Пешки - Барнес Питер - Страница 45

Значение этой судебной инстанции как апелляционного суда ограничивается также его нежеланием расследовать множество дел. Он пересматривает всего около одного процента дел, проходящих через военные суды, а некоторые апелляции, которые он отказывается разбирать, связаны с серьёзными вопросами о конституционных правах, — например, дело капитана Леви и отчасти схожее с ним дело рядовых Эмика и Столта.

Если солдатам не удаётся добиться рассмотрения апелляции в рамках военного ведомства, они не имеют права апеллировать в гражданский суд. Военная система считается вещью в себе, решения которой не подлежат пересмотру Верховным судом. Немногим военным делам все же удаётся проникнуть в федеральные суды, но это нелёгкое дело. Федеральный суд не примет дело солдата, если тот не использовал возможные пути, административные и судебные, для удовлетворения своей жалобы в вооружённых силах. На это могут уйти, и обычно уходят, годы. Так, к тому времени, когда прошение капитана Леви о рассмотрении дела в федеральном суде попадёт в Верховный суд, пройдёт чуть ли не пять лет со времени его осуждения военным судом.

Военное командование, вполне естественно, склонно рассматривать положение в гораздо более розовом свете. Капитан Ричард Селмен, офицер военно-юридической службы военно-морских сил, поддерживает точку зрения, которую обычно высказывают высокопоставленные военные юристы и другие представители вооружённых сил, утверждая, что «в настоящее время в вооружённых силах многие права обвиняемого шире прав его гражданских коллег». Однако ближе к истине будет сказать, что, хотя за последние годы обвиняемым военнослужащим предоставлены некоторые права, эти права создают лишь подобие справедливости, не меняя основной системы военной юстиции. Эта система всегда была и до сих пор остаётся решительно направленной против обвиняемых, особенно солдат и сержантов, а также тех, кого обвиняют в преступлениях против военной системы.

3

Американцы говорят о необходимости изменения системы военной юстиции уже больше полувека. Многие считают, что драконовское правосудие скорее подходит для римских легионеров, английских наёмных солдат или даже американских профессионалов, но не для граждан-солдат.

Во время первой мировой войны американские граждане в полной мере испытали на себе действие военно-судебной системы. За время войны в различных военных судах было рассмотрено около полумиллиона дел. В ряде случаев выносились необычайно строгие приговоры: тридцать лет каторжных работ солдату за оскорбление сержанта, двадцать лет тюремного заключения за длительную самовольную отлучку, десять лет тюремного заключения за незаконное обладание пропуском. Одним из самых потрясающих было дело о драке между белыми гражданами и солдатами-неграми в 1917 году в Форт-Сэм-Хьюстоне, во время которой было убито несколько человек. Шестидесяти восьми негритянским солдатам было предъявлено обвинение в мятеже, пятьдесят пять были осуждены, тринадцать приговорены к смертной казни. Все тринадцать были казнены сразу после суда, прежде чем осуждённые успели апеллировать в высшие инстанции.

Движение за реформу военной юстиции началось после войны по инициативе исполняющего обязанности начальника военно-юридической службы сухопутных войск генерала Сэмюеля Энселла, который доказывал, что подчинённая командованию система военной юстиции вредна для вооружённых сил:

Энселл составил законопроект, который, будь он принят конгрессом, коренным образом изменил бы характер американской военной юстиции. Он предусматривал, кроме всего прочего, обязательное досудебное расследование, независимость военного судьи, облечённого правом выносить приговор; состав присяжных из восьми человек, отбираемых судьёй; право отвода двух присяжных, а не одного; осуждение большинством в три четверти, а не в две трети голосов; право нанимать гражданского адвоката и обращаться в гражданский апелляционный суд. Законопроект предусматривал также, что трое из восьми присяжных должны быть такого же звания, как и обвиняемый. Поскольку для осуждения требовалось шесть голосов, обвиняемый из рядовых мог быть уверен, что равные ему по званию, а не офицеры и старшие сержанты будут в конечном счёте влиять на решение.

Законопроект Энселла был внесён в сенат в 1920 году сенатором Джорджем Чемберленом. Однако предложенная реформа встретила энергичный отпор со стороны военного министерства.

Конгресс отклонил предложения Энселла о реформе военной юстиции. Военные суды остались такими же, как были. Вместо законопроекта Энселла конгресс в 1920 году утвердил весьма ограниченные изменения в военно-судебном кодексе. Так обстояли дела к началу второй мировой войны.

За время войны военные суды рассмотрели свыше 1,7 млн. дел, и, хотя приговоры были в среднем мягче, чем во время первой мировой войны, они тем не менее оставили горький осадок. Последующий протест против системы военной юстиции был, пожалуй, даже ещё сильнее и слился с общей послевоенной волной критики порядков в вооружённых силах.

Военное министерство ответило на это назначением двух комиссий под председательством генерал-лейтенанта Джеймса Дулиттла и Артура Вандербилта для внесения рекомендаций об изменении системы военной юстиции. Комиссия Вандербилта настаивала на ослаблении влияния командования и усилении роли военных защитников. Однако конечным результатом этих рекомендаций было то, что командование сухопутных войск и военно-морских сил поспешно внесло законопроект, который предусматривал мелкие реформы, но практически мало что менял в основной системе военных судов. Под давлением руководителей военного ведомства этот законопроект был принят в 1948 году. Однако он совершенно не удовлетворял сторонников реформы, и, когда министр обороны Джеймс Форрестол назначил другую комиссию для выработки единых правил для всех четырех видов вооружённых сил, её буквально завалили гневными требованиями изменений.

Письма с предложениями шли потоком. Бывший военный юрист губернатор Вермонта Эрнест Гибсон требовал отмены права командира назначать членов суда и защитников:

«В судах, где я заседал, нам много раз советовали, если мы признаем человека виновным, приговаривать его к максимальному наказанию и предоставлять командиру возможность его снизить… Меня сместили с должности члена общего военного суда высшей инстанции и отстранили от судейской работы за то, что наш суд оправдал солдата-негра, обвиняемого в нарушении нравственности. Командир хотел, чтобы его наказали, однако обвинение не подтверждалось доказательствами. Мне объявили выговор и предупредили, что, если я не буду выносить больше обвинительных приговоров, это будет учтено при аттестации. Я прямо заявил, что это противоречит моим понятиям о правосудии и пусть меня лучше освободят от должности, что и было сделано».

Комиссия по вопросам военной юстиции Американской ассоциации адвокатов, Ассоциация адвокатов — ветеранов войны и несколько других юридических организаций обратились в созданную Форрестолом комиссию с рекомендацией полностью ликвидировать контроль командования над военными судами. Взамен они предложили систему, которая предоставляла командиру право выдвигать обвинение против солдата и контролировать прокурора, но передавала право отбора присяжных, ведения защиты и пересмотра дела после осуждения другим инстанциям.

Командование вооружённых сил повело активную кампанию против движения за ограничение влияния командиров на военные суды. Генералы Омар Брэдли и Дуайт Эйзенхауэр публично защищали право командиров предавать суду своих солдат. В конечном счёте предложения комиссии о создании единого кодекса свелись лишь к умеренным изменениям в системе военных судов. «В отличие от законопроекта Чемберлена 1920 года, — заявил профессор юридического факультета Корнелльского университета Артур Киффе, — предлагаемый единый кодекс… является жалким суррогатом». Тем не менее конгресс ввёл его в действие вместе с законом об обязательной воинской повинности. В 1951 году он вступил в силу как Единый военно-судебный кодекс.