Техасский рейнджер. Клан Аризоны - Грэй Зейн - Страница 86

— О, Додж, таких слов никто не должен слышать! — умоляюще проговорила она.

— И даже ты?

— Ты какой-то другой сегодня.

— Да, наверное. Мир немного изменился за сегодняшний день. Но я надеюсь, что скоро мое настроение немного улучшится.

— Когда это скоро? Ты такой мрачный, что я чего-то боюсь.

— Нан, помнишь, ты мне рассказывала, что твой любимый братец Стив раньше спал там наверху, под скосом крыши, где теперь стоит моя кровать? Рядом с ней проходит столб по всей высоте дома. Ты мне говорила, что вы с ним перестукивались. Ты спала в нижней комнате вместе с детьми и оттуда подавала ему сигналы. Помнишь?

— Ну, конечно, помню, — ответила она.

— А теперь я думаю, что этот столб и мне может сослужить ту же службу. Моя подушка утыкается прямо в него, и я бы услышал самое негромкое постукивание. Что, если и мы с тобой придумаем кое-какие сигналы?

— Это, конечно, здорово, если только ты считаешь, что так будет правильно. И какие же у нас будут сигналы?

— Давай подумаем, — неторопливо сказал он, и негромко постучал по ступеньке. — Вот так, один раз — будет означать «спокойной ночи»… два раза — «молись за меня»… а три раза — «я люблю тебя!»… Когда будешь ложиться спать, не забывай послушать.

— Додж, как ты можешь говорить так странно, когда завтра воскресенье и приедет Бак Хатуэй?

— Нан, твой отец дал мне работу и крышу над головой только при одном условии — что я буду уважать обещание, которое он дал Хатуэю. Я уже понял, что для него значит честное слово. Если он его дал, то уже никогда не нарушит. Это его принцип. Хорошо, я принял его условия. Я надеялся, что смогу свыкнуться с этой мыслью. Но сегодня кое-что изменилось, и я собираюсь нарушить свое обещание. Я никогда не отдам тебя Хатуэю.

— О, Додж! Ты пугаешь меня! — взволнованно прошептала она.

— Только и всего?

— И мне становится стыдно.

— И больше ничего?

— О, я не могу сказать тебе все… Невероятное счастье! Но, Додж, пожалуйста, не надо больше говорить со мной о любви!

— Но почему? — отчаянно спросил он. Но тут на веранде раздались тяжелые шага, и он только успел шепнуть ей на прощание, чтобы она не забывала слушать его сигналы.

Ребятишек отправили спать, а мужчины еще некоторое время сидели на крыльце и курили. Они обсуждали всякие хозяйственные дела, и Додж почти не слушал их. Он надеялся, что Рок уйдет в дом спать и у него будет возможность наедине поговорить с дядей Биллом. Но на этот раз ничего не вышло, и Додж скоро забрался по лестнице к себе на чердак. Здесь же, рядом с его постелью, были свалены седла, рулоны холста, мешки с зерном, и всякие другие мелочи. Зато у него была настоящая кровать, просто роскошь, в его представлении. Некоторое время он еще сидел, не раздеваясь и прислушивался к ночным звукам. Ветер стонал в соснах, и ветви стучали по крыше прямо у него над головой. Ручей журчал сегодня как-то очень грустно. Снизу доносились низкие голоса братьев. Билл что-то убежденно доказывал, и Мерсер подумал, что он, пожалуй, мог бы с тем же успехом ораторствовать перед скалами. Наконец, уже вытянувшись в постели, он вспомнил еще кое-что. Он легонько стукнул по столбу прямо у него над головой и тут же приложился к нему ухом. Почти сразу же до него донесся слабый ответ. Он стукнул два раза, Нан ответила так же. Затем, после небольшого колебания, он, затаив дыхание, простучал три раза. Никакого ответа! Затем, лежа в непроницаемой темноте, он подумал, что его любовный сигнал не может долго оставаться безответным. Он чувствовал сердцем, что никакое несчастье в этом доме не сможет остановить того, что уже начало понемногу происходить между ним и Нан.

Додж еще долго лежал без сна, раздумывая над своими проблемами. Задолго до полуночи во дворе начали заливаться сердитым лаем собаки, и неторопливое течение его мыслей прервалось. Он попытался сосредоточиться и отрешиться от посторонних звуков, но у него ничего не получилось. Тогда он прислушался и неожиданно уловил, что в поле что-то происходит. Он быстро сел на кровати. До сих пор ему казалось, что дом полностью погружен в сон. Но теперь он услышал, что на веранде раздаются чьи-то осторожные шаги. Один из мальчиков надел сапоги и исчез в темноте.

