Магнолия - Шатилов Валентин - Страница 49

6

– Сюда попали? – спросил Атанас. – Эта дверь?

– Откуда мне знать – я же ничего не вижу, – пожаловалась Магнолия.

– А что тут видеть. Прямо перед тобой – протяни руку – огромная дверь. Метра три высотой, наверно. Сзади – коридор. О, а это еще кто?

С той стороны коридора тьму прорезал ослепительный луч фонарика – и вслед за ним полетел грохот выстрелов.

Магнолия почувствовала, что ей очень трудно стоять.

– Ах, больно! – воскликнула она. – Бежим, ныряем…

– Мага, держись, я сейчас! – пробился сквозь тарахтенье выстрелов голос Атанаса.

В прыгающем свете чужого фонарика было видно, что он уже выхватил из внутреннего кармана куртки пистолет и, щурясь, палит в глубину коридора.

– Скорее! – закричала Магнолия, чувствуя в себе силы подбежать к Атанасу, схватить его за руки и утащить из этого коридора-ловушки. Но крик ее перешел в чуть слышный шепот, а сама она бессильно осела, привалившись к холодной поверхности заветной двери.

«Атанас! Атанас!» – продолжала звать Магнолия, но теперь уже только мысленно. Ладони скользили по полу в неизвестно откуда взявшейся мерзкой тепловатой жиже, а голова неудержимо завалилась на плечо и назад. Во что-то мягонькое – как в пуховую подушку. И плечи, и грудь тоже начали проваливаться в приятно нагретую пуховую мягкость, обволакиваться ею. «Вот она, оказывается, какая – смерть, – с удивлением подумала Магнолия. – Не так и плохо!»

А кипяще-прозрачный, клубящийся туман, вздыбливаясь гигантскими волнами, уже расправлял ей внутренности, заживлял вспоротые кровеносные сосуды. Сводил воедино расщепленные струны нервных стволов. Запаивал разодранную кожу.

Атанас, оглянувшись на мгновение, с ужасом увидел, что Магнолии почти уже нет – лишь щиколотки ног в окровавленных кедах, да огромная лужа дымящейся крови, лижущая подошвы его кроссовок…

7

Туман продолжал играть с Магнолией. Она отбивалась, беззвучно хохоча, а он все тыкался в нее щекотными искрящимися смерчиками. Все приставал – такой проказник, А она брыкалась, выгибаясь всем телом, с удовольствием ощущая свое здоровое, полное сил тело.

Наконец она сказала беззвучно: «Ну хорошо, хорошо, достаточно…» – в последний раз боднула игриво повизгивающий туман и, раскинув руки, стала всплывать, выныривать из его солнечно-желтой глубины на поверхность.

Вот голова ее достигла границы тумана, вот вышла из его горячих пределов – Магнолия открыла глаза и сначала не поняла – что такое? Над ее головой – справа и слева – ввысь уходило два небоскреба. Их вершины терялись в смутном мерцании, царящем в вышине. А сама она – наподобие бюста – по плечи выступала из монолитной на вид, твердокаменной плиты.

Магнолия шевельнулась и без особого труда вытащила из этой плиты одну за другой обе руки. Опершись освобожденными руками о поверхность плиты, на ощупь оказавшуюся не только твердой, но и знобяще-холодной, она вылезла вся. И тут же полетела вниз.

Причем низ оказался совсем не там, где она предполагала, а сзади – не очень далеко, но все-таки чувствительно…

– Охо-хо! – потирая ушибленные места, с огорчением признала Магнолия, вставая на ноги.

Перемена позиции коренным образом изменила ее представление об окружающем пространстве. Теперь она ясно видела, что стоит в довольно большом – но не огромном – помещении. Пол под ногами и потолок над головой слабо светились – этот свет и образовывал то смутное мерцание, на которое она обратила внимание с самого начала.

Плита, из которой она выбралась, располагалась вертикально, а то, что Магнолия первоначально приняла за небоскребы, теперь больше напоминало два ряда складских полок, плотно уставленных тусклыми серыми контейнерами.

