Рубикон - Калбазов (Калбанов) Константин Георгиевич - Страница 62

Волчий вой раздался, когда с новым маршрутом уже определились. Да и чего, собственно, определяться, это он в лесу появлялся время от времени по мере надобности, а Табук и Гарун уж давно все излазили вдоль и поперек. Конечно, при таком знании окрестностей они, скорее всего, знали и о том, что вся эта охота — чистой воды профанация, только если уж совсем повезет, но охотник должен охотиться, и все тут.

— Волки.

— Ну это я понял, — спокойно заявил Дмитрий, явно не понимая, отчего Табук вдруг решил выказать беспокойство.

— Надо уходить. Быстро.

Как бы подтверждая его слова, раздался вой с другой стороны, а потом и с третьей. Получалось так, что их отрезали от поселка, и свободным оставался только путь вверх по склону, то есть им оставляли проход на открытое место: до окраины леса было не так далеко.

— Пошли, быстро.

— Стоять, — осадил Дмитрий Табука. Ишь, раскомандывался, — конечно, в лесной науке он профан и охотникам лучше знать, но бездумно бросаться в бега…

— Они нас обошли. Будут выгонять в степь. Там проще нас взять. Можно только выбежать вперед и обойти их. Когда так сделаем, они будут бежать по следу, — скороговоркой выпалил охотник, явно раздражаясь непонятливости вождя.

Ясно. То есть они сейчас засекли людей по их голосам, пока те гомонили на весь лес, о том, где их поселок, им прекрасно известно, поэтому они взяли их в полукольцо и сейчас гонят на открытое место, чтобы без проблем взять добычу. Зима холодная и голодная, так что ничего удивительного в том, что они сбились в стаю. Однако то, что они могли все так по уму обставить, Дмитрию показалось очень странным. Впрочем, это обычная облавная охота, для стаи вполне подходяще. А вот предугадать, куда направятся люди, вырвавшись из своеобразной подковы, им неведомо, поэтому они пойдут по следу. На лыжах охотники вполне имели шанс проделать этот финт, но тут есть как бы трудности. Дмитрий нипочем не угонится за этими мужиками и даже за детьми.

— У меня с собой ружье. Они испугаются выстрелов.

— Испугаются, — согласился Табук. А потом тут же развеял это предположение: — Но голод сильнее страха.

— Тогда давайте заберемся на деревья.

— Голодная стая. Другой дичи нет. Они будут ждать здесь, пока мы не упадем или пока не появится другая дичь.

Перспектива, однако. Понятно, что охотники никогда не экспериментируют с этим, — еще бы, при отсутствии метательного оружия. Дротиками не больно-то воспользуешься с дерева, а потом, охотник имеет их четыре, максимум пять, а стая может оказаться очень большой. Про то, что у них имеется отличное оружие для того, чтобы дать зверью бой, они попросту позабыли или, если быть более точным, еще не успели перестроиться.

А ведь у них очень неплохие шансы не просто вырваться из передряги, но и удачно поохотиться. Вы когда-нибудь пробовали волчатину? Между прочим, считается деликатесом и стоит вдвое против баранины. Опять же шкуры отличаются и красотой, и просто теплые.

Итак. У них в тулах по три десятка болтов. У ребят по пять стрел с железными наконечниками, и они из древесины, а не из легкого камыша. И наконец, у него тридцать два заряда, десять из которых картечь. Ну сколько в той стае волков, не сотня же, в самом-то деле. Сто тридцать два выстрела. Да еще у ребяток по паре десятков с костяными наконечниками, с такого близкого расстояния тоже мало не покажется. Должно хватить. В любом случае это куда больший шанс, чем то, что предлагает Табук. Как страховка, утолят голод своими собратьями и оставят их в покое.

— Значит, так. Лыжи оставляем внизу, все лезут на деревья. Не забудьте привязаться, чтобы случайно не упасть. Когда волки подойдут, будем бить по ним стрелами.

