Парламент Её Величества - Шалашов Евгений Васильевич - Страница 16

– Мышка, – ответствовал Вадбольский, узрев на кончике начальственной шпаги тушку с длинным хвостом. Добавил обреченно: – Мышка-норушка…

– Мышка-норушка, в жопке два ушка! – рыкнул фельдмаршал. – Почему мыши стадами бегают? Тебя почто тут поставили, водку жрать?

– В-виноват, ваше высокопревосходительство, – вытянулся прапорщик в струнку. – Недоглядел.

– Недоглядел, – покачал головой фельдмаршал. – Сегодня, засранец этакий, мышей пропустишь, а завтра врага прозеваешь! С тобой, Вадбольский, хлопоты одни! – Повернувшись к царице, вздохнул: – Вот, Ваше Величество, кто в полку-то первейшем служит?! Их к самой государыне приставили, а они мышей развели.

Анна Иоанновна, коей все действо казалось презабавным, решила заступиться за гвардейцев:

– Так ведь, господин генерал-фельдмаршал, гвардейцы-то не коты, чай. Мышей ловить не обучены.

– Да я на них с… кх-кх… – снова закашлялся фельдмаршал, которому было трудно находить слова, приличествующие в обществе государыни, но нашел-таки. – Прикажут, будут они не котами, так кошками. Короче, господин прапорщик, – если через два дня тут мыши будут, будешь на гауптвахте сидеть. Сам пойдешь кошек звать.

– Коты и кошки отсюда сбегают, – пожаловалась царица, а прапорщик, обрадовавшись поддержке, затараторил:

– Так точно, ваше высокопревосходительство, все так, как государыня изволит говорить. Притаскивали сюда кошек с котами, сбегают, ровно черта увидят. Вот мыши-то и обнаглели.

– А мышеловки поставить не додумался? Вот бестолочь, хоть и прапорщик гвардейский. Ладно, Вадбольский, – выдохнул генерал-фельдмаршал и полез в карман. – Вот тебе рубль, – протянул он монету. – Завтра пойдешь в скобяную лавку, мышеловок накупишь. Пропить вздумаешь – шкуру спущу! Прапорщик, – кинул командир полка взгляд за плечо, подзывая не видного из-за темноты адъютанта. – В памятку запиши, чтобы проверить.

– Будет исполнено, ваше высокопревосходительство! – пообещал адъютант, беря на карандаш приказ начальника.

Василий Владимирович, устроив разнос, обернулся-таки к царице:

– Виноват, матушка-государыня. Вишь, какие бестолочи кругом? Как с такой гвардией Россию защищать, коль офицеры мышей не ловят? Уж не разбудили ли тебя мои горлопаны? Да, Василий Лукич, – спохватился он, узрев родственника. – А ты что тут делаешь-то? Не можешь днем к государыне прийти? Подождите-ка, – вдруг дошло до старого фельдмаршала, – уж не ты ли караулы проверяешь? Кто разрешил?

– А у кого мне разрешения спрашивать? – ответил вопросом на вопрос родственник, надменно вскинув голову: – Я ж, князь Василий, – член Верховного тайного совета, коли ты помнишь. А коли я член совета, то вольно мне в любую армейскую либо гвардейскую команду свободно заходить.

– Не знаю, в чем ты, князюшка, волен, а в чем нет, но в Преображенском полку лишь государь, виноват – матушка-государыня, – да я, по ее повелению, приказывать могу. Ступайте-ка домой, Василь Лукич. – Заметив, что дипломат замешкался, с угрозой в голосе посулил: – Щас к тебе пару солдат приставлю, они тя под белы ручки домой отведут…

Долгоруков-дипломат лишь хмыкнул, посмотрев на родственника тяжелым и ничего не прощающим взглядом, пошел прочь. Царица, с потаенной радостью наблюдавшая, как ссорятся два влиятельнейших человека, принадлежащих к одному клану, только и сказала:

– Верно, для дела старался князь Василий. Меня сохраняет.

Генерал-фельдмаршал вздохнул, не зная, что и ответить, посмотрел на своих подчиненных и проникновенно сказал:

– Тебя, прапорщик Вадбольский, прощу на первый раз. Кто там у тебя за плечом-то прячется? Бобылев, что ли?

– Так точно, ваше высокопревосходительство! – доложил капрал.

– Вон, тоже гусь лапчатый, – кивнул фельдмаршал на капрала. – Столбовой дворянин, а два раза его из офицеров разжаловали.

