Путешествие по Камчатке в 1908--1909 гг. - Комаров Владимир Леонтьевич - Страница 71

   Так говорит Дитмар. Сравнивая его описание с приведенными выше наблюдениями моими и Савича, мы получили, что оба места проявления вулканической деятельности сохранились и даже, по-видимому, не сократили своей площади. Исчезли бесчисленные глиняные конусы, так как их сохранилось счетом не более 50, а также нет и тех обильных табличных отложений серы, которые видел Дитмар. С другой стороны, он не видал кратерного озера и Белой горы, не отметил внутри кратера озерных террас. Спуск и подъем на южный край кратера он описывает как чрезвычайно трудный, отвесный, а между тем теперь вся эта часть котловины Узона выполнена высокими холмами, сливающимися почти незаметно с кромкой Семячинского дола, и движение по ним легкое; возможно, что весь этот край кратера ополз. Наконец, вся котловина Узона, кроме вулканических полей, заросла растительностью; не видно ни залежей лапиллей, ни лавовых холмов.

   Попробуем теперь сопоставить все сказанное об Узоне. Если стать на один из холмиков у центрального ключевого поля, то видишь перед собой на N и NO резко выраженное кольцо высоких стен кратера; самый высокий, черный, скалистый и отвесно нависший зубец его лежит на NNW; у его вершины часто скопляются тучи, и оттуда приходят все шквалы и дожди местного происхождения, часто разражающиеся в кратере даже и в дни с устойчиво хорошей погодой. Нередко прямо глазами можно следить здесь за образованием дождевого облака. С восточной стороны от края кратера до прорыва речки, выходящей из Срединного озера к морю, часть котловины отрезана почти по прямой линии спускающимися со стороны Кихпинича пологими, округлыми увалами из белого и красного, сильно обожженного каолинового кирпича со шлаками, пемзой и дресвой, заросшими кустарниковой и травяной растительностью, среди которой попадаются и группы мелких березок (Betula Ermani). Эта цепь холмов изобилует и незадернованными белыми плешинами, резко бросающимися в глаза даже и издалека; кончается она эффектным обрывом Белой горы, на середине которой видна ярко-белая глубокая терраска, снизу кажущаяся местом выхода ключей или речки, на самом же деле размываемая только весенними водами, которые и смывают сверху белые потоки и осколки каолинового кирпича. Южная часть кратера не имеет ясного гребня, но от края высокого плато Семячинского дола идут полого спускающиеся холмы и кряжи, довольно глубоко прорезанные долинками ручьев и речек, нередко с оригинальными плоскими озерками. Северо-восточная часть кратерной котловины отделена замкнутой линией внутреннего кратера (бокки) с синим глубоким озером, украшенным на середине своей одиноким лавовым островком. Невысокая (около 2 саж.) терраска обрамляет внутреннее подножие кратерных стенок и напоминает о времени, когда вся большая котловина Узона была затоплена водами озера, спавшего после образования прорыва в юго-восточном углу кратерного кольца, что открыло избытку воды путь к морю. Остатком этого большого озера и является теперешнее плоское срединное озеро и прилегающая к нему полоса заболачивания, а равно и многочисленные озерки, разбросанные почти по всей площади котловины Узона и теперь понемногу зарастающие. Все это пространство украшено еще цепями холмиков, увенчанных темными коронами кедровника и образованных или непосредственно продуктами извержений, или же потухшими грязевыми вулканчиками, так как снаружи они все глиняные и никаких других пород в их боках, часто обнаженных, мне видеть не удалось. Лежащие к югу от озера более крупные холмы, по Дитмару, состоят из лавы и шлаков, но теперь и они с поверхности одеты или глиной, или дресвой и мелкими обломками пемзы, и лав не видно. Остаток вулканической деятельности проявляется особенно сильно в одном месте у подножия северо-западной стены кратера, и в центре его лежит ключевое поле, окруженное еще с N и О отдельными ключами и грязевыми вулканами. Последние -- несомненно самое интересное явление Узона; они в миниатюрном виде представляют собой модели вулканов, похожих где на кратеры опускания, где на настоящие вулканические конусы. Кругом них есть еще глиняные же высокие холмики, пустые внутри, откуда с шумом и свистом вырываются более сухие пары и газы; В. П. Савич прозвал их печами.

