Уилт - Шарп Том - Страница 10

– Вовсе нет. Все и так чертовски очевидно.

– Нет, правда. Вы просто ужас какой скромный, вот и все. Скромный, робкий и мужественный. – Она отпила глоток из горлышка и передала бутылку Уилту. Он нерешительно отпил глоток и с трудом проглотил. Салли заперла дверь и уселась на кровать, потянув Уилта за собой.

– Трахни меня. Генри, крошка, – сказала она и задрала юбку. – Трахни меня так, лапочка, чтобы трусики слетели.

– Это будет непросто, – сказал Уилт.

– Да? А почему?

– Ну, во-первых, похоже, что на вас и нет трусиков, а потом, почему я должен это делать?

– Тебе нужен повод? Чтоб трахнуться?

– Да. – твердо сказал Уилт. – Нужен.

– Повод-довод. Чувствуй себя свободно. – Она притянула его и поцеловала. Чего-чего, а уж свободным Уилт себя точно не чувствовал. – Крошка, да не робей!

– Робей? – переспросил Уилт. – Это я робею?

– Конечно, ты робеешь. Ну ладно, я знаю у тебя маленький. Ева мне говорила…

– Маленький? Что вы имеете в виду под маленьким? – заорал Уилт в негодовании.

Салли подарила ему улыбку.

– Не имеет значения. Не имеет значения. Ничего не имеет значения. Только ты и я и…

– Очень даже имеет значение, – огрызнулся Уилт. – Моя жена сказала, что у меня маленький. Вот я покажу этой глупой сучке, у кого маленький. Я покажу…

– Покажи мне. Генри, крошка. Я обожаю маленькие. Ну, иди сюда, скорей.

– Это неправда, – пробормотал Уилт.

– Тогда докажи, любовь моя, – сказала Салли, прижимаясь к нему.

– Не буду, – сказал Уилт и встал.

Салли перестала извиваться и взглянула на него.

– Ты просто боишься, – заявила она. – Ты просто боишься быть свободным.

– Свободным? Свободным? – закричал Уилт, пытаясь открыть дверь. – Быть запертым с чужой женой в комнате, это, по-вашему, свобода? Шутить изволите.

Салли опустила юбку и села.

– Не хочешь?

– Не хочу, – ответил Уилт.

– Может, ты стесняешься? Ты скажи. Я привыкла к стеснительным. Гаскелл тоже…

– Да нет же, – сказал Уилт. – И я не хочу ничего знать про Гаскелла.

– Ты хочешь минет? Хочешь, чтобы я сделала тебе минет? – Она встала с кровати и направилась к Уилту. Он дико посмотрел на нее.

– Не трогайте меня, – закричал он. – Я ничего от вас не хочу.

Салли остановилась, уставившись на него. Она больше не улыбалась.

– Почему? Потому что у тебя маленький? Поэтому?

Уилт отступил поближе к двери.

– Нет, не поэтому.

– Потому что у тебя не хватает мужества следовать своим инстинктам? Потому что ты психический девственник? Потому что ты не мужчина? Потому что ты не способен взять женщину, умеющую думать?

– Думать? – завопил Уилт, разобиженный предположением, что он не мужчина. – Думать? Это вы-то думаете? Если хотите знать, я предпочту вам эту пластиковую механическую куклу. У нее в мизинце больше сексуальности, чем во всем вашем поганом теле. Когда мне будет нужна шлюха, я ее себе куплю.

– Ах ты, говнюк, – сказала Салли и изо всех сил толкнула его. Уилт полетел в сторону и столкнулся с боксерской грушей. Затем он поскользнулся на железной дороге и кубарем покатился по комнате. Когда он упал на пол у стены, Салли взяла куклу и наклонилась над ним.

В кухне Ева, покончив с фруктовым салатом, принялась варить кофе. Вечеринка была просто великолепной. Мистер Осева поведал ей все о своей работе в качестве младшего клерка по культурным делам в ЮНЕСКО и о том, насколько ему эта работа нравилась. Ее дважды мимоходом поцеловал сзади в шею доктор Шеймахер, а мужчина в набедренной повязке с ирландскими сырами прижался к ней куда плотнее, чем требовалось для того, чтобы достать кетчуп. И вокруг было так много ужасно умных людей, и все они так откровенно высказывались. Все было так изысканно. Она выпила еще чуточку и оглянулась, чтобы посмотреть, где Генри. Но Генри нигде не было видно.