– Вона! – хмыкнула царица. – За что же такого молодца разжаловали? Верно, за карты? Или за пьянство?

– Никак нет, Ваше Императорское Величество! – возмутился капрал. – За рукоприкладство по отношению к старшим по званию.

– Это не ты ли Василия Лукича приложил? – поинтересовался фельдмаршал. – Видел я, что нос у него набок свернут. Ежели пожалуется князь, быть тебе, капрал, в Сибири. Не потому, что родич он мой, а потому, что тайный советник и сенатор. Бобылев, энто тебе не майорам с подполковниками морды крушить, тут и родимый батюшка не поможет.

– Это я его, ваше высокопревосходительство, – понурил голову прапорщик.

– Эх, прапорщик-прапорщик, – вздохнул фельдмаршал. – Что же ты, паскудник, творишь-то? Ну, тулупчик готовь да валенки. Поедешь на Соловки, лед на Белом море мерить, али в Туруханск. Может, за дело ты князя приголубил, но сам должен понимать. Шпагу адъютанту моему отдашь да под арест ступай.

Прапорщик бросил взгляд на Анну, словно бы спрашивая – говорить фельдмаршалу правду али нет, – на что будущая царица лишь покачала головой. Фельдмаршал – человек неплохой и для нее неопасный, но все равно из Долгоруковых он, да и сам те Кондиции подписывал. Посему Вадбольский безропотно отстегнул шпагу и отдал ее прапорщику.

– Капрал, принимай команду, – кивнул генерал-фельдмаршал Бобылеву. – А мы с прапором пойдем. Ах, да, – вспомнил он, – прапорщик, рубль-то капралу отдай. На гауптвахте-то ты его точно пропьешь.

Арестованный Вадбольский с сожалением вытащил монету и отдал капралу.

– Подожди-ка, Василь Владимирович, – вмешалась царица. – А коли я за прапорщика заступлюсь?

Генерал-фельдмаршал призадумался. Пожал плечами:

– Слово твое, государыня, – закон для нас. Только сама подумай – прапорщик гвардейский, князь, другого князя в морду бьет – так то ладно. А ведь бьет он не простого князя, а члена Верховного тайного совета, сенатора и кавалера. Куда же сие годится? Если бы ты сама приказала морду Василию Лукичу набить, то ладно, стерпел бы он. А без государева разрешения или приказа морды князьям да сенаторам бить нельзя. Да и мстителен он, родич-то мой. Лучше, государыня, если я прапорщика Вадбольского щас заарестую, на гауптвахту определю, а ты его потом и помилуешь.

Старый вояка не стал уточнять, что помиловать прапорщика она сможет лишь после принятия присяги и объявления ее государыней, но это Анна понимала и без него. Вздохнула, посмотрела на гвардии прапорщика и развела руками – прости, мол, но что делать? Ссориться из какого-то прапорщика, пусть и княжеского рода, сразу с двумя Долгоруковыми не стоит. Пока не стоит!

– А не помилуешь, – продолжил фельдмаршал, – так и в Сибири люди живут. Я сам шесть лет в Соликамске[18] проторчал. А прапорщика можно не арестантом в ссылку отправить, а воеводой. Брат мой, губернатор Сибирский, плакался, что в Туруханске у него воеводы давно нет[19]. Выпишу прапорщику указ о назначении в воеводы, подпишем с кем-нить. Глядишь, через год-другой он себе каменные палаты поставит, а потом и в столицу возвращаться не захочет.

– А может, лучше в деревню? – с надеждой поинтересовался Вадбольский. – У меня у маменьки деревенька осталась, есть куда ехать.

– А это как государыня решит, – усмехнулся фельдмаршал. – Может, ей в Туруханске верный человек нужен? – Обернувшись к царице, спросил: – Разрешите идти, Ваше Величество? Или приказы какие будут?

– Ступай, князь Василий, ступай себе с Богом, – махнула Анна рукой, отступая в свои покои и притворяя дверь.

Но спать пока не ложилась. Стояла и чего-то ждала. Дождалась. Когда в коридоре утихли шаги фельдмаршала, в дверь тихонечко заскреблись. Открыв створку, царица не особо удивилась, увидев физиономию капрала. Бобылев, кажется? Что-то в этом капрале привлекло государыню. Что-то такое родное, но что именно, Анна понять пока не могла. Может, запах какой?

– Виноват, Ваше Величество, – шепотом сказал гвардеец. – Но мне бы пару слов сказать.

– О том, что обманули меня верховники? – усмехнулась Анна. – Слышала я уже.