Кот, который читал справа налево (сборник) - Браун Лилиан Джексон - Страница 59

– Ну так проснитесь и послушайте! Я из-за миссис Мидди вляпался в переделку. Почему вы меня не предупредили?

– О чем?

– О доме миссис Эллисон.

– А что такое с домом миссис Эллисон? – зевнула Коки.

– Хотите сказать, будто не знаете?

– О чем вы? Вас не поймешь.

Квиллер судорожно сжал трубку. Глубоко вздохнул:

– Меня только что известили, что прошлой ночью полиция устроила облаву в так называемой резиденции для работающих девушек. Это публичный дом!

– Ох, Квилл, вот тебе и на! – вскрикнула Коки.

– Вы знали назначение дома миссис Эллисон? – Тон его стал резок.

– Нет, но, по-моему, оно так и вопиет!

– Ну, я не считаю, что оно так и вопиет, и «Дневной прибой» не считает, что вопиет. Но мы теперь выглядим простофилями! Как мне связаться с миссис Мидди?

Голос Коки стал сдержаннее:

– Вы хотите позвонить ей? Сами? Сейчас? О, не надо!

– А почему бы и нет?

– Бедная женщина! Да она умрет от унижения!

– Она что, не знала, какого сорта заведение оформляет? – спросил Квиллер.

– Уверена, что не знала. Она талантливо оформляет миленькие интерьерчики, но у нее скорее…

– Что у нее скорее?..

– Опилки в голове, знаете ли… Пожалуйста, не звоните ей, – взмолилась Коки. – Позвольте мне довести до нее эти новости помягче. Не захотите же вы убить женщину, а?

– С удовольствием кого-нибудь убил бы!

Коки засмеялась.

– И в раннеамериканском вкусе! – крикнула она. – Со всеми этими кроватями в стиле Тома Джонса!

Квиллер брякнул трубку. «Ну так как же?» – спросил он у Коко. Пошаркал несколько минут по полу, схватил телефон и набрал еще номер.

– Приветик! – сказал детский дискант.

– Попросите, пожалуйста, Одда Банзена, – сказал Квиллер.

– Приветик! – ответил голосок.

– Одд Банзен дома?

– Приветик!

– Кто это? Где твой папа? Сходи позови папу!

– Приветик!

Квиллер запыхтел и готов был уже швырнуть трубку, когда его партнер подошел к телефону.

– Это был наш младшенький, – объяснил Банзен. – Он еще мало слов знает. Что это тебя разобрало с утра пораньше?

Квиллер изложил новости и выслушал набор кряканий, которыми бессловесно реагировал фотограф.

Репортер сказал с оттенком сарказма:

– Я только хотел, чтобы ты знал: твое желание может осуществиться! Ты ведь надеялся, что журнал прогорит! А этих двух инцидентов с лихвой хватит, чтобы его ухлопать!

– Не вини меня, – ответил Банзен. – Я всего лишь делал снимки. Меня даже в платежке нет.

– Два выпуска «Любезной обители» – и две неудачи! Это не может быть случайностью! Начинаю чувствовать – тут пахнет крысой!

– Не имеешь же ты в виду конкурента?

– А кого еще?

– У «Зыби» пороху не хватит провернуть такую вонючую работенку!

– Понимаю, но у них есть один работающий на них субчик, который мог попытаться что-нибудь им подсунуть. Помнишь этого крикуна из их отдела распространения? Он еще играл в их софтбольной команде – ты мне сам говорил.

– Ты о Майке Балмере? – спросил Банзен. – Он настоящий гаденыш!

– Я впервые обратил на него внимание в прессклубе. Узнал его в лицо, но далеко не сразу его вычислил. В конце концов вспомнил его. Он был замешан в истории с векселями в Чикаго несколько лет назад. Кровавое дельце. И вот он работает на «Зыбь». Пари держу, это он навел полицию на дом Эллисон, и головой ручаюсь, что оперативники несказанно были рады это сделать. Ты знаешь, как у них водится: всякий раз, как репортеры «Прибоя» оплошают, они начинают таскаться к оперативникам. – Квиллер утрамбовал усы и добавил: – Мне тошно такое говорить, но у меня возникло ужасное подозрение: в это может быть замешана Коки.

– Кто?

– Ну, эта девушка, с которой я встречался. Работает на миссис Мидди. Это Коки предложила опубликовать дом миссис Эллисон, а потом я обнаружил, что она знает Балмера. Она на другой же вечер сказала ему «хелло» в пресс-клубе.

– Это не запрещено законом, – заметил Банзен.