Несомненно, она попала на ту сторону живой подземной двери. А в контейнерах, надо полагать, покоились в ожидании инициации супера второго поколения. Так сказать, сверхсупера. Высшее достижение гения Петра Викторовича Горищука. Этим-то существам, без сомнения, никакой Любомудрый не страшен!

Суперов первого порядка, в том числе и Магнолию, инициировал сам Петр Викторович Горищук. Честь инициации сверхсуперов достается, по-видимому, ей, Магнолии. Знать бы еще – как это делается? Наверняка Петром Викторовичем оставлена на этот случай инструкция, не мог же он своих детей бросить вот так, на произвол судьбы!

Магнолия внимательно огляделась, прошлась вдоль полок с контейнерами, но нет – ни единой надписи, ни даже вспомогательного знака.

Она осторожно потрогала пальчиком один из контейнеров. Ничего – довольно теплый на ощупь.

А он вообще-то как-нибудь открывается? Сантиметр за сантиметром она осмотрела его переднюю стенку. Нашла щелочку, идущую по самому верху, тонкую как нитка, попробовала ногтем поддеть ее. И это удалось! Плавно поскрипывая, передняя стенка контейнера начала опускаться – наподобие моста в средневековом замке.

Она опускалась так медленно, что Магнолия подергала ее, пытаясь ускорить неторопливое движение. Бесполезно! Тогда она привстала на цыпочки, вытянула шею, заглядывая: что же там такое – внутри?

Сначала ей показалось, что там пусто, но уже в следующее мгновение она увидела это – бурую бесформенную массу, слепо, неотвратимо надвигающуюся на нее из глубины контейнера.

– О боже! – растерянно воскликнула Магнолия.

Схватившись обеими руками за опускающуюся стенку, она попыталась вернуть ее в прежнее положение, хотя бы приостановить ее падение. Напрасно! Проклятая стенка валилась неотвратимо, как стотонный пресс.

Продолжая судорожно отталкивать ее, Магнолия в панике обернулась – и то, что она увидела, перепугало ее окончательно.

Все контейнеры были открыты. И изо всех в жутком молчании невидяще смотрели на нее разнообразные по форме варианты все той же бурой массы. Кубические, шарообразные, заплетенные, как мясистые косички, с выдвинутыми вперед, трепещущими ложноножками, копощащиеся, пульсирующие внутри себя, как клубок червей…

Это было так омерзительно и так страшно, что Магнолия, сама не понимая как, нырнула.

8

Она осознала, что находится уже совсем в другом месте. Но место это было еще ужаснее, чем то, откуда она сбежала.

Там, среди стеллажей, был, по крайней мере, верх и был низ, была живая, очень дружески настроенная дверь, через которую можно было попробовать уйти так же, как пришла. Здесь же она шевелилась в некоем коллоидном киселе – не ощущая силы тяжести, не чувствуя опоры под ногами, не видя ничего уже на расстоянии протянутой руки…

При этом в киселе, несомненно, кипела жизнь. Цепочки белых слизняков плыли вокруг, то и дело бессмысленно натыкаясь на нее, – их приходилось отталкивать, чтобы они могли продолжить свое движение. Неопрятно-разноцветные скопления мути, опалесцируя, прокатывались через Магнолию тошнотворно-холодными волнами. Но по-настоящему страшной была парочка алых пульсирующих теней, что вдруг проплыли мимо. Их ленивое колыхание прямо-таки излучало ненависть. И если первая проплыла на безопасном расстоянии, то для того, чтобы не встретиться со второй, Магнолии пришлось очень сильно подергаться. Она убралась-таки с ее дороги, но гарантий на будущее это не давало никаких.

Это был явно не земной мир. Можно было попытаться нырнуть через пространства еще дальше, но что-то подсказывало, что таким образом она только еще более удалится от земных измерений. И удалится необратимо. Пока что она хоть и слабо, но ощущала ту огненную тропинку между пространствами, по которой сюда попала, но после следующего прыжка в измерениях этот тоненький след сотрется, ниточка, связывающая ее с Землей, оборвется – после следующего прыжка вернуться можно будет только в этот коллоидный кисель.

Выбирать не приходилось. Обнаружив совсем уж рядом с собой очередную алую тень, Магнолия спешно нырнула через пространства обратно.