Додж быстро натянул одежду, решив, что сапоги пока благоразумнее не надевать, и бесшумно спустился по лестнице во двор. Может быть, он зря беспокоился, и все это были лишь мальчишеские игры, но инстинкт побуждал его удостовериться в этом лично. Во дворе он надел сапоги и стал пробираться между деревьями. Звезды светили удивительно ярко и венценосная скала в темноте возвышалась над всей округой. Таинственные звуки со стороны поля сорго слышались теперь более явно.

Под прикрытием деревьев он подошел к полю с восточной стороны. К этому моменту глаза его уже вполне привыкли к темноте. Он разглядел первые скирды сорго и несколько лошадей. В тишине явственно слышались негромкие голоса и беспечный смех. Додж пошел на эти звуки и вскоре увидел черные очертания человеческих фигур. Он немного постоял, раздумывая, как ему себя вести дальше. Люди перетаскали связки с сорго и он, кажется, имел полное основание вмешаться. Перебегая от одной скирды к другой, он подобрался поближе, и, наконец, решительно вышел на открытое место.

— Это ты, Стив? Наконец-то, бездельник, ты сюда добрался! — окликнул его звонкий голос.

— Нет, это не Стив, — резко ответил Додж. Какого черта вы здесь делаете ночью? Потихоньку воруете сорго у Лилли?

— Кто это там еще? — требовательно спросил высокий парень со звонким голосом. Он был очень молодой, крепко сложенный и, кажется, готовый дать отпор любому, кто вздумает ему помешать.

Додж ткнул его своей винтовкой в живот, так что тот мгновенно согнулся, как складной нож.

— А ну-ка, убирайтесь отсюда, жалкие воришки! — решительно приказал Мерсер.

Один из парней бросился бежать в направлении дома Лилли, и Мерсер понял, что это кто-то из сыновей хозяина.

Высокий парень споткнулся о связку сорго и упал. Мерсер зло ткнул его ногой.

— Что, уже ноги не держат? Марш отсюда, пока я не разрядил в тебя винтовку!

Оставшиеся двое молниеносно без слов повиновались, а их предводитель, поднявшись, с ненавистью зашипел:

— Твоя взяла, мы уходим! Но клянусь Богом, кто бы ты ни был, ты еще попомнишь сегодняшнюю ночь!

— Заткнись, Хатуэй! — отрезал Додж, абсолютно уверенный в своей догадке. — Мне ваши занятия кажутся более чем странными, к я намерен сам разобраться с вами. А пока что у меня просто руки чешутся пристрелить тебя.

— А меня совершенно не волнует, мистер, что вы там думаете о наших занятиях. Это мое сорго, и земля эта тоже моя, — яростно заявил тот.

— Мне это неизвестно. Приходи днем и попытайся доказать это, — заключил Додж.

Они быстро ускакали в темноту, и вскоре Додж услышал, как кто-то из них громким голосом выкрикивает бессвязные проклятия.

Додж поспешил обратно к дому, надеясь узнать, кто из Лилли был в поле и, может быть, увидеть Стива, которого, как выяснилось, тоже ожидали. Но он так никого и не встретил, вокруг было тихо, только собаки залаяли, услышав его приближение. Но, признав своего, и они успокоились. Додж снова забрался в постель, на этот раз не раздеваясь. Он пока не решил, насколько успешна была его вылазка, хотя он был рад, что все так случилось. Он слишком давно привык к необходимости энергичных действий на границе, чтобы теперь проявлять какую-то нерешительность. Но, поразмыслив, он подумал, что не стоит, пожалуй, заводить разговор о ночном происшествии, пока события не получат какое-то дальнейшее развитие.

Несмотря на беспокойную ночь, Додж проснулся раньше всех и уселся внизу в ожидании завтрака. Вскоре и остальные члены семьи стали понемногу собираться на веранде.

Нан бросала на него встревоженные взгляды, но Додж не позволил себе заговорить с ней. Он ждал Стива, ему хотелось припереть его к стенке. Наконец, тот явился, угрюмо кивнул Нан и, ссутулившись, сошел с крыльца. Додж последовал за ним и догнал его почти у самого амбара.