Профессионалы - Шакилов Александр - Страница 45

— Ник Юсупович, я хотел бы…

— Акира, мальчик мой, сейчас не время. Собирайся. Быстро.

И юный феникс не стал перечить мудрому адепту огня.

Превозмогая боль в черепе и позвоночнике, оделся — вещи слетелись со всей квартиры, в порядке строгой очерёдности нанизываясь на тело Акиры. Только шнурки ботинок отказались завязываться. Оде пришлось присесть и самостоятельно, как в глубокой юности, сплести шёлковые верёвочки в узлы. Спитфайр, сфотографировав зрачками это бессилие и детский маразм, покачал головой, но промолчал. Акира от стыда чуть не покраснел, но передумал: подумаешь, шнурки.

Прежде чем примерить парашют, Акира открыл верхний клапан запаски и обратил внимание на шпильку зачековки: вставлена ли она в петлю хотя бы на половину. Подёргал тросик привода запаски: нормально, порядок — свободно двигается в трубке, а кольцо привода добротно держится в гнезде. Так-с, подушка отцепки… три кольца… Потом — верхний клапан основного парашюта: шпилька вверх, на запаску. Пальчиками поелозить: на сегменте стренги от ранца до медузы — без петель. Грудной обхват, ага… А теперь вытяжной парашют: рукоятка, карман, свободный ход… И, пожалуй, хватит: клапана в исходное положение.

Наблюдая за выверенными движениями Акиры, Ник Юсупович терпеливо ждал: обглодав коричневый кончик, выкурил трубку — засыпал пеплом горшок с бегониями, дважды вскакивал и открывал-закрывал холодильник, пять раз измерил шагами метраж кухни.

— Всё, я готов. — Отрапортовал лейтенант Ода. — А что вообще случилось? Почему такая спешка?

В подъезде, на лестнице между пятым и четвёртым этажом:

— А ты что? ничего не помнишь? — как бы между прочим поинтересовался Спитфайр.

Акира напрягся так, что челюсти свело — и выдавил сквозь зубы:

— Что не помню, Ник Юсупович-сан?

— Последний пожар?

— Почему, не помню? Конечно, помню. Пожар как пожар. Сложный, но в меру. Я, конечно, поволновался, но вроде справился, порядок, да?

…сон, плохой сон. Кошмар. Движение, трепет, боль — извиваются в пламени люди, люди, которых феникс сжигает-ест. Тела. Вкусные, жирные и костлявые, мужские и женские, старые и детские… Сон, плохой сон. Кошмар…

— Ну-у… Стой. — Спитфайр одёрнул Акиру, направившегося к ДВС-авто босса, к мощной амфибии на воздушной подушке: «ниссан-утконос» — мечта каждого автолюбителя, мимо такого чуда спокойно пройти невозможно. — Стой, говорю!

Прилипнув к асфальту вакуумными присосками-подошвами, фениксы затормозили у неоновой гипновитрины танцевального клуба «Гавайи». Здесь по вечерам собираются любители подрыгать ягодицами в стиле хулу. И не важно, что ты не полинезиец и любой другой обуви предпочитаешь унты, а лицо твоё скрыто чадрой. Без разницы, если на череп твой украшает феска, а, празднуя Тэт, ты размахиваешь томагавком и дико фальшивишь, наигрывая марш Мендельсона на продольной флейте-тутек. Кому какое дело?! — закусываешь ты коньяк хурутом, или обожаешь, лёжа на русской печи, щупать прелести жены под сари?! Возможно, ты отлично стреляешь из сумпитана, быть может, мордашка твоя изуродована скарификацией, и не исключено, что ты прячешь раннюю лысину под сомбреро или тюбетейкой, и даже если ты приехал в «Гавайи» на арбе — гостю всегда будут рады: примут и обнимут, расцелуют взасос и научат танцевать зажигательную хулу.

Акира не любит дрыгоножество, да и Спитфайр явно не намерен уделять внимания полинезийским традициям.

— Мальчик мой Кирюшенька, если бы у тебя было чуть больше выслуги лет и мозгов под причёской, ты бы заметил. Обрати внимание: левое крыло моего «утконоса». Видишь?

— Вижу. — Акира проследил за начальственным взглядом. — И что? Крыло как крыло. Обычное нормальное крыло.

— Несколько минут назад кто-то напылил на него пять миллиграммов наногексогена — плёнка ещё не успела высохнуть. Прочие аксессуары, как ты понимаешь, тоже присутствуют: и ударно-взрывной микромеханизм и приёмник-передатчик — чтоб на солидном расстоянии и не зацепило. Потому как, если что, шарахнет знатно.

— Наногексоген? А как вы… — Акира умел анализировать сомнительные факты и складывать пазлы информации в чёткий, единственной верный рисунок: полиция — пожар — похмельное воскрешение — визит начальства — взрывчатка…

И ещё — сон, плохой сон, кошмар.

— Как вы узнали?.. Сигнализация сработала? Ну, это вряд ли… Значит… Как?

— Да вот так, мой мальчик, вот так. Мы пешочком прогуляемся.

— Пешком? Прогуляемся?

Мимо фениксов промчался классический «Харли Девидсон». Амортизатор, вилка, карбюратор? — а как же. Трамблёр, шкивы, бензонасос? — естественно. Злостное отсутствие переднего тормоза, хромированные подножки, одиночный направленный прожектор? — в наличие. Стопаки свастикой, аудиосистема, ботовой компьютер? — обижаете! Удлинённый задний багажник, крокодиловая кожа кресел, окантовочка радужным бисером?.. — да, да, и ещё раз да. Идеал. Мощь. Красота. Говорите, в жизни таких чудес не бывает? — Вы ошибаетесь: именно такое чудо только что вырулило из-под шлагбаума стоянки мототакси. Наездник? — клёпаная косуха, черепастая бандана. Куртку испятнала какая-то эмблема — ага, «Hell's Angel». Американец, значит. Рыжебородый гость Вавилона, решил отдохнуть от мирской суеты: торговля героином — дело, конечно, прибыльное, но хлопотное… а если федералы нащупали след да прихватили за кокошки, то…

Вавилону всё равно, кем ты был в прошлой жизни. Вавилон любит своих детей, и не выдаёт свободных граждан иностранным властям.

— Пешком? Ник Юсупович-сан, а может, на такси? Далеко нам? Добираться? Куда гуляем? Направление какое?

Спитфайр не ответил, не в привычках босса откровенничать с подчинёнными.

Молча шли целый квартал. Акира хотел купить, стаканчик парагвайской чичи, алкогольной дряни из сока пальмы ватаи, но передумал — начальство, наверняка, не одобрило бы этот душевный порыв. За баскетбольной площадкой с приваренной к щиту табличкой «Только для зооморфов. Чужие здесь не ходят», а точнее возле обшарпанного газетного киоска свернули в подворотню. Остановились, огляделись — безлюдное местечко, мрачное. Типичный пейзаж порнорабочего гетто: мусор, грязь, граффити на стенах и б/у презервативы на тротуаре.