Ага-а! Получил фашист гранату! Знай наших, йошки-матрешки. Дмитрий не без удовольствия наблюдал за физиономией Табука. Но тот быстро взял себя в руки, и на его лице появилось выражение, которое можно было перевести, как: «Ну-ну, поглядим, что из этого выйдет». Однако это уже просто защитная реакция и не более, он прекрасно осознает, что задумка должна сработать, иначе нипочем не согласился бы. Тут ведь как — просто попробовать не получится. Либо выгорит, либо можно прощаться с этим бренным миром. Не съедят — так на дереве концы отдашь. Что же касается Дмитрия, он не собирался играть в фаталиста, он был просто уверен, что затея непременно получится. Это у аборигенов отношение к смерти как к чему-то неизбежному и всегда находящемуся рядом, — он же настолько местным еще не стал. Вот Вейн — тот другое дело, но только не Дмитрий.

Не прошло и двух минут, как пятеро охотников взобрались на деревья. Расположились они достаточно высоко, чтобы до них не допрыгнул самый прыгучий волк, но и не так чтобы очень, так как это могло стать проблемой при стрельбе.

Угнездившись с возможными удобствами и привязавшись к стволу — не туго, так, чтобы и движения не особо стесняло, но и, случись, не позволило свалиться, — Дмитрий осмотрелся. Нормально. Все на деревьях, выбрали вполне надежные ветви, с запасом, а то на морозе деревья становятся куда более хрупкими. К встрече готовы.

Те, кто перевел охотников в разряд дичи, появились очень скоро. Вернее, появилась только пара волков. Как ни странно, людей они заметили сразу. Впрочем, чего странного — это у человека обоняние практически атрофировалось, а у этих зверюг с ним все в порядке, да тут еще и такой стимул, как голод, очень способствует обострению всех чувств. Двое хищников с подведенным брюхом тут же остановились и, задрав морды, издали такой вой, что Дмитрий тут же осознал все значение выражения «кровь стынет в жилах». До этого он даже позабыл про холод, так как адреналин очень даже способствовал разогреву крови. А вот едва услышал этот вой — не только мороз пробежал по всему телу, так еще и вздрогнул, едва арбалет не выронил. Вой как-то неуловимо отличался от прежнего. Хищники словно обозначали, что обнаружили дичь. Вот не охотник и волчий вой только из телевизора слышал, но сразу определил. Эка, ребятки, вы есть-то как хотите. Простите, все понимаю, но не сейчас.

— Никому не стрелять! — Это он вовремя, потому как все дружно вскинули свое оружие: до цели метров тридцать. Ладно еще мужики, но пацаны-то куда? — Бить, только когда они подойдут под деревья.

— А если они не подойдут? — усомнился Гарун.

Однако Дмитрий не успел ответить на этот вопрос, так как сразу с двух сторон появилось не меньше дюжины волков, и, что самое примечательное, особо задерживаться они не стали, а тут же ломанулись к деревьям, на которых находилась их законная добыча. Как их оттуда стряхнуть, они пока не задумывались, но на сближение пошли сразу.

— Не стреляйте в бегущих! Пусть сначала остановятся, чтобы прицел был точнее, — продолжал раздавать распоряжения Дмитрий.

Один из волков подбежал к его дереву, поднялся на задние лапы, упершись передними в ствол, и, задрав голову, вперил в Соловьева голодный взгляд, ощерив клыки и утробно зарычав. А что. Очень даже страшно, на Дмитрия чуть столбняк не напал, — а и то: всего-то пара метров до его пасти, полной страшных острых и длинных клыков, загнутых вовнутрь. Это вам не собачья пасть, у них клыки какие-то не такие, более прямые и менее страшные, а эти… Жуть, одним словом.

Однако растерянность Дмитрия длилась недолго. А чего, собственно, ждать, вон как подставился, и промазать сложно. Приклад упирается в плечо, он немного наклоняется вперед, отчего веревка, которой он привязался, натягивается, а в голове возникает мысль о плохо завязанном узле. Вовремя, ничего не скажешь. Думаете, сохранил бодрость духа и самообладание? Ага. Как бы не так. Тут же оторвался от оружия и начал проверять узел. Нормально все. Не тупи. Подчиненные смотрят. Он настолько разозлился на себя, что, вымещая злость, практически не целясь, навскидку выпустил болт в продолжавшего скалиться волка.

Ну, может, он и поспешил, может, и сглупил, но уж точно не промазал. Болт прошил голову хищника навылет, войдя в правый глаз, и, окровавленный, проклюнулся из затылка. Реакция его собратьев оказалась молниеносной.