Пир Валтасара - Шалимов Александр Иванович - Страница 27

— Дальнейшие прогнозы?

— Вполне благоприятные. Церемония в четверг.

— Смотри, будь осторожен. Сейчас особенно.

— Понимаю… А вы там раскручивайте колесо.

Трубка хрюкнула:

— Думаешь, мы тут глупее тебя.

— Две просьбы, шеф.

— Деньги получишь у нашего нью-йоркского представителя. Кстати, на твоем личном счету тоже кое-что прибыло.

— Спасибо, но я не о том. Мне срочно нужны в Нью-Йорке трое наших надежных парней, например, Честер Ронн и еще пара того же покроя.

— Гм… Надолго?

— До конца будущей недели.

— А кто платит?

— Пока никто. На добровольных началах… Но в перспективе — первополосный материал, а возможно, и еще кое-что.

— Надо подумать…

— Но недолго… Они должны быть тут не позже завтрашнего утра.

— Где им тебя искать?

— Отель "Рузвельт". Встречу в холле.

— Что еще?

— Еще… — Стив замялся. — Еще Мэй Уилкинс, шеф. Вы давно обещали ей командировку…

— Уже выполнил обещание. Она четвертый день в Москве — нашим представителем.

— От нее были сообщения?

— Все в порядке. Жду твоих материалов…

— А как с Честером и остальными?

— Позвонишь мне домой вечером.

Щелчок. В Лос-Анджелесе Старик положил трубку, Стив посмотрел вокруг. Вблизи по-прежнему не было ничего подозрительного.

Прохожие торопливо бежали мимо, подняв воротники. Никто не обращал на Стива внимания. Над входом к "Мак-Дональдсу" очаровательная блондинка, на которой, кажется, не было ничего, кроме кружевного фартучка, призывно улыбаясь, протягивала тарелку с жареным цыпленком. Стив осторожно повесил телефонную трубку на крючок и направился к "Мак-Дональдсу" съесть ленч.

Честер Ронн появился утром в воскресенье. Стив встретил его в холле "Рузвельта" и сразу потащил наверх к Цезарю. По пути Честер объяснил, что еще двое — Бен Килл и Фред Робертсон — прилетят вечерним самолетом.

Цезарю Честер понравился. Румяный, рыжий, широкоплечий, с открытым круглым лицом и выпуклыми голубыми глазами, он, казалось, только что сошел с одного из рекламных щитов, с которых такие же вот молодые, пышущие здоровьем парни предлагают таблетки от бессонницы или шампунь, предупреждающий облысение.

Стив кратко ввел Честера в курс дела, и тот охотно согласился сыграть предложенную роль, добавив, что в юности мечтал стать киноактером, даже снимался статистом в нескольких голливудских фильмах.

Бена Килла и Фреда Стив тоже хорошо знал и заверил Цезаря, что они будут достойными партнерами Честера. Цезаря, правда, немного смущало, что Честер не похож на слоноподобных бульдогов Крукса, но Стив считал, что это и к лучшему. Совсем необязательно, чтобы телохранителя можно было отличить за милю. Договорившись обо всем, они оживленно болтали до полудня. Честер рассказывал о калифорнийских новостях, об очередной охоте на "ведьм" в Голливуде, Стив — о своих филиппинских впечатлениях. Цезарь, которого Стив отрекомендовал Честеру в качестве знаменитого востоковеда, — о пещерных буддийских храмах на Яве и Суматре.

Когда Цезарь ненадолго вышел из комнаты, Стив шепотом предупредил Честера, что его роль сопряжена с некоторым риском, ибо Цезарь прибыл в Нью-Йорк инкогнито за получением наследства и, кроме того, его преследует некая восточная мафия за разглашение семейных тайн одного из султанов острова Бали.

Честер объявил, что благодаря всему этому его роль становится еще более занятной, и поинтересовался, какой именно первополосный материал имел в виду Старик, когда направлял его к Стиву.

— И наследство, и мафия, — пообещал Стив, — в четверг ты этот материал получишь.

Стив в свою очередь поинтересовался, захватил ли Честер какое-нибудь оружие.

Честер развеселился, хлопнул Стива по плечу и выложил на стол два автоматических пистолета, пружинный нож и кастет.

Возвратившийся в этот момент Цезарь удивленно оглядел арсенал на столе и попросил один из пистолетов "во временное пользование".

