Новый расклад в Покерхаузе - Шарп Том - Страница 18

Кухмистер услышал их шаги этажом выше и слез со стула, на котором стоял. В котельной было жарко и пыльно. Сухой горячий воздух щекотал ноздри. Стоя на стуле, прижав ухо к трубе и слушая гневные голоса в зале заседаний. Кухмистер едва удерживался, чтобы не чихнуть. Он стряхнул с рукава пыль, расстелил на стуле старую газету и сел. Нехорошо, если увидят, как он выходит из котельной сразу после заседания. Кроме того, он хотел подумать.

Трубы центрального отопления были не лучшим проводником звука и имели склонность в самые важные моменты встревать со своим бульканьем. Но то, что Кухмистер сумел услышать, испугало его не на шутку. Угрозу Ректора уйти в отставку он воспринял с восторгом, продлившимся, однако, недолго, и злостный выпад сэра Богдера встревожил его не меньше, чем членов Ученого совета. Он подумал о своих «стипендиатах» и о том, какую угрозу представляет для них разоблачение, обещанное Ректором. Сэр Кошкарт должен немедленно узнать о вновь возникшей опасности. Но потом Декан предложил свое собственное решение, и Кухмистер мгновенно его зауважал. «Старик еще повоюет», – сказал он себе и тихо засмеялся. Согласится теперь Ректор остаться на своем посту, хвать – а его уже обвели вокруг пальца. «Могущественные союзники». Декан, поди, и сам не знает, какие среди них есть влиятельные люди и какую угрозу для них таит в себе разоблачение, которым угрожает Ректор. Среди «стипендиатов» Кухмистера есть и министры – члены кабинета, – да, даже министры, государственные служащие, директора Английского банка, люди, безусловно, очень влиятельные. Положение Ректора намного сильнее, чем он думает. Публичное расследование студенческого прошлого столь многих общественных деятелей будет иметь ужасающие последствия. А те могущественные союзники, на которых полагается Декан, выступят против перемен Ректора чисто символически. Не так уж они испугаются громкого скандала, в котором будут трепать их имена. Не там Декан ищет союзников. Преждевременный оптимизм Кухмистера сменился глубоким унынием. Этак к концу этого года в Покерхаусе заведутся женщины. От этой мысли Кухмистер вскипел.

– Только через мой труп, – злобно пробормотал он и стал размышлять, как расстроить интриги сэра Богдера.

8

Пупсер был пьян. Он исходил восемь пивных и в каждой выпил по кружке темного пива. Это изменило его взгляд на жизнь. Сбросив бремя непреодолимого желания, он воспрял духом, расправил крылья, оживился. Правда, после двух визитов к парикмахеру волос на голове почти не осталось, и Пупсер на всю оставшуюся жизнь почувствовал отвращение к племени парикмахеров. Но глаза его искрились, на щеках заиграл густой румянец. Ему уже нипочем было презрение домохозяек средних лет, будь их хоть целая сотня, и косые взгляды продавщиц в аптеках. Плевать на них. Хватит, засиделся в девственниках. Пришло время непорочного начатия. По счастью, на него снизошло озарение, благодаря которому он нашел средство добыть искомое без лишнего шума. Постригшись во второй раз, Пупсер шел по Сидни-стрит и неожиданно вспомнил, что в уборной пивной, что в Бермондси, видел автомат, торгующий презервативами. Анонимность – дело хорошее, но до Бермондси далековато, и Пупсеру пришла в голову мысль, что и кембриджские пивные наверняка снабжают не подсуетившихся вовремя любовников сими хитрыми принадлежностями. При этой мысли Пупсер приободрился. Он зашел в первую попавшуюся пивную и заказал кружку пива. Через десять минут он вышел оттуда с пустыми руками и зашел в другую, где его тоже постигло разочарование. Побывав в шести пивных и выпив шесть кружек темного, он был расположен указать барменам на досадное упущение. В седьмой пивной он нашел то, что искал. Пупсер мучительно долго ждал, пока два старика не закончат мочиться, шарил в кармане в поисках мелочи, а затем сунул в автомат две монеты. Он уже собирался дернуть за рукоятку, как в туалет вошел студент. Пупсер выскочил в зал и допил седьмую кружку, недремлющим оком следя за дверью мужской уборной. Через две минуты он вернулся обратно и изо всех сил дернул ручку. Ничего не вышло. Он и дергал, и нажимал. Автомат – ноль внимания. Пупсер заглянул в «возврат монет», но там было пусто. Наконец он кинул еще две монеты и снова дернул за рукоятку. На этот раз автомат вернул деньги. Пупсер уставился на монеты. Ни черта в этом автомате нет. Он вернулся к стойке и заказал восьмую кружку.

