Рифматист (ЛП) - Сандерсон Брэндон - Страница 57

— Эти вещи… может быть, он хранил их, потому что… не знаю, они как-то относились к делу? Может, он забрал их из общежития, чтобы отправить родным студентов?

— Йорк говорит, что ничего подобного не приказывал. Осталось только определиться с местонахождением детей. Я не буду лгать тебе, парень. Я думаю, они, скорее всего, мертвы и где-нибудь похоронены. Нам придется допросить Экстона, чтобы получить ответы. Это не самая приятная работа. Мне не по себе, что все случилось на моей территории. Также я понятия не имею, какие будут последствия. Сын кавалер-сенатора мертв, ответственность лежит на человеке, нанятом ректором Йорком…

Джоэл потерянно кивнул. Ему не верилось в то, что говорил Хардинг, по крайней мере, не полностью. Что-то не сходилось. Но требовалось время, чтобы все обдумать.

— Экстон, — произнес Джоэл. — Когда его будут судить?

— Такие дела длятся месяцами, — ответил Хардинг. — Не в ближайшем будущем, но ты понадобишься нам как свидетель.

— Вы по-прежнему собираетесь держать кампус на замке?

Хардинг кивнул.

— Самое малое еще неделю, не спуская глаз со студентов-рифматистов. Как я уже говорил, арест — не повод расслабляться.

«Значит, у меня есть время, — подумал Джоэл. — Экстона не станут судить сразу, и кампус все еще в безопасности. Если вообще был в безопасности».

Пока можно довольствоваться этим. Джоэл очень устал, силы были на исходе, а еще предстояло пережить инициацию. Ею он и займется, затем, наверное, поразмыслит и выяснит, что же не так в последних событиях.

— У меня к вам просьба, — сказал Джоэл. — Моя подруга, Мелоди. Я хочу, чтобы она присутствовала на моей инициации. Вы отпустите ее на сегодня из-под присмотра?

— Эта та рыжеволосая нарушительница порядка? — спросил Хардинг.

Джоэл кивнул, слегка поморщившись.

— Ну, если ты просишь, хорошо. — Хардинг поговорил с парой полицейских, и те поспешили за Мелоди.

Джоэл ждал, переживая за Экстона в тюрьме.

«Возможность стать рифматистом очень важна, — подумал он. — Нужно покончить с этим раз и навсегда. Если я один из них, мои слова обретут больший вес».

Наконец показались полицейские, рыжие волосы Мелоди были заметны издалека. Подойдя ближе, она бросилась к Джоэлу.

Джоэл кивнул Хардингу и пошел ей навстречу.

— У тебя, — наставила Мелоди на него палец, — серьезные неприятности.

— Что? — удивился он.

— Ты попал в переделку, тебя едва не убили, ты сражался с меловиками и даже не позвал меня!

Джоэл закатил глаза.

— Честное слово, — продолжила она. — Ты совсем о других не думаешь. На что друзья, если они время от времени не подвергают тебя смертельному риску?

— Наверное, ты назвала бы это трагедией. — Джоэл печально улыбнулся и присоединился к матери и профессору Фитчу.

— Неа, — ответила Мелоди. — Думаю, мне нужно новое слово. «Трагедия» больше не отражает ситуацию. Как тебе «жуть»?

— Вполне. Пойдемте?

Остальные кивнули, и они снова двинулись к воротам кампуса в сопровождении нескольких охранников Хардинга.

— Я, наверное, рада, что с тобой все в порядке, — не умолкала Мелоди. — О том, что случилось, судачат по всему общежитию. Большинство рифматистов багровеют при мысли о том, что нерифматист распутал это дело и спас их. Хотя, скорее всего, они злятся наполовину из-за того, что никого из нас до сих пор не выпускают за пределы школы.

— Да уж, — ответил Джоэл. — Хардинг осторожный. Но, мне кажется, он знает, что делает.

— То есть ты ему веришь? Насчет Экстона, я имею в виду.

«Вещи, принадлежащие пропавшим студентам, — подумал Джоэл. — И страницы, исписанные злобными тирадами и призывами к мести…»

Они шли к воротам той же дорогой, которой перепуганный Джоэл бежал в темноте прошлой ночью.

— Я не знаю, — ответил он.

Джоэл помнил большую часть из того, что говорил отец Стюарт, с прошлой церемонии инициации. Тогда он нервничал меньше — возможно, был слишком молод, чтобы понять всю значимость события.

Облачившись в белую мантию, он опустился на колени перед отцом Стюартом. Колени отозвались болью. Отец Стюарт побрызгал на него водой и помазал маслом. Если Джоэл хотел попасть в залу инициации, нужно было снова пройти через всю церемонию.

