Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Тайна гремящей расщелины - Шалимов Александр Иванович - Страница 14


14
Изменить размер шрифта:

— Это всего лишь рабочая гипотеза, — заметил Аркадий.

— Разумеется. Но у нас это… не принято, коллега. Умную мысль нетрудно присвоить и выдать за свою. Ах, дорогой мистер Озеров, ваша идея, без сомнения, также хороша. “Мощное нейтронное излучение земных недр”. Это ново и смело. Впрочем, буду откровенен. Я не ваш единомышленник. Мне как геофизику ближе и понятнее взгляды мистера Тумова. Надеюсь, вы не будете в обиде на меня…

Возвратился Батсур, таща свежеснятую шкуру. Пигастер придирчиво оглядел её и покачал головой:

— Великолепная бестия. Не барс — тигр. Хотел бы иметь такую в своём кабинете.

— Шкура ваша, — просто сказал молодой монгол.

— О, это царский подарок. Не в силах отказаться. Я вдвойне вам обязан, мистер Батсур.

— Пора ехать, — заметил Озеров.

— А он? — Пигастер указал на монастырского сторожа. Старик сидел в тени скал и ритмически покачивал голым, похожим на восковой, черепом.

— Разумеется, возьмём с собой.

— Только придётся привязать его, чтобы он на ходу не выпрыгнул из машины, — добавил Батсур.

Старик оставался совершенно безучастным. Глаза его были полузакрыты, губы чуть слышно что-то шептали. Американец брезгливо отодвинулся, когда Батсур усадил старика в машину и закутал брезентовым плащом. Газик неторопливо побежал по проложенной утром колее.

* * *

В лагерь они возвратились ночью. Пигастер за всю дорогу не произнёс ни слова. Отодвинувшись на край сиденья, он брезгливо поглядывал на своего неподвижного соседа.

Тумов ждал их. По лицу Игоря Озеров сразу понял, что в лагере что-то произошло. Пигастера и старика сдали под опеку экспедиционного врача, а Озеров и Батсур прошли в палатку Тумова.

За ужином Аркадий кратко рассказал о поездке. Тумов молча слушал. Даже упоминание о том, что Пигастер заговорил по-русски, казалось, не удивило Игоря.

Когда Озеров окончил свой рассказ, Тумов молча вынул из полевой сумки какой-то предмет и положил на стол. Это был довольно крупный плитчатый обломок прозрачного кристалла. В свете электрической лампы он заискрился радужными огоньками.

— Такой величины алмаз! — вскричал поражённый Батсур. — Откуда?

Озеров взял кристалл и принялся внимательно рассматривать.

— Если это действительно алмаз, — сказал он наконец, — то это, без сомнения, самый крупный алмаз, который когда-либо находили на Земле. Эта плитка весит около килограмма. Откуда она?

— Её нашёл сегодня Жора среди галек в одной из расщелин плато.

— Она совсем не окатана, — заметил Озеров. — Все ребра остры. Она была одна?

— Конечно. Такие алмазы горстями не попадаются. Озеров передал сверкающий кристалл Батсуру. Молодой геолог даже прищёлкнул языком от восхищения.

— Ну? — спросил Тумов.

— Изумительный алмаз, — сказал Батсур дрогнувшим от волнения голосом.

— А ты что скажешь, Аркадий?

Озеров ещё раз взял кристалл, долго разглядывал его грани и ребра в лупу, потом, тяжело вздохнув, положил на стол.

— Я не знаю, что это такое, — сказал он. — Но, по-моему, это не алмаз.

Тумов подскочил на стуле. Схватив одной рукой поблёскивающую разноцветными огоньками плитку, а другой сероватую пластинку какого-то минерала, он сунул их под нос Аркадию и заорал:

— Вот это корунд — ближайший сосед алмаза по твёрдости, как тебе хорошо известно. Смотри! — Он провёл краем блестящей плитки по пластинке корунда. На корунде осталась глубокая резкая царапина. — Видел! Не алмаз? А режет корунд, как масло…

Озеров снова взял сверкающую плитку, ещё раз оглядел её, царапнул по корундовой пластинке и вернул Тумову.

— Это не алмаз, — решительно повторил он. — Это вещество гораздо твёрже алмаза. Ещё одна загадка…

* * *

Трехдневные поиски удивительного минерала, который Тумов называл алмазом, не дали результатов. Ни среди галек по сухим руслам расщелин, ни в зеленовато-коричневом песке не попадалось ни одной его крупинки.

