Уилт - Шарп Том - Страница 37

14

Но пока что в техучилище речь о заклании жирного тельца не шла, во всяком случае, применительно к Генри Уилту. Неотвратимость приезда в пятницу комиссии из Национального аттестационного комитета, который неминуемо должен был совпасть с извлечением покойной миссис Уилт из-под бетона, вызывало настроение близкое к панике. Правление заседало почти беспрерывно, а памятные записки распространялись с такой скоростью, что практически никто не успевал их прочитывать.

– Нельзя ли перенести визит? – поинтересовался доктор Кокс. – Как можно будет что-либо обсуждать в моем кабинете, если в это время прямо под окном из земли будут по частям извлекать миссис Уилт?

– Я попросил полицию вести себя как можно незаметнее, – сказал доктор Мейфилд.

– Пока что незаметно, чтобы ваша просьба возымела какие-нибудь результаты. – сказал доктор Боард. – Да и их самих невозможно не заметить. Сейчас, например, не менее десятка полицейских глазеет в эту яму.

Заместитель директора решил внести в обсуждение нотку оптимизма.

– Счастлив сообщить, – обратился он к собранию, – что мы восстановили подачу энергии к столовой. Вы сможете хорошо пообедать.

– Если только я смогу есть, – сказал доктор Кокс. – Потрясения последних дней отнюдь не улучшили мой аппетит. А когда я вспоминаю о несчастной миссис Уилт…

– Старайтесь о ней не думать, – посоветовал заместитель директора, но доктор Кокс безнадежно покачал головой.

– Попробуй не думать о ней, когда эта проклятая бурильная машина целый день грохочет под окнами.

– Кстати, о потрясениях, – вставил доктор Боард. – Я до сих пор не могу понять, как вышло, что водителя этого механического штопора не убило током, когда он перерезал электрический кабель.

– У нас в данный момент столько своих проблем, что вряд ли стоит заниматься этой, – заметил доктор Мейфилд. – Мы должны донести до сознания членов комитета, что наше училище заслуживает повышения разряда, поскольку предлагает слушателям обобщенный курс, имеющий фундаментальную подструктуру, основанную на единении культурных и социологических факторов, ни в коей мере не являющихся взаимозаменяемыми, и содержит солидное количество академических сведений, способных дать студентам интеллектуальное и церебральное…

– Кровоизлияние? – предположил доктор Боард.

Доктор Мейфилд взглянул на него с негодованием.

– Сейчас не время для шуток, – возразил он сердито. – Или мы добиваемся повышения ранга училища, или даже не начинаем эту затею. И если да, то у нас только один день для выработки структуры и тактики подхода к комиссии. Итак, какие будут предложения?

– В каком смысле? – спросил доктор Боард. – Какое отношение наше упорство, неважно есть оно или нет, имеет к структуре нашего, так называемого тактического подхода к комиссии, которая едет к нам из Лондона? Если на то пошло, то скорее уж комиссия подходит к нам, а не наоборот. И вообще, здесь я бы поискал какие-то иные слова.

– Уважаемый заместитель директора, – возмутился доктор Мейфилд. – Я вынужден выразить протест. Поведение доктора Боарда абсолютно непонятно. Если бы доктор Боард…

– Был в состоянии понять хотя бы десятую часть того жаргона, который с точки зрения доктора Мейфилда является английским языком, то, возможно, он и смог бы выразить свое мнение, – прервал его доктор Боард. – В данной же ситуации слово непонятно, скорее относится к синтаксису доктора Мейфилда, а не к моему поведению. Я всегда считал…

– Джентльмены, – вмешался заместитель директора, – полагаю, будет разумнее сейчас оставить распри между отделениями и перейти непосредственно к делу.

Последовало молчание, прерванное доктором Коксом.

– Как вы думаете, нельзя убедить полицию сделать какое-то ограждение вокруг ямы?

– Непременно попрошу их об этом, – заверил доктор Мейфилд. Затем они стали обсуждать, чем развлечь членов комитета.

– Я распорядился насчет выпивки перед обедом, – сказал заместитель директора, – да и сам обед надо, по возможности, растянуть, чтобы создать у них соответствующее настроение. Тогда на послеобеденные заседания и останется мало времени, и надо надеяться, они пройдут более гладко.

