Аналогичный мир - 2 (СИ) - Зубачева Татьяна Николаевна - Страница 139

— А почему вы решили, что его расстреляют? — удивился Михаил Аркадьевич. — Есть такое понятие. Самооборона. Если установят, что он только защищался, то его отпустят.

Крис смотрел на него с такой надеждой, что Михаил Аркадьевич невольно улыбнулся.

— Да-да, это так. Можете мне верить.

— А… кто это будет устанавливать?

— Следователь.

— Ну, — сразу погас Крис. — Этот не отпустит. Он, если бы мы вокруг не стояли, так здесь же и шлёпнул его.

— За что?!

— Не знаю, сэр. Только он зло на парня держит. Увёз, а куда… в Овраг наверное.

— Ну, не думаю, — задумчиво сказал Михаил Аркадьевич. — Давайте ещё поговорим об этом парне. Чтобы ему помочь, мне надо знать о нём как можно больше. Иначе как я его найду?

— Понятно, — кивнул Крис. — Он индеец, с номером, как все мы, шрам на щеке, — нахмурился, припоминая, — на правой. Ещё что…

— А имя, фамилия… Есть они?

— Фамилия… это у доктора Юры наверное записано. Да, он говорил. Мороз.

— Мороз? — удивился Михаил Аркадьевич. — Это же русская фамилия.

— А у него и жена русская, — улыбнулся Крис. — И брат.

— Удивительно! Они, что же, из угнанных?

— Про жену не знаю, а про брата он говорил, что тот лагерник.

— Совсем интересно!

— Да, мы тоже не поверили, но он сказал, что видел его номер.

— Поподробнее можно?

Михаил Аркадьевич попросил так жалобно, что Крис невольно улыбнулся.

— Что знаю, расскажу.

Уже около полуночи дверь номера открылась. Гольцев с порога быстро одним взглядом охватил стандартный гостиничный люкс, бутылку коньяка и три рюмки на столе и двух приветливо улыбающихся ковбоев, встававших ему навстречу.

— Привет, — улыбнулся Гольцев, проходя к столу. Вытащил из кармана и поставил на стол бутылку водки.

Быстрый обмен рукопожатиями. Фредди подошёл к двери и открыл её. Коридорный вкатил в номер двухэтажный столик и стал накрывать. Гольцев не смог не оценить: минуту назад коридор был пустынен. Накрыв на стол, коридорный пожелал приятного аппетита и исчез. И, поглядев в настороженные глаза радушно улыбающегося Джонатана, Гольцев решил созорничать.

— Мы что, шить собрались?

Джонатан и Фредди быстро переглянулись, и Фредди осторожно, словно пробуя, угадает ли, в чём суть шутки, ответил:

— А в чём проблема?

— Да не пойму, напёрстки зачем на столе? — невинным тоном ответил Гольцев.

Джонатан облегчённо рассмеялся и подошёл к бару. Достал и поставил на стол высокие стаканы с толстым дном.

— Я с работы, — предупредил Гольцев. — Так что, кто как хочет.

— Без проблем, — кивнул Фредди.

Какое-то время ели молча. Джонатан разглядывал жёсткое замкнутое лицо русского. Хотя… это просто усталость. И огромное напряжение, в котором тот живёт. И рассматривая, натыкался на такой же внимательный, но без недоброжелательности взгляд. Потом несколько несущественных замечаний о еде, о выпивке… У русского помягчело лицо, улыбка стала естественной.

— Тяжело пришлось, — очень просто сказал, не спросил Фредди.

Гольцев усмехнулся.

— На войне легко не бывает. А это всё ещё война. Ещё что узнали о парнях?

— Да всё то же. Эндрю убит.

— Точно?

— К сожалению, да.

— Видели труп? Опознали?

— Шесть головешек и которая из них? Ты что, Алекс?

Гольцев кивнул.

— Понятно. А Эркин, значит, арестован, так?

— Да, — Джонатан почувствовал, что можно и надо говорить в открытую. — Что можно для него сделать?

— А чего вы хотите? — улыбнулся Гольцев.

— Ничего сверх, — быстро ответил Джонатан. — Перевода из военной тюрьмы в обычную.

— И применить статью о необходимой обороне, — сказал Фредди.

Гольцев кивнул.

— Понятно. Вытащить его из тюрьмы под любым предлогом. А потом?

— Не под любым, Алекс. Побега, — Джонатан усмехнулся, — мы ему устраивать не будем.

— Незачем?

— Да, — твёрдо ответил Фредди. — Жизнь нелегала слишком тяжела, парень не заслужил этого.