   Некоторые из грязевых вулканчиков построены так. Перед нами сравнительно крупное поднятие (см. рис. 92) из засохшей с поверхности трещиноватой глины с плоским верхом, на столе которого уже возвышаются два-три небольших вулканчика, или вулканчики и у их подошвы один-два кратера опускания. Из вершины конусов то вырывается только пар, то струйки жидкой горячей глины, застывающей потом по склону и у подошвы вулканчика наподобие лавовых потоков. Все это напоминает дол, увенчанный вулканическими конусами. Не только теплые и горячие прудки и озерки Узона не замерзают на зиму, но и центральное озеро, по-видимому, остается также открытым круглый год и все время дает приют уткам, которые и зимой могут найти себе пищу, так как в тине и иле прудков много мелких моллюсков и ракообразных. Животные, по-видимому, часто посещают эти места, привлекаемые выцветами солей на почве у источников, а медведи и любопытством, так как множество их следов отпечаталось на мягкой глине ключевых полей, даже и на самой середине последних, где ходить жутко, так как все кажется, что сейчас провалится более твердая корка над жидкой глиной или более сильный взрыв какой-нибудь фумаролы ошпарит массой вырвавшегося пара.

   И в стороне от ключей почва много теплее, чем повсюду в Камчатке; так, у нашей стоянки на лугу, где не было никаких проявлений вулканической деятельности, почвенные термометры показали на глубине 0,7 м 13,8° и на глубине 0,8 м 14,6°, т. е. более глубокий, даже больше, чем более поверхностный, и вообще более, чем я мог ожидать.

   Разбросанные кое-где по дну Узона различной величины камни представляют собой лапилли и шлаки авгитового андезита.

   Растительность Узона обычная для субальпийской зоны у границы отдельных деревьев березы; большинство ключей слишком нагрето, чтобы у них могло расти что-либо, и только более холодные (50--60°) дают приют особой ключевой флоре, мало отличающейся от флоры ранее посещенных источников.

   27 августа, в середине дня, я решил, что далее оставаться в Узоне рискованно, и мы выступили в дальнейший путь на юг. Сначала мы обогнули с востока центральное ключевое поле по узкой цепи холмов между ним и восточным полем, подошли к мысу Белой горы, перевалили его и по ручью среди субальпийского луга удачно прошли к речке, вытекающей из срединного озера и втягивающейся далее в узкое отвесное ущелье -- барранкос, которое несколько ниже становится совершенно непроходимым. Брод оказался выше колена, ширина -- около 5 саж., сейчас же за переправой -- крутой подъем на холмы правого берега речки. От речки мы поднялись на увал и с него -- длинной, ровной и широкой покатью, где редкая субальпийская растительность сухих луговин с массой приземистых ивняков. Затем снова речка, сливающаяся ниже с истоком срединного озера и текущая с крайнего юго-западного угла кратера Узона. Эта речка значительно шире, но и мельче пройденной ранее.

   Поднявшись значительно на увал и держась направления SSW 215°, мы увидали вершину Кроноцкой сопки со свежим снегом и вправо черную с фирном левую и ярко-белую правую вершины Кихпинича. Далее мы поднялись еще по плоской открытой долине небольшого ручья мимо значительного, но мелкого продолговатого озера с плоским каменистым дном, обрамленным очень правильным осоковым болотом и окруженным сырыми лугами; далее пошла долина с хорошей травой и тремя озерками, разделенными участками луга. Затем мы перевалили через новый увал, перебрели еще ручей, еще новый увал и еще ручей, за которым долина подъема разделилась на две: одна -- правее, с водой в русле, идущем в гору уже очень круто и заваленном камнями; другая -- прямо, сухая, но столь же крутая. Отсюда начало прямого подъема сравнительно все еще пологим луговым склоном на край Семячинского дола, сливающийся здесь с краем Узона. Выше не должно быть воды, и мы заночевали. От стоянки я поднялся еще на покать подъема, чтобы осмотреть начало дальнейшего пути. По луговому склону разбросаны группы ольховника и сплошной ковер сухой альпийской тундры, с рододендроном и другими вересковыми.