– – Если наша столовая не приготовит на обед. бифштекс в тесте, – заметил доктор Боард.

На этой саркастической ноте собрание закончилось.

Как и встреча мистера Морриса с корреспондентом газеты «Сандей пост».

– Разумеется, я не говорил полиции, что у меня есть правило нанимать на работу маньяков, склонных к убийству, – орал он на репортера. – Кроме того, все, что я говорил, должно было остаться, как я понял, строго между нами.

– Но вы же сказали, что считаете Уилта сумасшедшим, и что, по вашему мнению, большинство преподавателей отделения гуманитарных наук – чокнутые?

Мистер Моррис с ненавистью посмотрел на репортера.

– Если быть точным, то я сказал, что некоторые из них…

– С придурью? – спросил репортер.

– Нет, не с придурью, – закричал Моррис, – а просто, ну скажем, слегка неуравновешенны.

– А полиция говорит, вы сказали иначе. Они утверждают…

– Мне безразлично, что говорит полиция о том, что я якобы сказал. Я знаю, что я говорил, а чего нет, и если вы подразумеваете…

– Ничего я не подразумеваю. Вы сделали заявление, что половина ваших преподавателей с приветом, и я хочу, чтобы вы это подтвердили.

– Подтвердил? – зарычал Моррис. – Вы приписываете мне слова, которых я никогда не говорил и еще хотите, чтобы я их подтвердил?!

– Так говорили или не говорили? Вот все, что я хочу знать. То есть, если вы высказали ваше мнение о подчиненных…

– Мистер Макартур, мое мнение о подчиненных – мое личное дело. Оно не имеет никакого отношения к той газетенке, которую вы представляете.

– Три миллиона людей познакомятся с вашим мнением в воскресенье утром, – сказал Макартур, – и меня совсем не удивит; если этот Уилт подаст на вас в суд. конечно, если они выпустят его из каталажки.

– На меня в суд? За что, черт побери?

– Прежде всего за то, что вы обозвали его маньяком, склонным к убийству. Заголовки «ЗАВЕДУЮЩИЙ ГУМАНИТАРНЫМ ОТДЕЛЕНИЕМ НАЗЫВАЕТ ПРЕПОДАВАТЕЛЯ МАНЬЯКОМ. СКЛОННЫМ К УБИЙСТВУ» потянут тысяч на пятьдесят. Удивлюсь, если он получит меньше.

Мистер Моррис поразмыслил над перспективой оказаться нищим.

– Ваша газета такого, не напечатает, – пробормотал он. – Я имею в виду, Уилт и на вас может подать в суд.

– Ну, нам-то не привыкать к этому. У нас это сплошь и рядом. Мы заплатим, для нас это копейки. Вот если бы вы захотели нам помочь… – Он замолчал, давая Моррису возможность переварить услышанное.

– Что вы хотите знать? – спросил мистер Моррис с несчастным видом.

– Может, какие-нибудь смачные истории с наркотиками? – оживился Макартур. – Ну, сами знаете. ЛЮБОВНЫЕ ОРГИИ ВО ВРЕМЯ ЛЕКЦИЙ. Такое нравится читателям. Еще насчет онанизма и тому подобное. Дайте нам хорошенькую историю, и мы отпустим вас с крючка в деле с Уилтом.

– Вон из моего кабинета! – завопил мистер Моррис.

Макартур встал.

– Вы еще об этом пожалеете, – сказал он и направился вниз в студенческую столовую в надежде собрать грязь о мистере Моррисе.

– Никаких тестов, – сказал Уилт возмущенно. – Они врут.

– Вы полагаете? – спросил доктор Питтмэн, психиатр-консультант из Фенлэндской больницы и профессор криминальной психологии университета. Голова у него была какая-то яйцевидная.

– Полагаю, это очевидно, – сказал Уилт. – Вы показываете мне чернильное пятно, и я нахожу, что оно похоже на мою бабушку, лежащую в луже крови. Вы что, считаете, я так вам и скажу? Что я, идиот? Для этого надо быть полным придурком. Нет, я скажу, что оно напоминает мне бабочку, сидящую на герани. И каждый раз будет то же самое. Я буду думать, на что это похоже, но говорить я буду прямо противоположное. И что это вам даст?