Озеров первым предложил прекратить поиски.

— Надо сначала выяснить, что это такое, — твёрдо заявил он, — а потом уже искать. Может быть, это вещество не имеет ничего общего с породами плато.

Мистер Пигастер после возвращения в лагерь не выходил из своей палатки. Тумову он передал через секретаря, что готов подписать протокол в любой момент.

Старый монастырский сторож угасал на глазах. Врач не надеялся довезти его живым даже до ближайшей больницы. Старик отказывался принимать пищу и лежал неподвижно, безучастный ко всему. На вопросы он не отвечал и не открывал глаз. Все попытки Озерова и Батсура заставить его говорить окончились неудачей. Первые дни старик ещё шептал что-то, потом он уже не разжимал губ.

На четвёртый день после возвращения из монастыря прекратился треск в наушниках радиопередатчиков. Радистам удалось установить связь с Тонхилом и сообщить, что в лагере экспедиции находится тяжело больной человек, которого необходимо срочно госпитализировать. Утром была получена ответная радиограмма от Зундуйна Очира с просьбой подготовить вблизи лагеря посадочную площадку для санитарного самолёта. Тумов сразу же поехал на поиски посадочной площадки.

* * *

Озеров, сидя в палатке, задумчиво листал страницы полевых дневников. Заглянул Батсур.

— Ничего не придумал, — сказал Аркадий в ответ на вопросительный взгляд молодого геолога. — Куча разрозненных наблюдений и фактов. Многие сомнительны. Не хватает чего-то самого главного. Никогда ещё я не казался самому себе столь беспомощным.

— Если бы старик заговорил, — со вздохом заметил Батсур.

— Скорее всего, он унесёт в могилу то, что знает. И ещё вопрос, знает ли он что-нибудь важное.

— А если остаться здесь на неделю-две, — предложил Батсур, испытующе поглядывая на Озерова.

— И что делать?

— Продолжать работы на плато.

Озеров с сомнением покачал головой, встал из-за стола.

— Через несколько часов прилетит самолёт, — сказал Батсур.

Они вышли из палатки. Ветра не было. Сухой тяжёлый зной висел над пустыней. Жаром дышало мутноватое голубовато-фиолетовое небо, жар бил от раскалённой каменистой почвы, жаром тянуло от близких черно-коричневых обрывов.

Доктор с одним из рабочих натягивали белый тент над санитарной палаткой.

— Такой жары ещё не было, — сказал доктор, поднимая залитое потом лицо. — Пью и потею, потею и пью.

— Как сегодня ваш пациент? — спросил Озеров.

— Одной ногой он уже там… — на подвижном лице доктора появилась выразительная гримаса. — Второго шага не даю ему сделать уколами. Но это вопрос часов.

— Отчего, по-вашему, он умирает?

Доктор снял шляпу и вытер платком мокрую лысину.

— Я мог бы оглушить вас десятком диагнозов, среди которых на первом месте стоят старость и общее истощение, но… — он запнулся.

— Но… — повторил Озеров. Доктор смущённо засопел.

— Я не могу сделать необходимых анализов; это только предположение, может быть чересчур смелое. По-моему, он умирает от лучевой болезни.

Озеров и Батсур переглянулись.

Тихий стон донёсся из палатки. Доктор поднял марлевую завесу и шагнул в тёмный прямоугольник дверей. Озеров и Батсур вошли следом за ним.

Старик лежал неподвижно. Он был настолько худ, что очертания костей проступали сквозь тонкую ткань простыни. Казалось, на койке лежит скелет. Глаза старика были закрыты, но губы тихо шевелились. Доктор взял безжизненную руку, нащупал пульс. Озеров и Батсур склонились к самому лицу больного, стараясь разобрать, что шепчут бескровные губы.

— Кажется, он зовёт кого-то? — тихо спросил Озеров, взглянув на Батсура.

— Тс, — прошептал молодой монгол. — Вероятно, это имя мальчика. А что, если попробовать?..

— Цамбын! — снова прошептал старик.

Батсур мягко, но решительно отстранил доктора и Аркадия от постели больного, стал на колени и положил руки на грудь старика.

— Я — Цамбын, — тихо, но внятно сказал он по-монгольски. — Я вернулся к тебе. Ты слышишь меня?