Блотт в помощь - Шарп Том - Страница 11

– Официальный посредник. Этот напосредничает, – хмыкнул он и снова лег в постель.

На работу Дандридж добирался метрополитеном. Он считал метро единственным видом транспорта, где царит здравый смысл и нет места удручающей повседневной неразберихе. Сидя в вагоне, он мог поразмыслить о серьезных вещах; разглядывая схему Северной линии на противоположной стене, убеждался, что в мире над его головой хоть какой-то порядок, а сохраняется. Там, наверху, он всюду видел сплошной кавардак. Улицы, магазины, дома, мосты, автомобили, люди, водоворот несовместимых и противоестественный явлений, которые никакими силами не разложить по полочкам. Но схема Северной линии заставляла Дандриджа позабыть про эту сумятицу. Как тут все упорядочение, расчислено: после Чок-фарм идет Белсайз-парк, а за ним – Кзмден-таун. Всегда точно знаешь, где находишься, куда направляешься. А еще на схеме все станции выстроились через равные промежутки. Дандридж-то знал, что на самом деле это не так, но схема наводила на мысль, что такое расположение правильнее, чем в жизни. И уж если бы к строительству метро приложил руку он, Дандридж, то станции и в жизни размещались бы так же, как на схеме. С младых ногтей Дандридж был одержим идеей порядка – отвлеченной идеей порядка, которому следовало бы возобладать над хитросплетениями житейских обстоятельств. Он не разделял мнения поэта, будто разнообразие придает жизни пряность [10], – для него эта пряная приправа была хуже горькой редьки. Он свято верил, что все должно подчиняться раз и навсегда установленным правилам. Мир в его представлении был четко разграничен: по одну сторону – слепая случайность, свирепая природа и всяческий сумбур, по другую – наука, разум и учет.

К учету Дандридж питал особую слабость. Он снабдил все вещи номерами, которые значились в таблице, висевшей над кроватью. Например, носки имели номер 01/7: 01 означало самого Дандриджа, а 7 – носки. Они лежали в верхнем левом ящике (1) комода 23 у стены 4 спальни 3. Стоило Дандриджу найти в таблице номер 01/7/1/23/4/3, как он тут же узнавал, где лежат носки. Однако ввести подобную систему нумерации за стенами квартиры оказалось затруднительно.

Все его попытки установить такой же порядок у себя на работе встречали решительный – по шкале Дандриджа, десятибалльный – отпор и приводили к тому, что Дандриджа то и дело перебрасывали из департамента в департамент.

При такой любви к точности Дандридж нисколько не удивился, когда мистер Джойнсон велел ему явиться к себе в кабинет ровно в 9.15. Дандридж явился в 9.25.

– Метро подвело, – с досадой объяснил он. – Зла на него не хватает. Я должен был прибыть на работу еще в десять минут десятого, но поезд опоздал. Вечная история.

– Я заметил, – отозвался мистер Джойнсон.

– А все из-за того, что поезд задерживается на каждой станции на разное время. На одной стоит полминуты, а на другой полторы. Знаете, по-моему, пора нам всерьез подумать о разработке системы, которая позволит наладить беспрерывную работу подземного транспорта.

– Вряд ли от этой системы что-нибудь изменится, – устало вздохнул мистер Джойнсон. – А почему вы не садитесь на другой поезд, более ранний?

– Так я и приезжать буду раньше времени.

– Для разнообразия можно бы. Ладно, я вас вызвал не для того, чтобы обсуждать недостатки метрополитена.

Мистер Джойнсон умолк и уставился в инструкции, которые оставил мистер Рис. Его изумило не только то, что миссия, требующая ума, сметки, красноречивости, была поручена именно Дандриджу. Озадачили его и грамматические ляпсусы в памятке замминистра. А что Дандриджа усылают из Лондона, так скатертью дорога. И с мистера Джойнсона за это не спросят – не он его назначил.

– Вот подробная инструкция относительно вашего нового поручения, – наконец произнес он. – Мистер Рис велел, чтобы вы…

– Новое поручение? – удивился Дандридж. – Ведь я работаю в департаменте по вопросам досуга и отдыха.

– Прекрасное применение вашим способностям. Однако вы уже переведены в департамент дорожного строительства в центральных графствах. А в будущем месяце мы, вероятно, определим вас на подходящую должность в департамент по озеленению.

