Магнолия - Шатилов Валентин - Страница 16

– Ты, того, лучше не спи! Лучше поговори со мной. А то заснешь, я засну – что ж это за дела будут?

Но Магнолия не слышала – она уже спала, откинувшись назад, и голову ее мотало из стороны в сторону.

– Во шальная девка, – констатировал шофер, взглянув на нее, и полез в бардачок за сигареткой. Прикурил. Забросил коробок спичек обратно в темную пасть бардачка, потянулся было прикрыть его крышку – как вдруг резко отдернул руку, вильнув от неожиданности рулем.

Там, где под свисающей крышкой бардачка только что торчала голая, расцарапанная коленка шальной девки, теперь слегка покачивалась толстая мужская нога в мешковатых форменных солдатских брюках, засунутых в голенище сапога. Шофер так резко затормозил, что их обоих инерция кинула вперед, и поскорее включил свет в кабине.

– Что, приехали? – сонно спросила Магнолия, выпрямляясь на сиденье и изо всех сил протирая кулачками слипающиеся глаза.

Шофер смотрел на ее голую коленку – все царапины были на месте.

– Ты, девка, этого… того… ты чего творишь-то? – сипло спросил он и непроизвольно отодвинулся в угол. Он и сам не понимал – чему верить: тому, что видит сейчас, или тому, что видел секунду назад.

– Я, что, превратилась в кого-то? – вяло позевывая, спросила Магнолия. – Вы извините, мне что-то приснилось… Вы не обращайте, пожалуйста, внимания – это не страшно… Это, должно быть, недолго… будет, наверно…

Последние слова она уже едва протолкнула сквозь непослушные губы и, не дослушав себя, опять уснула.

Шофер ощутил в углу рта размокшую сигарету, выплюнул ее за окошко, вытащил новую из мятой пачки, выцарапал дрожащими пальцами спичку из коробка, чиркнул и судорожно затянулся.

Было очень тихо – когда ж это он заглушил мотор? Девка – обычная городская девка, даже, можно сказать, ничего так девка – мирно спала, неслышно дыша приоткрытым ртом.

Шофер матюкнулся, повернул ключ зажигания, со второго раза молоковоз завелся и не спета, гремя и раскачиваясь на ухабах, покатил по привычному маршруту. Только вместо девки на сиденье опять спал, тяжело всхрапывая, какой-то важный толстый сержант с золотым кольцом на волосатом пальце. Девка предупредила, что это будет не страшно – но это все-таки было страшно.

А когда шофер через какую-то секунду снова повернулся к ней, на сиденье спал уже какой-то другой мужик – тоже толстый, но совсем не сержант, не первой молодости, в хорошем светлом костюме.

«Еще запачкается тут у меня», – машинально подумал шофер.

У мужика в костюме из угла приоткрытого рта покатилась струйка слюны, и он, не просыпаясь, вытер ее мягкой пухлой ладошкой.

«Пришелец! – наконец понял шофер. – То он девка, то мужики какие-то, а сам – на тарелке прилетел на разведку!» По телевизору говорили про такие случаи.

– Во, мать твою так! – успокаиваясь, пробормотал шофер. – Нестрашно, говоришь? А в милицию мы тебя все-таки, голуба, доставим. Прямо к дому участкового подвезу – пускай разбирается!

Удовлетворенный своим решением, он украдкой глянул на сиденье рядом с собой, и опять, резко скрипнув тормозами, машина замерла посреди дороги. На сиденье никого не было.

16

… А Магнолии снился удивительный сон.

Тело было очень легким. Даже как-то неприятно легким. Вокруг было совсем тесно – не повернуться – и темно – хоть глаз выколи. Очень хотелось спать и было очень душно. Хотя и не холодно.

Магнолия неуверенно потрогала свою голую руку и удивилась, какая она скользкая – до блеска. Если бы хоть чуть-чуть света – рука наверняка бы заблестела, как полированная.

И она вдруг заблестела.

Магнолия подняла голову – над головой расширялась звездная щель. Несметное количество звезд – просто невообразимое количество! И их становилось все больше, ведь щель расширялась.