— Согласен, — кивнул Гольцев. — Ладно. Не играем, так? — они молча кивнули. — Пока ему ничего не грозит.

— Пока? — переспросил Джонатан.

— Пока он, как все. Здесь, в Джексонвилле, было задержано, — Гольцев выделил голосом последнее слово, Джонатан и Фредди одновременно понимающе кивнули, — свыше сорока человек цветных. Они защищали Цветной квартал от самообороны, или, как они её называют, своры. А по сути, это остатки СБ и Белой Смерти.

— Бобби связался с этим…?! — изумился Джонатан.

— Он что…? — Фредди забористо выругался по-ковбойски.

— Стоп! — остановил его Гольцев. — К этому вернёмся. Сначала Эркин. То, о чём вы просите, переведёт его в другую категорию. Ваши хлопоты автоматически включат выяснение, кто и почему хлопочет. Парня пристегнут к вашей… Системе, так? И начнут мотать.

— Достаточно, — кивнул Джонатан, — это понятно.

— Исчезнем, — кивнул и Фредди. — Но у него была семья. Жена и дочь. Он их сможет найти?

— Невозможного нет, — Гольцев усмехнулся. — И скорее всего, ему скажут то, что не сказали вам.

— Резонно, — кивнул Джонатан.

— Чем мы можем помочь, Алекс? — спросил Фредди.

Их глаза встретились, и Гольцев медленно кивнул.

— Спасибо. Расскажете мне кое-что?

— О кое-ком или кое-чём? — усмехнулся Фредди.

— И то, и другое, и третье.

— Три — хорошее число, — хмыкнул Фредди.

— Спрашивай, — согласился Джонатан.

— О парнях расскажете?

— А что о них говорить? — пожал плечами Фредди. — Хорошие парни, трудяги. Ни в чём, — он насмешливо хмыкнул: — предосудительном не замечены.

— Я их помню, — кивнул Гольцев. — И потом… слышал о них.

— Спрашивай, Алекс. Уговорились же. Хочешь знать, кто они?

— Кем они были, — поправил его Гольцев. — Ну, Эркин был рабом, я знаю, а второй?

— Эндрю? — у Фредди еле заметно дрогнули губы. — Он был лагерником, Алекс.

— В это трудно поверить.

Фредди пожал плечами.

— Эндрю уже всё равно, а чтоб Эркина за него не мотали… Могу рассказать, что знаю.

— Ты его номер видел? — тихо спросил Гольцев.

— Да, — твёрдо ответил Фредди, а Джонатан молча покачал головой.

— За что он попал в лагерь, не говорил?

— Нет. Понимаешь, Алекс, они специально ничего не рассказывали. Так, обмолвки. И, — Фредди задумчиво покатал в ладонях рюмку с коньяком. — Чего не сказано, того не знаешь. Догадываться я мог, но… догадки — не знание.

— Понятно, — кивнул Гольцев. — Как вы на них вышли?

— Случайно, — усмехнулся Джонатан. — Нужны были пастухи. Откормочная пастьба с перегоном. Здесь были случайно. Случайно наняли именно их.

— И такие хорошие пастухи оказались? — насмешливо сощурил глаза Гольцев.

Джонатан ответно улыбнулся.

— Они старались. Очень старались.

— Хорошо. Но за работу им заплатили, и хорошо заплатили, так? — Джонатан и Фредди кивнули. — И когда вы узнали, что начался поворот, то набиваете грузовик оружием и рвёте через весь штат спасать старательных пастухов. Нестыковка.

— Я привык платить долги, — твёрдо, даже резко ответил Фредди.

— Долги? Ротбус требовал с вас шестьсот восемьдесят тысяч, сколько у вас на самом деле, вы сами знаете, и пастухи у вас в кредиторах?

— Алекс! Есть долги и помимо денег. Я им должен жизнь. Понял?

— И я, — кивнул Джонатан.

— За жизнь надо платить, — задумчиво согласился Гольцев, явно вспомнив что-то своё. — А почему вы не оставили их в имении?

— Потому что они не хотели оставаться. Они — свободные люди, Алекс. У Эркина здесь была семья, — Фредди зло поставил свою рюмку на стол. — Он дни считал, из-за каждой задержки психовал. А Эндрю без него не остался бы.

— Эркин знает о его смерти?

— Это могут сказать цветные. А нам в Цветной хода нет. Ладно, Алекс. Да, а откуда ты знаешь, сколько с меня требовал Ротбус?

Фредди спрашивал, не рассчитывая на ответ, лишь бы сменить тему, но Гольцев, широко ухмыльнувшись, ответил:

— От «вышеупомянутой сволочи Седрика». Помнишь такого? Седрик Петерсен.