– Признаться, у меня голова идет кругом от этих перемещений. Бросают из департамента в департамент. Никаких условий для масштабной работы.

– И слава богу. Собственно, вам и сейчас поручается не ахти какая масштабная работа. Надо всего-навсего уладить один конфликт.

– Конфликт? – оживился Дандридж. Мистер Джойнсон кивнул.

– Именно. Конфликт. – Он снова заглянул в инструкции. – Вы командируетесь в качестве официального посредника от министерства в Уорфорд.

– Как же это? – всполошился Дандридж. – Ведь там беспорядки.

Мистер Джойнсон улыбнулся. Разговор начинал его забавлять.

– Совершенно верно. Вот вы и позаботитесь, чтобы больше там беспорядков не было. Прелестный, говорят, городишко.

– Ну да, прелестный. Видел я его вчера по телевизору в «Новостях».

– Ну-ну, внешность обманчива. Вот вам командировочное предписание. Видите – вам предоставляются все полномочия для ведения переговоров…

– Разве расследование проводит не лорд Ликем?

– Вообще-то, да, но он, как я слышал, слегка занемог. И к тому же, кажется, не совсем правильно понимает свои функции.

– Другими – словами, он сейчас в больнице? – уточнил Дандридж.

Пропустив вопрос мимо ушей, мистер Джойнсон повернулся к висящей за его креслом карте.

– Суть вопроса, которым вам надлежит заняться, предельно проста. Автомагистраль М 101 – видите? – может быть проложена по одной из двух трасс. Одна проходит вот здесь, через Клинскую теснину, вторая – через Оттертаун. Оттертаунское направление по ряду причин совершенно неприемлемо. Вы должны добиться, чтобы Ликем вынес решение о прокладке дороги через Клинскую теснину.

– Так ведь это ему решать, – возразил Дандридж.

Мистер Джойнсон вздохнул:

– Эх, Дандридж, поработайте в административном учреждении с мое – и поймете, для чего создаются все эти комиссии по расследованию, королевские комиссии да арбитражи. Они всего лишь принимают решения, которые в точности совпадают с уже принятыми решениями специалистов. И ваша задача сделать все, чтобы лорд Ликем не вынес другого решения.

– А если он вынесет другое, что тогда?

– Это одному Богу известно. Я полагаю, при нынешних умонастроениях нам придется подчиниться и пустить эту треклятую автомагистраль через Оттертаун, а последствия будут такие, что не приведи господи. Так что извольте постараться, чтобы все было разыграно как по нотам. Вам даны все полномочия для переговоров с заинтересованными сторонами, и лорд Ликем наверняка вас поддержит.

– С кем же я буду вести переговоры, если у меня нет противника? – опечалился Дандридж. – И вообще, что такое «официальный посредник»?

– Это уж на ваше усмотрение.

Получив папку с документами по автомагистрали М 101, Дандридж вернулся в свой кабинет.

– Я официальный посредник министерства в центральных графствах, – важно сообщил он секретарше, позвонил в гараж и заказал машину. Потом перечитал командировочное предписание. Сомнений нет: начальство наконец оценило его по достоинству. Теперь у Дандриджа имеются полномочия, и уж он не преминет ими воспользоваться.

А в Хэндимен-холле леди Мод торжествовала победу: ее уловка достигла цели, расследование сорвано. Начальник полиции, узнав о происшествии, распорядился немедленно освободить ее из-под стражи, и леди Мод нехотя покинула полицейский участок. Друзья и союзники наперебой выражали ей сочувствие. Навестивший ее генерал Бернетт рассыпался в поздравлениях. Миссис Буллетт-Финч позвонила в Хэндимен-холл и осведомилась, не нужно ли чего-нибудь леди Мод после «освобождения от уз» – фраза, которая леди Мод очень не понравилась. Как и утверждение полковника Чепмена, что она «отхлестала лорда Ликема, как мальчишку». Даже миссис Томас прислала леди Мод письмо, в котором приносила благодарность, по ее скромному выражению, «от имени всех простых людей». Леди Мод отвечала на эти знаки внимания сдержанно. В самом деле, зачем столько шума? Она просто исполнила свой долг.