Почему все случилось одновременно? Он до сих пор чувствовал слабость из-за недосыпания и не мог отделаться от мыслей об Экстоне. Клерк, похоже, по-настоящему испугался в ту ночь. Но так и должно быть, если собственные меловики возвращаются и нападают на тебя.

Джоэлу казалось, что он ввязался в нечто, выходящее далеко за рамки его привычного мира. Обнаружились новые рифматические линии. Он разрешил загадку отца, однако не получил за это ни цента: пятилетний срок контрактов попечительства, в течение которого его отец должен был представить новую линию, истек. Но открытие рифматического узора, так непохожего на остальные, все равно всколыхнет мир.

Отец Стюарт читал нараспев что-то на староанглийском — как смутно припомнил Джоэл, из Библии. Над ними поворачивали заводные головы апостолы. Справа, дальше по проходу, с фрески, посвященной треугольнику, смотрел пресвятой Евклид.

Джоэл был, пожалуй, самым взрослым участником церемонии инициации в истории. В мире становилось все более неспокойно. Исчезновения, а может, и смерти студентов Армедиуса заставили острова рассвирепеть, ходили разговоры об очередной гражданской войне. Реалии мировой политики все больше проникали в сознание Джоэла. И казались все более пугающими.

Жизнь — сложная штука. И всегда такой была. Просто он об этом не знал.

«Но как во всем этом замешан Нализар? — подумал он. — Я по-прежнему ему не доверяю».

Экстон несколько раз нелицеприятно отзывался о Нализаре, так, может, стоило обратить на это внимание? Мог ли Нализар подставить Экстона?

Наверное, Джоэлу просто хотелось, чтобы Нализар оказался подлецом.

Отец Стюарт замолчал. Моргнув, Джоэл понял, что отвлекся, и поднял глаза. Отец Стюарт кивнул, тряхнув жидкой седой бородой, и жестом указал на залу инициации за алтарем.

Джоэл поднялся. Фитч, его мать и Мелоди сидели на скамье — больше никого не было. Обычная церемония для восьмилеток начнется только через час. Просторный собор сиял витражными окнами и искусно выполненными фресками.

Джоэл потихоньку обогнул алтарь и подошел к квадратной комнате. На двери был шеститочечный круг. Оглядев его, Джоэл вытащил из кармана монету и приложил ее к кругу.

У главной шестеренки внутри двери имелось шесть зубчиков. Центр каждого из них совпадал с одной из шести точек привязки. У шестерни поменьше, расположенной справа, было только четыре зубчика, а у шестерни слева — девять, на неравных промежутках друг от друга. Щелкнув, шестеренки провернулись и сомкнулись так, что первые две идеально подошли к нестандартной девятизубчатой.

«Хех». — Джоэл засунул монету обратно в карман и толкнул дверь.

Внутри отделанной белым мрамором комнаты обнаружились подушка для преклонения коленей и маленький алтарь, вытесанный из мраморного блока. На нем лежала еще одна подушка — чтобы опираться локтями. Похоже, больше в комнате ничего не было. Заводной фонарь в прозрачном корпусе довольно ярко светил сверху, пуская блики по стенам.

Джоэл ждал с колотящимся сердцем. Ничего не происходило. Тогда он нерешительно опустился на колени, но что сказать не знал.

Это был очередной кусочек большой головоломки. Существовал ли на самом деле Господь на небесах? Люди вроде Мэри Роулендсон, колонистки, о которой он читал прошлой ночью, верили в бога.

Дикие меловики ее не убили. Они держали ее пленницей, не давая сбежать каждый раз, когда она пыталась это сделать. Никто не понимал, почему они так поступили.

В конце концов она все-таки сбежала, отчасти благодаря помощи мужа и других колонистов-мужчин. Было ли ее спасение делом рук Господа или обыкновенной удачей? Во что верил Джоэл?

— Я не знаю, что сказать, — произнес он. — Думаю, если ты на самом деле существуешь, то прогневаешься, если я, не веря, притворюсь верующим. По правде говоря, я не уверен, что и не верю тоже. Может, ты и существуешь. Наверное, я на это надеюсь. Так или иначе, я очень хочу стать рифматистом. Даже несмотря на все ждущие меня трудности. Мне… мне нужна сила, чтобы сражаться с ними. Я не хочу снова убегать. Я буду хорошим рифматистом. Я разбираюсь в защитах почти лучше всех в школе. Я буду оборонять Острова на Небраске. Буду служить. Только позволь мне стать рифматистом.