– Вы не видели Генри? – спросила она раскрасневшуюся Салли, которая как раз вошла в кухню с бутылкой водки в руке.

– Когда я последний раз его видела, он сидел с какой-то куколкой, – ответила Салли, отправляя в рот ложку фруктового салата. – Ах. Ева, дорогая моя, ты нечто особенное. – Ева зарумянилась.

– Надеюсь, ему весело. Генри не слишком хорош в смысле вечеринок.

– Ева, крошка, признайся. Генри не слишком хорош, и точка.

– Он просто… – начала Ева, но Салли перебила ее поцелуем.

– Ты для него слишком хороша, – сказала она, – поэтому мы должны найти для тебя кого-нибудь совершенно великолепного. – Пока Ева потягивала из своего стакана, Салли подошла к молодому человеку с копной волос, падающих на лоб, лежащему на диване с девушкой и сигаретой во рту.

– Кристофер, радость моя, – сказала она. – Собираюсь украсть тебя на минутку. Хочу, чтобы ты кое-что для меня сделал. Пойди-ка на кухню и подсуетись к женщине с большими сиськами, в ужасной желтой пижаме.

– Господи, ну почему именно я?

– Свет мой, ты же знаешь, ты абсолютно неотразим. И ужасно сексуален. Для меня, крошка, для меня.

Кристофер слез с дивана и направился в кухню, а Салли растянулась рядом с девушкой.

– – Кристофер просто душка, – сказал она.

– Он жиголо, – ответила девушка. – Мужчина-проститутка.

– Дорогая, – сказала Салли, – самое время нам, женщинам, поставить их на место.

На кухне Ева кончила разливать кофе. Она ощущала себя в приятном подпитии.

– Не надо, – сказала она поспешно.

– Почему?

– Я замужем.

– Так это хорошо.

– Да, но…

– Никаких но, ласточка.

– О!

Наверху, в комнате для игрушек. Уилт. медленно приходя в себя от воздействия на него объединенных усилий прингшеймовского пунша, водки, нимфоманиакальной хозяйки и угла шкафа, о который он, падая, ударился, – чувствовал, что с ним что-то здорово не так. И не только от того, что у него кружилась голова, на затылке была огромная шишка и вообще он был голый. У него было такое ощущение, будто нечто вроде мышеловки, с ее малосимпатичными атрибутами, или тисков, или голодной устрицы прочно ухватило его за то, что он доселе привык считать наиболее интимной частью своего тела. Уилт открыл глаза и увидел перед собой улыбающееся, слегка распухшее лицо. Он снова закрыл глаза, надеясь, что оно исчезнет, но, когда открыл их, лицо было все там же. Уилт сделал попытку сесть.

Это было неумно с его стороны. Джуди, пластиковая кукла, раздутая сверх своих нормальных размеров, оказала сопротивление. Уилт со стоном повалился опять на пол. Джуди за ним. Ее нос ударил его по лицу, а ее бюст – по груди. С проклятиями Уилт перекатился на бок, соображая, как выйти из этого положения. О том, чтобы сесть, не могло быть и речи. Это могло кончиться кастрацией. Надо было придумать что-то другое. Он перекатил куклу дальше и оказался сверху, но быстро понял, что его собственный вес еще больше увеличивает давление на то, что осталось от его пениса, и что если он хочет заработать гангрену, то лучшего способа не придумаешь. Уилт снова перевернулся на спину и стал искать клапан. Ведь должен же он где-то быть. Но где? А времени на его поиски, судя по ощущениям, у него не было. Он пошарил по полу в поисках чего-либо острого, что он мог бы использовать как кинжал, и в конце концов отломил кусок пути у железной дороги и ударил им по спине обидчицы. Послышался визг резины, но распухшая улыбка Джуди осталась столь же безмятежной и ее хватка столь же прочной.

Он бил по ней снова и снова, но безрезультатно. Уилт отбросил свой импровизированный кинжал и стал думать. Он начинал терять самообладание, так как осознал новую опасность. Теперь он подвергался уже не только ее высокому давлению. Его внутреннее давление тоже нарастало. Прингшеймовский пунш и водка давали о себе знать. Сообразив, что если он быстренько не освободится от куклы, то лопнет сам, Уилт схватил Джуди за голову, повернул ее набок и впился зубами ей в шею. Вернее, он хотел так сделать, но ее туго накачанное тело не позволило ему этого. Его отбросило назад, и следующие две минуты он посвятил поискам своего вставного зуба, потерянного в схватке.