Вдруг Магнолия ощутила совершенно невежливый толчок. И поскольку она ни за что не держалась, то чуть не улетела. К звездам. В последний момент, когда, казалось, путешествие в звездную бесконечность уже неизбежно, ее скользкие пальцы нашли край отворяющейся створки и изо всех сил вцепились в нее.

Створка оказалась довольно толстая, очень холодная, продолжала открываться, таща с собой Магнолию. Ох, добром это не кончится!

Магнолия взглянула вниз – туда, где она до этого помещалась. И увидела кипу каких-то замысловато сложенных деталей. Сейчас эта кипа начинала медленно взбухать, расправляться, принимать определенную форму – пока еще не ясно какую.

Дальше Магнолия рассмотреть не успела, потому что створка откинулась полностью и прямо перед лицом оказалась огромная планета Земля. Чуть тронутая серпом тени, Земля была такая живая среди бессердечно-мертвого Космоса, такая родная и милая, вся в кудряшках бело-голубых разводов – Магнолия едва не ойкнула. Но вовремя спохватилась – еще плотнее сжала губы, не давая Космосу проникнуть в легкие.

Но как же так? Раз Земля освещена, значит, почти точно позади должно быть Солнце?

Магнолия оглянулась, но Солнца не было. Его закрывал растрепанный (видимо, недостроенный) шар гигантской орбитальной базы, поблескивающий металлическими потрохами в голубом сиянии Земли и щетинящийся лесом каких-то причудливых конструкций.

И тут произошла та неприятность, которую Магнолия предчувствовала с самого начала. Расправившаяся кипа деталей, продолжая разрастаться, толкнула Магнолию в затылок, оцарапала правый висок. Пытаясь от нее как-то защититься, Магнолия повернулась, выставила правую руку, но так неудачно, что рука проскользнула между двумя движущимися перемычками и ее стало медленно, но неотвратимо зажимать чуть выше локтя.

Кричать Магнолия не могла, потому что не дышала. Но боль была адская и быстро усиливалась.

Стиснув зубы, Магнолия уцепилась за одну из перемычек, нечеловечески напряглась – и отломила железку, отбросила в Космос. Потащила к себе руку, перечеркнутую широким рубцом… и конечно же не удержалась на открытой створке. Медленно, беспомощно повалилась в Космос, спиной прямо на звезды.

Грузовой корабль, с откинутой створки которого она сорвалась, начал стремительно уменьшаться в размерах, съеживаться, удаляясь, быстро теряясь среди мерцающей бездны – и это было так страшно, что необходимо было проснуться…

17

С тяжелым, мучительным стоном Магнолия очнулась – опять на прыгающем, неудобном сиденье молоковоза, возвращающегося порожняком с районного молзавода. Лучи фар дергались впереди по рытвинам деревенской дороги.

– Ох, какой неприятный сон мне приснился, – пожаловалась Магнолия шоферу.

Но тот как-то дико на нее взглянул и ничего не ответил.

Правая рука болела невероятно. Красный рубец, наискосок пересекающий предплечье, надувался чудовищным кровоподтеком.

«Так это – правда? Неужели, что было в Космосе, – это правда?» – подумала Магнолия и заплакала. – "Вот почему все меня боятся. Я могу летать в Космос, могу там не дышать, не мерзнуть, поломать какую-то космическую технику…

Ну почему я такая несчастная? Ну как мне жить, если люди меня будут бояться?"

Слезы просто брызнули из глаз – так стало себя жалко. Одинокая – ив Космосе, и на Земле, страшная для всех, а на самом деле – такая беззащитная. Ох, как рука болит!

Шофер смотрел-смотрел на нее и неожиданно для себя, не бросая одной рукой руль, другой обнял ее за худенькие плечи, осторожно, как малого ребенка, прижал к себе, приговаривая смущенно:

– Ну чего, чего, шальная ты девка. Ну приснилось так приснилось. Да мало ли чего приснится!

А впереди, поперек дороги, уже показались два приземистых бронетранспортера в полной боевой готовности. И солдат в тускло отсвечивающей каске уже энергично махал молоковозу флажком, требуя остановиться. И все уже было поздно.