– Этот ваш аппарат в туалете… – заговорщически сказал он бармену.

– Что с ним? – спросил бармен.

– Пустой – вот что.

– Правильно, он всегда пустой.

– Он мои деньги проглотил, – пожаловался Пупсер.

– Не может быть.

– Еще как может.

– Джин с тоником, – заказал усач, стоящий рядом с Пупсером.

– Сию секунду, – сказал бармен. Пока он наливал джин с тоником, Пупсер тихонько посасывал пиво. Наконец, когда усатый взял свой стакан и уселся за столик у окна. Пупсер снова завел разговор о неработающих автоматах. Теперь в его голосе зазвучали грозные нотки.

– Так кто мне деньги вернет? – спросил он. Бармен нахмурился.

– А может, вы надуть хотите.

– Как же я их надую? Автомат-то пустой.

– Очень смешно, – буркнул бармен. – Если есть жалобы на работу автомата, обращайтесь к поставщикам.

Он нагнулся, достал из-под стойки карточку и вручил Пупсеру.

– Вот идите к ним и жалуйтесь. Они изделия поставляют. Я здесь ни при чем. Понятно?

Пупсер кивнул, а бармен отошел к другому концу стойки обслуживать очередного клиента. Сжимая в руках карточку, Пупсер вышел из пивной и поплелся вниз по улице. Он нашел нужную контору на Милл-роуд. За прилавком стоял молодой человек с бородкой. Пупсер вошел и положил карточку прямо перед ним.

– Я из пивной «Единорог», – сказал он. – В автомате ничего нет.

– Что? Уже? – удивился молодой человек. – Да что ж такое творится, глазом моргнуть не успеешь – и кончаются.

– Мне нужно… – заплетающимся языком начал Пупсер, но парень уже исчез за дверью, ведущей в подсобку. Пупсеру стало не по себе. Ну и положеньице! Этого ему только не хватало – стоять здесь и обсуждать закупки презервативов с бородатым юношей.

– Вот. Двадцать четыре дюжины. Распишитесь, – сказал продавец и плюхнул на прилавок две коробки. Пупсер уставился на них и собрался было объяснить, что просто пришел за своими деньгами, но тут в контору вошла женщина. У Пупсера подкосились ноги. Он схватил ручку, подписал бланк и, прижимая к себе коробки, поковылял вон из магазина.

Когда он вернулся в «Единорог», пивная уже закрылась. Пупсер тщетно колотил в дверь, но потом махнул рукой и побрел к себе в Покерхаус. Пошатываясь, миновал он сторожку привратника и пошел через двор к своему подъезду. Впереди, из зала заседаний, появилась цепочка фигур, закутанных в черное. Торжественная процессия направлялась прямо на Пупсера. Во главе вперевалку шествовал Декан. Пупсер икнул и попытался сосредоточить свое внимание, что было очень трудно. Почти так же трудно, как остановить вращение Земли. Он снова икнул. Когда колонна поравнялась с Пупсером, его стошнило на снег.

– Прошу прощения, – сказал он. – Зря я это. Перебрал, понимаете. Колонна остановилась, и Пупсер стал всматриваться в лицо Декана. Увы, оно то теряло, то вновь обретало резкость.

– А вы… А вы… а знаете, какое у вас краснющее лицо? – спросил он Декана, раскачивая головой во все стороны. – Разве так можно?

– Прочь с дороги, – отрезал Декан.

– Конеш-шно, – сказал Пупсер и сел на снег.

Декан грозно навис над ним.

– Вы, сэр, вы пьяны. Омерзительно пьяны, – сказал он. – Есть такое дело, – ответил Пупсер. – Какой вы набле… набля… на-блю-дательный, вот. Так вот сразу и угадали.

– Ваша фамилия?

– Попсер, шер, то есть Жупсер.

– Пупсер, на неделю вы лишаетесь права выходить за территорию колледжа, – прорычал Декан.

– Ага, – обрадовался Пупсер, – лишаюсь на неделю. Ка-анешно, шер. – Он с трудом встал на ноги, все еще не выпуская из рук коробки, а колонна преподавателей двинулась по двору дальше. Пупсер кое-как доковылял до своей комнаты и рухнул на пол.