Цвет победы - Чиркова Вера Андреевна - Страница 7

Осторожно ступая, Слава спустилась на один пролёт, заинтересовавшись помещением, остроумно превращённым одновременно в место для прогулок в ненастные дни и оранжерею. Мягкие шкуры, устилавшие пол, и гора подушек, напомнивших о хотомаре, невольно натолкнули на догадку, где именно проводил большую часть своего времени калечный принц.

– Почка, ты потерялась? – не столько внезапный вопрос, сколько ощущение схватившей за плечо чужой руки заставил Ярославу подпрыгнуть на месте.

Она мгновенно махнула ладонью и застыла, ощутив в руке нечто мягкое и небольшое.

– Ох, господи, как же ты меня напугал! Тебе никто не говорил, что нельзя так резко кричать людям прямо в ухо? Если у человека больное сердце, он может упасть в обморок или даже умереть.

– Если человеку будет плохо, Шайо вылечит, – с превосходством сообщил унс. – А про кричать нельзя – никто не говорил.

– Кто же тебя воспитывает в таком случае? – ещё возмущённо выговаривала Слава, но больше уже не сердилась. – Кстати, объясни-ка, почему ты зовёшь меня почкой?

Рассказчиком унс оказался превосходным, Слава даже забыла на полчаса о том, куда шла. Она выяснила кучу интересных и полезных вещей и попыталась с помощью унса научиться видеть злополучные ауры, о которых так запросто говорили её дети. И вот тут её ожидало совершенное разочарование. Та самая способность, которая так надёжно оберегала землянку от всяких ментальных воздействий, теперь упорно вызывала головную боль, едва унс пытался передать Ярославе собственное видение окружающей фауны.

– Ты не способна к контакту, почка! – наконец подвёл неутешительный итог Шайо. – Я потратил на тебя столько сил, а ты не увидела даже мышку, которая сидит под этой бочкой.

Ярослава инстинктивно немного отодвинулась от бочки, рядом с которой сидела на низком пуфике. Нет, мышек она не боялась, но и не любила и потому видеть вовсе не желала. А вот слушать снисходительное обращение от маленького ментала как-то надоело.

– Слушай внимательно, мелочь глазастая, два раза повторять не буду! Это я тут самый старший экземпляр, а Стан, Конс и все прочие – мои почки! – Слава немного подумала над неправильностью получившегося утверждения и поправилась: – Вернее, когда-то ими были. Теперь они выросли. Слушай, а ты не сможешь проверить, внизу отперта дверь на первый этаж дома?

Идти самой, как и возвращаться назад, ей почему-то не хотелось. Смешно будет напороться на детей, если Тин с Юной решат вернуться в комнаты. Может, они просто ходили за водой или сладостями, сразу Ярославе такое простое объяснение их прогулки почему-то не пришло в голову.

– Отперта, – важно сообщил Шайо и вдруг вывернулся из ладоней Славы, ловко перебрался на плечо и просительно заглянул ей в глаза, – а можно мне жить с тобой? Ты много знаешь, и энергия у тебя хорошая. Раньше меня носил за пазухой Стан, но теперь там тесно, у Чудика растёт почка. А у Майки мне скучно, она только и рассказывает, какой Конс хороший.

– А разве он плохой? – мгновенно насторожилась женщина, готовая встать на защиту сына даже от этого милого существа.

– Хороший, – как-то уныло согласился унс, – но спать в шкафу мне холодно и скучно… а вылезать он не разрешает.

– Понятно, – невольно фыркнула Слава, – а если Стан не разрешит?

– Я же всё равно слежу за всеми, когда моя очередь, – заторопился унс, – а Майку могу всё время держать под контролем, вот сейчас она спит… на правом боку.

– Ладно, я поговорю со Станом, а пока пойдём вниз, а то становится совсем темно.

Что унс самый лучший из навигаторов, Ярослава убедилась уже через пять минут, он беспрестанно бубнил ей в ухо, предупреждая каждый шаг. Так они дошли до площадки между первым и вторым этажами башни, и даже прошли несколько ступенек вниз, как вдруг унс притих, начал говорить почти шёпотом.

– В чём дело? – заволновалась Слава.

– Нехорошие эмоции… сердитые, – прошипел Шайо, – люди хотят бить друг друга… это неправильно.

