Жизнь, учения и изречения знаменитых философов - Лаэртский Диоген - Страница 36

Аристотель говорит, что образ речи Платона — средний между поэзией и прозой. Аристотель один дослушал Платона до конца, когда тот читал диалог "О душе", а остальные слушатели все уже разошлись (об этом пишет в одном месте Фаворин). Филипп Опунтский, по некоторым известиям, переписал с восковых дощечек его «Законы», и он же, говорят, сочинил к ним «Послезаконие». Начало «Государства» было найдено записанным на много ладов (сообщают Евфорион и Панэтий). Это «Государство», по уверению Аристоксена, почти все входит в состав «Противоречий» Протагора.[277] Первым Платоновым диалогом, говорят, был "Федр":[278] в самом деле, в его постановке вопроса есть что-то мальчишеское. Впрочем, Дикеарх и весь слог его сочинений считает грубым.

Говорят, Платон увидел одного человека за игрой в кости и стал его корить. "Это же мелочь", — ответил тот. "Но привычка не мелочь", — возразил Платон.

На вопрос, будут ли писать о нем в записках, как о его предшественниках, он отвечал: "Было бы доброе имя, а записок найдется довольно".

Однажды, когда к нему вошел Ксенократ, Платон попросил его выпороть раба: сам он не мог это сделать, потому что был в гневе. А какому-то из рабов он и сам сказал: "Не будь я в гневе, право, я бы тебя выпорол!"

Сев на коня, он тотчас поспешил сойти, чтобы не поддаться (так сказал он) всаднической гордыне. Пьяным он советовал смотреться в зеркало, чтобы отвратиться от своего безобразия. Допьяна, говорил он, нигде не следует пить, кроме как на празднествах бога — подателя вина. Сон без меры тоже ему претил. Недаром он пишет в «Законах»: "Ни на что не годен спящий".[279]

"Слаще всего, — говорил он, — слышать истину". (А другие передают: "говорить истину".) Об истине пишет он и в «Законах»: "О чужеземец, истина прекрасна и незыблема, однако думается, что внушить ее нелегко".[280]

Желанием его было оставить по себе память в друзьях или в книгах. Сам же он по большей части сторонился людей, как о том сообщают некоторые.

Скончался он, как мы уже описывали, на тринадцатом году царствования Филиппа (как пишет Фаворин в III книге "Записок") и был удостоен от царя почетом (как пишет Феопомп). Впрочем, Мирониан в «Сравнениях» говорит, что у Филона упоминаются пословицы о Платоновых вшах, словно он умер от вшей.[281] Погребен он в Академии, где провел большую часть жизни в занятиях философией, отчего и школа его получила название академической. При погребении его сопровождали все ученики, а завещание он оставил такое:

"Платон оставляет и завещает следующее имущество. Имение в Ифистиадах, к северу до дороги в Кефисийский храм, к югу до храма Геракла в Ифистиадах, к востоку до земли Архестрата Фреаррийского, к западу до земли Филиппа Холлидского; это имение никому не продавать и не отчуждать, а владеть им отроку Адиманту по мере его сил. Имение в Иресидах, что куплено у Каллимаха, к северу до земли Евримедонта Мирринунтского, к югу до Демострата Ксипетейского, к востоку до Евримедонта Мирринунтского, к западу до реки Кефиса. Денег — три мины. Чашу серебряную весом 165 драхм, чашу малую в 45 драхм, перстень золотой и серьгу золотую весом вместе 4 драхмы 3 обола.[282] Три мины мне должен Евклид-каменотес. На волю отпускаю рабыню Артемиду. Рабов оставляю Тихона, Бикта, Аполлониада и Дионисия. Утварь оставляю перечисленную, а второй ее список — у Дионисия. Долга никому не имею. Душеприказчики мои — Леосфен, Спевсипп, Деметрий, Гегий, Евримедонт, Каллимах, Фрасипп".

