаков так же, почти естественно улыбнулся ей. — Какая хорошая у вас девочка.

— Спасибо, — просияла Женя и обернулась к двери. — Спит?

— Да, — в кухню вошёл Эркин и сел к столу. — Я посидел с ней, — и уже обращаясь к Бурлакову: — Она кричала во сне. После Хэллоуина. Потом прошло.