Честер отдал ему пистолет вместе с кобурой, которую отстегнул из-под пиджака.

После этого Честер объявил, что приступает к исполнению своих обязанностей, и Стив оставил их с Цезарем в ожидании ленча, а сам отправился в город — в бюро нью-йоркского представителя "Калифорния таймс".

Однако связаться с Мэй из нью-йоркского представительства тоже не удалось. Корпункт в Москве не отвечал, а из гостиницы "Москва", где остановилась Мэй, сообщили, что госпожа Уилкинс вышла утром и еще не вернулась.

Стив глянул на часы. Два часа дня — значит, в Москве девять вечера. Мэй могла быть в театре или на каком-нибудь приеме.

Прощаясь с Антони Роадсом — нью-йоркским корреспондентом "Калифорния таймс", Стив объявил, что зайдет завтра или во вторник.

Роадс удивленно поднял брови:

— А деньги? Разве они тебе не нужны?

— Давай, что у тебя для меня.

Роадс протянул чек:

— Прислали сегодня авиапочтой.

Стив не глядя сунул чек в карман.

Уже у входа в метро в поисках мелочи Стив извлек из кармана чек, развернул его и раскрыл рот от удивления.

Четыре тысячи долларов! В два раза больше, чем этот скряга Крукс счел возможным выделить позавчера Цезарю. Ну и ну! Акции Стива в "Калифорния таймс" стремительно шли в гору.

Понедельник, вторник и среда прошли спокойно. Цезарь не покидал апартаментов в "Рузвельте". Он теперь ни на минуту не оставался один. В воскресенье вечером прибыли Бен и Фред — молодые, здоровые парни, под стать Честеру, и тотчас включились в игру. Все трое устроились в "Рузвельте" и по очереди дежурили у Цезаря. Стив помог Цезарю написать "тронную речь", которую Цезарь должен был произнести перед "белыми акулами" штаба "империи" Фигуранкайнов после оглашения завещания. Она была составлена в духе первого пункта их сингапурской программы, резка, лаконична, содержала угрозы в адрес "либералов", ответственных за гибель Фигуранкайна-старшего, сдержанные похвалы Феликсу Круксу и торжественное обещание укреплять священные традиции фирмы, заложенные ее основателем. В заключение Цезарь должен был сказать об ответственности каждого, кто хочет продолжать сотрудничество с ним, о строжайшей секретности всех начинаний, действий и планов, о недопустимости утечки информации, о категорическом запрете обращений в прессу через его голову и об отмене пресс-конференции, анонсированной Феликсом Круксом.

Цезарь выучил текст "тронной речи" наизусть, отрепетировал выступление шепотом в ванной комнате, где они закрылись вдвоем со Стивом, предварительно пустив воду из всех кранов и душевых устройств. После генеральной репетиции текст "тронной речи" был порван на мелкие клочки и спущен в унитаз.

Казалось, все было в порядке, кроме только одного… Стив так и не смог дозвониться в Москву к Мэй. По-видимому, она была в эти дни очень занята, и он не мог поймать ее ни в корпункте, ни в гостинице. А оставить ей свой телефон в Нью-Йорке он не решался, пока главная операция не завершилась.

Наконец, наступил четверг. Без пяти минут два Цезарь Фигуранкайн-младший в сопровождении своих "телохранителей" и Стива подъехал на такси к башне Эмпайра. Вокруг стояло множество машин, а в мраморном холле не протолкнуться было от журналистов. Возле стен над головами торчали блестящие шары юпитеров и возвышались камеры телевизионщиков. Проход к лифтам преграждала цепочка полицейских. Они проверяли документы и пропускали не каждого. Для представителей прессы допуск к лифтам был, очевидно, закрыт. Цезарь в сопровождении своих "телохранителей" протиснулся к цепочке полицейских и протянул паспорт сержанту. Сержант небрежно раскрыл паспорт, замер и вытаращил на Цезаря глаза. Цезарь кивнул на провожатых, сержант вытянулся, с величайшим почтением вернул Цезарю паспорт и лично проводил Цезаря и его "охрану" до лифта. Стив, оставшийся за полицейским кордоном, заметил, что кое-кто из журналистов насторожился. Вслед удаляющемуся Цезарю защелкали фотоаппараты, зажужжало несколько кинокамер.

Стив потолкался среди журналистов, прислушиваясь к разговорам, ловил обрывки фраз.