– Они враги?

– Нет, они из нашего отряда. – Судя по унылому голоску, маленький разведчик был потрясён нелогичностью человеческих поступков.

Теперь и Слава слышала приглушённые сердитые голоса и, как ей показалось, даже узнала, кому они принадлежат.

– Ты хорошо слышишь, о чём там говорят? – торопливо шепнула женщина унсу. – Повторяй мне.

– Слышу… – гордо сообщил унс и забормотал, старательно повторяя интонацию и подражая чужим голосам:

– …Говорю последний раз, держи от неё подальше свои наглые лапы.

– …Да кто ты такой, чтобы мной командовать?

– …Я человек, который точно знает, ты для неё не сможешь сделать ничего хорошего, а боли ей и без тебя хватило в жизни.

– …А с чего ты взял, будто я собираюсь причинять кому-то боль?

– …С того, что ничего другого ещё ни один из вас человеческим женщинам не принёс. Запомни, я тебя предупредил, второго раза не будет.

– …Думаешь, именно ты можешь сделать её счастливой? Или просто продолжаешь выполнять приказ старого лиса, отправившего тебя с тайным заданием? Не удивляйся так, в то, что ты добровольно покинул обожаемую родину, поверили лишь те, кто ничего про тебя не знает.

– …А вот это точно не твоё дело и никакого отношения к ней не имеет, ты, самое главное, не забудь моих слов. Если жизнь дорога.

Где-то внизу хлопнула дверь, и Ярослава обессиленно опустилась на ступеньку, пытаясь сдержать истеричный смешок. И как, интересно, нужно понимать всё услышанное? А самое главное, к кому относятся эти предупреждения, к Юне или… Нет, прочие предположения – просто бред.

Но в любом случае нужно будет присмотреться к обоим повнимательнее, через несколько минут приняла твёрдое решение Слава, очень уж странным был случайно подслушанный спор о судьбе неизвестной женщины… и неважно, кто именно причина этого спора. И несомненно, объект интереса довольно привлекательных мужчин, кривить душой перед самой собой Ярослава не собиралась.

Таш, конечно, обидел её во время путешествия своим чисто мужским высокомерным отношением. За годы работы участковым врачом Слава как-то привыкла к уважительному отношению окружающих мужчин. И коллеги, и пациенты внимательно прислушивались к её советам и считались с мнением Ярославы, и недоверие охранника не могло её не задеть. Но не могла она и не понимать, что это не личное мнение Таша о ней как о блондинке, а выработанная годами привычка полностью отвечать за подопечных.

Зато во всём остальном заниец был, как говорила старшая медсестра Анжела Павловна, особо ценным экземпляром. Чуть выше среднего роста, крепкий и подтянутый, с цепким и проницательным взглядом бледно-голубых глаз и мускулистыми, умелыми руками. И никаких дурных привычек за время путешествия Ярослава за ним не заметила. Таш не проявил ни малейшего интереса ни к вину, которое матросы торопились допить до прихода в порт Дилла, ни к игре в кости, занимавшей всё свободное время экипажа. А кроме того, умел делать просто невероятное количество самых разнообразных бытовых дел. И в дороге не отказывался ни от готовки еды, ни от стирки и починки одежды, ни от ремонта дверей в одной из харчевен. Про его профессиональные умения и речи не шло, и ежу ясно, что сопровождать любимую дочь наместник отправил самого надёжного и ловкого из своих тайных агентов.

Как ни странно, но и Васта многоопытная Анжела Павловна тоже отнесла бы к тому же элитному отряду редких мужчин, хотя внешне он ничем не походил на агента Зорденса. Гибкий и изящный анлезиец был выше Таша почти на полголовы, а в торсе тоньше того едва ли не вполовину. Хотя шириной плеч почти равнялся с соперником. Да и офицером он явно был из лучших, иначе адмирал вряд ли назначил бы его командовать охраной королевы. И не зря блондин так гордился своей красотой; присмотревшись, Ярослава вынуждена была признать, с лица анлезийца действительно можно писать портреты если не ангелов, то воителей света точно. И вовсе не по вине блондина его внешность не подействовала на Ярославу согласно привычным представлениям анлезийцев. Просто землянка в своё время приняла такую порцию любовного яда, что иммунитета теперь должно хватить на всю оставшуюся жизнь.