Таково его завещание. А на гробнице его начертаны такие надписи. Первая:

Знанием меры и праведным нравом отличный меж смертных, Оный божественный муж здесь погребен Аристокл. Если кому из людей достижима великая мудрость, Этому — более всех: зависть — ничто перед ним.

Вторая:

В лоне глубоком земля сокрыла останки Платона, Дух же бессмертный его в сонме блаженных живет. Сын Аристона, ты знал прозренье божественной жизни, И меж достойнейших чтим в ближней и дальней земле.

И третья, позднейшая:

— Кто ты, орел, восседящий на этой гробнице, и что ты Пламенный взор устремил к звездным чертогам богов. — Образ Платоновой я души, воспарившей к Олимпу, Тело земное свое бросив в афинской земле.[283]

Есть и у нас стихи о нем такого содержания:

Если бы Феб не судил Платону родиться в Элладе, Кто и когда бы изрек слово к целению душ? Нам исцеляет тела Асклепий, от Феба рожденный, Но для бессмертной души ты лишь целитель, Платон.

И другие о его кончине:

Фебом на благо людей рождены и Платон и Асклепий: Тот — целителем душ, этот — целителем тел. Брачный покинувши пир, взошел он к тому Государству, Коему сам начертал место у Зевсовых ног.[284]

Таковы эти надписи.

Ученики его — Спевсипп Афинский, Ксенократ Хал-кедонский, Аристотель Стагирит, Филипп Опунтский, Гестией Перинфский, Дион Сиракузский, Амикл Гераклей-ский, Эраст и Кориск Скепсийские, Тимолай Кизикский, Евеон Лампсакский, Пифон и Гераклид Эносские, Гиппофал и Каллипп Афинские, Деметрий Амфипольский, Гераклид Понтийский и многие другие, в том числе и женщины — Ласфения из Мантинеи и Аксиофея из Флиунта, которая даже одевалась по-мужски (как говорит Дикеарх). Некоторые причисляют к его слушателям и Феофраста; Хамелеон — оратора Гиперида и Ликурга (то же сообщает и Полемон); а Сабин (ссылаясь на IV книгу "Пособий к упражнениям" Мнесистрата Фасосского) — даже Демосфена, и это похоже на правду.[285]

***

А теперь для тебя, истинной любительницы Платона,[286] ищущей во что бы то ни стало воздать честь учениям этого философа, почел я за должное описать и самую природу его рассуждений, строй его диалогов, способ его индукции, насколько это возможно при изложении, упрощенном почти до перечня. Я не хочу в этом очерке оставить жизнь Платона без его учения; но рассказывать для тебя все в подробностях означало бы, по пословице, таскать сов в Афины.[287]

Первым сочинять диалоги стал, говорят, Зенон Элейский; а по Аристотелю — Алексамен Стирийский или Теосский (по свидетельству в «Записках» Фаворина, об этом говорится в I книге "О поэтах"). Мне же кажется, что Платон, который довел этот род до совершенства, по праву может почитаться здесь первым как в красоте, так и в изобретательности.

Диалог есть речь, состоящая из вопросов и ответов, о предмете философском или государственном, соблюдающая верность выведенных характеров и отделку речи. Диалектика же есть искусство доводов, служащее утверждению или опровержению в вопросах и ответах собеседников.

Платоновский диалог имеет два самых общих вида: наставительный (hyphegeticos) и исследовательный (zeteticos). Наставительный в свою очередь разделяется на два вида: теоретический и практический; теоретический разделяется на физический и логический, а практический — на этический и политический. Исследовательный же в свою очередь разделяется на два вида: упражнительный и состязательный; упражнительный разделяется на повивальный[288] и испытательный, а состязательный — на доказующий и опровергающий. (Мне известно, что иные разделяют диалоги по-иному: они называют одни диалоги драматическими, другие повествовательными, третьи смешанными; но эти наименования различают диалоги более с точки зрения сценической, чем с философской.)