– Но как она это сказала! И как на него взглянула! И есть кое-что еще, – с явной неохотой начал Квиллер. – После вечеринки у Дэвида Лайка я привел Коки к себе в квартиру…

– Хо-хо! Это становится интересным!

– …и Коко пытался ее укусить.

– А что она ему сделала?

– Ничего не сделала! Она была на… она размышляла о своем собственном бизнесе, когда Коко рванулся прямо к ее голове. Он в жизни ничего подобного не делал! – На том конце провода молчали. – Ты слушаешь?

– Слушаю. Просто сигару раскуриваю.

– Ты потрясающе бесстрастен, когда в воскресенье сидишь у себя на Дивной Опушке. Я-то думал, тебя эта весточка больше обеспокоит.

– Какая весточка? – сказал Банзен. – По мне, эллисоновское дельце – просто розыгрыш. Так сказать, забава.

– Но кража в полмиллиона долларов забавой не была!

– Ну-у, – протянул Банзен, – Балмер так далеко не зашел бы.

– Он мог! Не забывай, тут замешан аванс на рекламу в миллион долларов! Он мог усмотреть тут шанс урвать себе хорошенькие премиальные!

– И обобрать неповинного человека, только чтобы подставить конкурента? Н-ну! Ты насмотрелся старых фильмов!

– А может, Тейт и не был обобран, – медленно сказал Квиллер. – Может, он участвовал в деле.

– Браток, нынче поутру ты и впрямь высоко залетаешь.

– До свидания, – сказал Квиллер. – Прости, что побеспокоил. Возвращайся на свою мирную семейную лужайку.

– Мирную! – вскричал Банзен. – «Мирную» ты сказал? Я крашу фундамент, а Томми тут-то как раз и падает в ведро с краской, а Линда швыряет тряпичной куклой в Джона, а Джимми валится с крыльца и подбивает оба глаза. Он называет это мирной лужайкой!

Отойдя от телефона, Квиллер бесцельно послонялся по квартире. В гостиной глянул на косматый ковер и сердитыми пинками поднял ворс, чтобы уничтожить отпечаток. В кухне он обнаружил Коко, сидевшего на большом трепаном словаре. Кот сидел выпрямившись, сдвинув передние лапы и тесно обвив их хвостом, настороженно приподняв голову. У Квиллера не было настроения играть, но Коко в упор глядел на него, ожидая положительного решения.

– Ладно, сыграем кон-другой, – вздохнул Квиллер.

Он шлепнул по словарю – сигнал к началу, – и Коко запустил в край книги когти левой лапы.

Квиллер щелчком перебрал страницы до места, отмеченного Коко, – страница «Г», столбец 2.

– Голодание и гордость, – прочел он. – Тут и делать нечего. Вытяни парочку потруднее.

Кот впился еще раз.

– Пицца и пища. Еще два очка в мою пользу.

Коко в величайшем возбуждении припал к словарю и запустил в него когти.

– Полезный и полёвка, – сказал Квиллер и тут же вспомнил, что ни он, ни Коко еще не завтракали.

Нарезал для кота свежее мясо и, приправляя его капелькой консервированного консоме, вспомнил кое-что еще. В недавней игре Коко дважды напал на одну и ту же страницу с одними и теми же ключевыми словами. Это произошло на прошлой неделе. Дважды за одну игру Коко вышел на слова радикал и радикулит.

Квиллер почувствовал вещее щекотание в усах.

Тринадцать

В понедельник утром, когда Квиллер с Банзеном ехали к Холмам Потерянного Озера, чтобы осмотреть нойтоновский дом, Квиллер был необычайно тих. Он не выспался. Всю ночь грезил, и пробуждался, и снова грезил – об интерьерах цвета жареного арахисового масла и рисового пудинга с оттенками омара и черной в полоску патоки. И утром разум его терзали незавершенные скорбные мысли.

Он весьма опасался, что Коки замешана в «розыгрыше» «Прибоя», а ему этого ох как не хотелось – ему нужна была подруга вроде Коки. Сверх того его преследовала возможность Тейтова соучастия в заговоре, хотя доказательства были не более конкретны, чем щекотка над верхней губой и странные опыты со словарем. Он не мог прийти к решению относительно роли Паоло в этом деле: был ли он невинным свидетелем, умным преступником, соучастником или орудием? И была ли Тейтова любовь к коллекции нефрита врожденной его чертой или хорошо отрепетированным действом? Был ли этот человек так предан жене, как казалось людям? Не появилась ли в его жизни другая женщина? Даже имя Тейтовой кошки таило в себе неоднозначность. Йю она звалась или Фрейя?